чтоб не ронять, придуманный тобой и его командой по продвижению светлый образ о реальность.
Реальность себя оправдала. По части каверз ей равных нет. Стул, опрокинутый мной в пылу спасательной операции ткнулся спинкой в пятки. А настойчивый тип возобновил общение.
— Я заметил, мади, что у нас с вами схожие музыкальные вкусы. Пение Риза Кальма тоже навевает на вас тоску.
— Зачем же вы тогда здесь?
Я не собиралась отвечать, оно само. У меня за два предыдущих года в Академии уже рефлекс выработался: спросили — отвечай. И потом, ничто так не сближает, как фраза: “О, мне тоже это не нравится!”, так что я помимо воли почувствовала к карамелю некую долю приязни.
— Я здесь, как и вы, в некотором роде с, — и глазищами блещет. Карие в желтизну, зрачок узким ромбиком вытянулся, как у крокодила, если бывают такие сексапильные крокодилы. Да, да, все уже поняли, что перед нами дракон обыкновенный. Правда, ни один дракон не считает себя обыкновенным. Поэтому побежать налево, когда он тут с кем-то, в порядке вещей? Или его “с” тоже где-то там внизу автографы собирает?
— Предлагаю вернуться к нашим “с”.
Его взгляд, в очередной раз совершающий сползание от лица к краю корсета, застрял на моих губах как раз в момент, когда я произносила это “с”. Мелькнул кончик языка. Его. Мурашки сбились в ком и ухнули в пятки, по пути устроив тотальное размягчение коленных связок и мозга, кажется, тоже, так как я забыла, что за мной стул на полу лежит.
Ах, какой был момент! А он взял и не воспользовался. Хотя от падения удержал и даже стул поднял. Не так пьян, как кажется? Притворяется адекватным? Играет в шаблон “разбей шаблон”? Мне не нравятся эти мурашки… Они приятные, но совсем мне не нравятся. Срочно найти все учебники по психологии и физиологии двуликих и повторить. Или вызубрить. А главу “Признаки истинности” съесть, чтоб лучше усвоилось…
Дожидаться, пока Золушка, которую из меня с помощью косметики сделала фея Флори, превратится в жабу с тыквами, было опасно для свободы и жизни, и я решила спасать себя бегством. Вечер у меня сегодня такой — всех спасаю.
— Была рада познакомиться, драг, всего доброго, прощайте.
Но дракон почуял мой нерв, полыхнул очами, развернул грудные мышцы (хотя куда уж больше) и вообще как-то весь воспрял, и пошел на абордаж.
— Хы, — сказал организм, прижатый к перилам, меня обдало одеколоном из смеси пряностей и цитруса. И выпитого. Выхода, кроме как прикинуться мертвой, не было. Ну, знаете, будто добыча перед хищником, который дохлое не от его лап не ест? Дохлый номер! Едва я обмякла, вроде как сдаваясь, этот всеядный тут же полез дегустировать.
Когда в коленках кисель, это даже бывает полезно. Я воспользовалась. Съехала спиной по ограждению, поднырнула под его руку и рванула вниз. Пальцы мазнули по плечу, но и только.
В зале на меня, чуть не кубарем скатившуюся по лестнице, никто внимания не обратил, большинство присутствующих были увлечены живым общением с бардом и между собой.
Я сцапала первую попавшуюся служанку и страшным голосом попросила вернуть мне мои вещи. Кажется, косметика наконец поплыла, потому что служанка изменилась в лице и даже не спросив амулет-призыв, что нам выдали унося плащики, шарахнулась в сторону гардеробной. Я — за ней. Спиной и пониже чувствуя, скользящую поступь подбирающегося крокодила. Внутри все дрожало и трепыхалось, будто бабочки с платья коварно пробрались внутрь.
— Эрмирочка, а ты это куда? А как же танцы? — заныла возникшая рядышком Флори, голос отдавался у меня в голове гулко, будто подруга говорила, надев на голову ведро. — А как же… Ой, что у тебя с лицом! Ужас!
— Прекрасно! Ужас как раз подойдет! И мне уже сегодня на курсы. Денег дай на экипаж и останемся подругами.
Фло сникла, но в сумочку полезла, по договоренности за этот вечер платила она, только достать монетки не успела. Ужас подошел.
— Не так быстро, мади, — голос победителя и собственнически упавшая мне на плечо горячая ладонь стали последней каплей. Каплями… К демонам!
— Исчезни! — не выдержала я, отскакивая и взмахнула рукой, чтобы удержать это самодовольное нетрезвое нечто на дистанции. Между нами, следуя за пальцами протянулась прозрачно-голубая дуга, с треском замкнулась в обод, подернулась зарябившим туманом и наделась на дракона, как кольцо на конус.
Тоненько тренькнуло, будто на бардовской лютне струна оборвалась, а дракон исчез.
Я, все еще не веря в происходящее, в полнейшей тишине взяла из рук служанки протянутый плащ.
— Эрмира, — выцветшим голосом проговорила Фло, — что ты натворила! Ты знаешь, кто это был?
— Кто? — одним губами спросила я, так как голос куда-то делся. Наверное, туда же, куда и любитель распускать руки.
— Это драг Стоун…
— Кто?
— Драг Аркейн Стоун, королевский инспектор!
— Зараза.
Свидетели происшествия, а именно — весь нижний зал, загудели осиным ульем. Ко мне, расталкивая скучившихся посетителей плечистым парнем из-за стойки, шел представительный тип, видимо, хозяин заведения.
И тут место, где исчез драг Стоун, подернулось рябью и помутнело.
— Всем стоять! — заорали сверху, с балкона. — Это эхо-след!
Мир замер. Кажется, окружающие, включая вообще непричастных к магии, а в особенности тот, кто орал, знали о порталах куда больше меня. Но я замерла тоже. Это нормальная реакция, когда так орут.
Вот так мы все и стояли, не моргая и не дыша. Оставшаяся на месте перемещения тень портала вытягивалась хоботком смерча то в одну, то в другую сторону, словно пробовала воздух языком. И тут я, находящаяся к ЭТОМУ ближе всего, почувствовала, что плащ, машинально перекинутый через руку, начинает медленно сползать. Глаза стоящей в двух шагах от меня Флори, заметившей сползание, уже не помещались на лице…
Шшурх! Я на автомате схватила одежку, мгновенно рванувшая в мою сторону туманная воронка схватила плащ и втянулась.
Часть 4. Новое и интересное. Глава 1
Мне по голове будто подушкой приложили и… приложили на что-то… кого-то…
— Теперь можете звать меня Аркейн.
А я думала, что там, откуда у дракона хвост растет, уже побывала, но нет, оказывается, можно пасть еще ниже. Например, портануть случайно созданной дырой в пространстве королевского инспектора, провалиться в эту дыру самой, а выпав из нее, разлечься на пострадавшем. Правда, страданий в его голосе я не слышала.
Смотреть мне мешали густые сумерки и какая-то пелена перед глазами. А! Это же мои волосы!
Пахло природой: влажной травой, свежестью, какими-то цветами и одеколоном.
Я приподнялась, невольно пройдясь ладонями по груди павшего героя. Теплый. А кубики на
