желая показать ему себя. Хочу пробудить желание, нравится, принадлежать только ему. Палец очерчивает вход в лоно, сначала неспешно, потом быстрее, проникает внутрь, и я сжимаю его, не желаю выпускать, хочу впитывать его силу, хочу ощущать его там, пальцы, губы, плоть. Мне необходимо познать его, всего.
А вторая рука крутит мой сосок, дразнит, заставляет изнывать, скулить. Не знаю, как еще могу держаться на ногах. Скорее всего приросла к его груди. Не могу отодвинуться, не желаю отпускать.
Пальцы скользят вверх, перебирают складочки, желание вытекает из меня, и я хочу измазать Рафаэля им, хочу оставить на нем свой запах. Хочу пометить, заклеймить навеки. Когда же он дотрагивается до бугорка, глаза окутывает тьма, ничего нет кроме удовольствия. Острого, всепоглощающего. Оно все нарастает и нарастает, пальцы становятся требовательней, нежность на грани грубости. Он ласкает жадно, умело, чувствуя мое тело, как свое собственное.
Мое сердце трепещет как пойманная птица, хочет вырваться, стремиться к нему. Хочу накрыть его сердце своим, окутать нежностью, ежесекундно ощущать, как оно бьется во мне. Оргазм и вовсе пошатнул мир, землетрясение, ураган, я поднимаю голову, удивленно, ошарашено, из последних сил ищу его глаза, и вырываюсь из границ своего тела. Фиалковые глаза, как два драгоценных камня, уносят меня к центру вселенной. Нет, он и есть центр моей вселенной. Так будет всегда. И этого не изменить.
Кажется, целую вечность мое тело содрогалось в сладких судорогах. А возможно это был лишь краткий миг. Глаза в глаза, экстаз и непрерывный полет к краю вселенной. Кроме фиалкового света, не существовало в мире других оттенков.
Как я оказалась на постели не помню. Только когда мысли рваными обрывками возвращались ко мне, я увидела, что лежу на подушках, а Рафаэль сидит рядом, заботливо укрывая меня одеялом.
— Лучше бы накрыл меня собой, — подумалось мне, а как оказалось, я это сказала вслух. Нет, не смущаюсь. Наоборот, хочу большего. Он распалил во мне, нечто такое, что уже не погаснет. Оно всякий раз будет откликаться на его зов.
— Отдыхай, — лицо спокойное, безмятежное, а в голосе спряталась безнадежность.
Сажусь на постели и протягиваю руку к нему, глажу по щеке, спускаюсь на шею, Рафаэль перехватывает мою руку, целует пальцы, и отпускает.
— Я хочу ответить тебе тем же, — улыбаюсь, ощущая, как мои глаза блестят от желания. И чем дольше смотрю на него, тем сильнее оно разгорается с новой силой. — Позволь, — снова протягиваю руку, к пуговицам на рубашке. Как же я ненавижу его одежду, как хочу ощутить его возбуждение, пить страсть из фиалковых глаз.
— Это лишнее… Эмбер, — слова насквозь пропахли горечью. А лицо, по-прежнему не выдает эмоций. Сколько бы я отдала, чтобы сейчас прочитать его мысли? Узнать силу его желания! Он ведь даже не позволил прикоснуться к себе ниже пояса, даже через одежду не позволил прижаться к плоти. Немыслимо хочу ее увидеть!
Все мои желания отражаются у меня в глазах. Даже не сомневаюсь, Рафаэль прочитал все. Но он спокоен, вежлив и пугающе отстранен.
— Почему? — только и могу произнести.
— Я скоро отвезу тебя в новую стаю. У тебя там начнется новая жизнь, — говорит тихо, и смотрит, словно прощаясь.
— Что еще за стая? — голос дрожит, только бы не заплакать.
— Стая полностью подчиняется совету вампиров.
— Вампирские шавки! Которые по щелчку пальца готовы служить! — не знаю, как я сдержалась, чтобы не завопить.
— Ты там будешь в безопасности. Никто и никогда не нападает на них, — он пытается убедить себя или меня в этом абсурде?
— Когда?
— Скоро…
— Я не хочу! — бью кулаком по подушке, мотаю головой из стороны в сторону.
— Ты будешь всегда под защитой, — смотрит мне в глаза, и там непоколебимая бездна покоя. Он все уже просчитал, решил мою судьбу наперед.
— Не нужна мне их защита! Я и сама прекрасно справлялась!
— Так что оказалась на аукционе? — ухмыляется с издевкой. — Ты знаешь, что с тобой могли сделать?
— Мне известны правила, — а про себя думаю: «Ни хрена ты не знаешь, не понимаешь!».
— Сомневаюсь, — склоняет голову, и смотрит на меня с грустью.
— Почему я не могу остаться с тобой? — смотрю на него, и все равно хочу раздеть. Притяжение к вампиру выше моих сил.
— Я тут не живу. Скоро уеду. Тебе нужен дом, — судя по блеску фиалковых глаз, осознаю — он хочет как можно скорее свалить из города. Первый ощутимый удар по сердцу, от него.
— Возьми меня с собой! — мне бы защититься, собраться, и перестать питать иллюзии, но я упорно отвергаю действительность, прогоняю ее, продолжая хвататься за свои мечты. Предлагая это, я забываю обо всем, готова мчаться с едва знакомым вампиром хоть на край света, предав всех. Он однозначно выключил мой мозг.
— Исключено, — лицо приобретает гранитную твердость.
— У тебя там жена, любовница? — задаю вопрос и замираю от страха в предвкушении ответа.
— Нет.
— Тогда почему я не могу поехать с тобой.
— Нельзя, — хочется взять его за плечи, и вытрясти все. Бесит, как же сейчас он меня бесит, и все равно притягивает.
— Ты еще вернешься в город?
— Когда-нибудь, возможно. Не скоро.
— Тогда я могу остаться в этом доме. За ним же все равно приглядывают в твое отсутствие? — беру его за руку, сжимаю прохладные пальцы, как же мне нравиться его касаться.
— Нет. Тебе нужна стая, защита, помощь, — не забирает руку, не отводит взгляд, только толку, я все равно ничего не могу прочесть на его прекрасном, но словно высеченном из камня лице.
— Не нужны мне вампирские шавки! Думаешь, я не знаю, не слышала, как они вылизывают зад совету, бегают по струнке, поджав хвост, приползая на первый зов! — в голосе слышу своего зверя, я рычу, ярость прорывается наружу.
— Хорошо. Не хочешь в стаю. Поступим иначе. Я завтра же отвезу тебя к родителям, передам из рук в руки, — бровь выгибается дугой, в глазах зажигаются огоньки победы. Он уже наперед знает мой ответ, изначально просчитал, как загнать в тупик.
— Нет! Только не к ним! — кричу быстрее, чем успеваю осознать, что вновь преподношу ему свои страхи на блюдечке.
— Тогда вопрос решен, — поднимается с едва заметной улыбкой. — Поешь, отдохни, скоро поедем. Рэджи тебе принесет твои вещи с аукциона.
— Куда? — спрашиваю потухшим голосом.
— По магазин. Купим тебе все необходимое.
— Нарядишь как куклу, и сбагришь с рук. Рафаэль, неужели… — замолкаю на полуслове, чувствуя, как голос предательски дрожит.
— Приятного аппетита, Эмбер, — поворачивается и бесшумно уходит.
А я падаю на подушку и содрогаюсь
