В словах звучал вызов и предупреждение.
Злат отвернулся и посмотрел вниз. На сверкающую воду рва, на отражающиеся в нём луну и звёзды. Под стеной сверчал сверчок, лягушки устроили ор. Ветер шуршал травой и листвой. Всеобщая ночная безмятежность. А на душе разгром и смятение.
Никогда не хотел власти, избегал дворцовых интриг, стремился сделать всё, чтобы не походить на отца. И вот — сам ввязался в борьбу за трон.
Лишь так он сможет сдержать клятву и выполнить приказ: сделать Амбранию сильной страной, которой ни одна империя не посмеет угрожать. Князь всё же знал, какую приманку подбросить.
Вот только Злат, в отличие от князя, собирается править не через голову Анелы, а вместе с ней, на равных.
Именно в ней из трёх наследников он видит ту силу духа, которая нужна правителю. Китан добродушен и податлив. И до ужаса боится брать на себя ответственность. Будь Анела такая — князь бы не нарадовался! А так ему сначала придётся её переломить. Арлий… с ним сложнее. Решимости не занимать, да и предприимчивости тоже, а вот осторожности ни капли, да и вспыльчивости много. Со временем может и изменился бы, но вот времени у них и нет.
Не стоило забывать, Анела уже королева иридис. То, чему обучили жрицы, не позволит ей пойти против людей, а кровь иридис — не даст уничтожить ведьм. Ей придётся придумать, как объединить всех. Пусть будет трудно, очень трудно, но он рядом. Он поможет, поддержит. Воспитать великую королеву — чего же проще!
А принцы… Насколько он их знает, с ними и впрямь будет легко сладить, нужно только подтолкнуть в нужном направлении. Они сами поддержат сестру. А вот оградить от планов князя всех троих королевских детей может только Злат.
— Генерал? — донеслось за спиной голос с недовольными нотками.
Он так погрузился в мысли и планы, что забыл о словах Люсилии.
Медленно обернулся:
— Не тебе этого решать! И подумай, ведьма, чего тебе лично принесёт коронация Анелы.
Ведьма задумчиво склонила голову и вдруг резко вскинула её:
— Только не думай, что и мной можешь управлять! — прошипела она и, отвернувшись, исчезла за дверью в замок.
Он не думает. Он знает. Люсилия умна, и она ведьма. А ведьма никогда не упустит случая добиться того, что хочет.
Первый шаг сделан, отступать некуда и ни к чему.
Всего труднее придётся с его леди. Но она умная девушка, она всё поймёт и поддержит. Как ни крути, она жрица до мозга костей. Их в первую очередь учили думать о других, о людях. Жаль только, но тихой спокойной жизни у них не получится. Насколько он знал дворцовую жизнь, им скучать не дадут.
Вдруг навалилась усталость. Страх за Анелу, который он пытался заглушить, почувствовал слабость, вырвался из затаённого уголка души и сжал до боли стальными тисками сердце. Уверения, что жизни Анелы ничего не грозит, что она нужна мессиру живой и невредимой, что, пока её везут до столицы, солнечники чуть ли не пылинки будут с неё сдувать, не помогали.
Планы ничего не стоят, пока Анела в руках мессира. А если она погибнет… то планы полетят во Тьму. Да и его, Злата, жизнь тоже.
Ещё раз вобрал полную грудь воздуха и неожиданно даже для себя обратил взгляд в небо и выдохнул:
— Богиня, прошу, защити мою леди.
* * *
Комнату Китана Люси нашла быстро. На миг замерла у двери, не решаясь войти. Им нужно поговорить, серьёзно поговорить — в этом она не сомневалась. Но так ли легко это будет?
Передёрнула плечами, избавляясь от непривычных сомнений, и громко постучала. Дверь скрипнула и приоткрылась. Слишком легко, словно и не была заперта.
Китан, опёршись об подоконник, смотрел в окно и даже не обернулся, когда она подошла к нему. Канделябр на столике у кровати разгонял тьму. Свет играл на привычно взлохмаченных волосах поникшего принца, отражался от белоснежной рубахи, стягивающей опущенные плечи.
Захотелось успокоить, подбодрить этого парня. Заставить забыть всё, что тревожит, заставить улыбнуться той нежной тёплой улыбкой, от которой у неё помимо воли стихия начинала стремительнее течь по венам и сладостно кружиться голова.
Необычно тревожиться о ком-то. Люси привыкла после смерти родных думать только о себе. Ну и о бабке. А в последнее время стала волноваться и о жрице, которая умудрялась находить неприятности и там, где их и в помине не должно быть. Но особенно из головы не выходил этот парень.
Ревность к жрице оказалась беспочвенной. Сейчас остался только трон, препятствующий им быть вместе. А Люси привыкла добиваться своего.
Генерал прав. Не воспользоваться случаем будет непростительно. Хотя генерала-то она не понимала. Ставить благополучие страны выше собственного — глупость несусветная. Анелу можно только пожалеть. Всем-то от неё чего-то нужно, начиная от человека, которому та доверяла как себе.
— Анела моя сестра, кровная, — нарушил тишину Китан, так и не оборачиваясь. В голосе звучало неверие и одновременно радость. И боль. Первые два чувства понятны. А боль-то почему?
— Тебя беспокоит что-то другое?
Китан повернулся и упёрся спиной в подоконник. От тоски в обычно тёплых глазах непривычно сжалось в груди.
— Я одного не поминаю. Как отец мог? У нас с Анелой небольшая разница в возрасте. От силы месяц-два. Значит, когда матушка ждала меня, одновременно любовница отца ждала ребёнка. Это неправильно. Измена! Измена женщине, которой перед Богиней он обещал хранить верность.
Как же иногда её поражала эта его наивность, вера в людей. Хотя одновременно и привлекала. Он никогда не пойдёт на подлость и никогда не предаст. Надёжный, как скала. В этом она могла не сомневаться. Вот только она не понимала, как можно было таким вырасти в королевском дворе. Рыцарь! Из тех рыцарей, что были в древности. Поборники чести и справедливости. Защитники. Её рыцарь. Но чужой защитник.
Люси шагнула к Китану и провела ладонью по шершавой щеке, желая подбодрить.
— Такова жизнь, мой принц, — шепнула она.
Он перехватил её руку и долго, мучительно долго, вглядывался в её лицо. Словно желал что-то понять. Затем бережно поднёс ладонь к губам и нежно поцеловал. От побежавшего по венам жара Люси невольно облизала губы. С удовольствием отметила, как тоска и боль исчезали из карих глаз, сменяясь на пламя восхищения и желания.
— Правда, твой? — тихо выдохнул он.
— Если сможешь поймать ведьму…
Непонятно, услышал ли Кит её. Он смотрел, словно на последний кувшин воды в центре огромной пустыни. Словно сама Богиня спустилась к небу из своего Небесного Замка. С благоговением, желанием, жаждой…
«Ну давай же, решайся», — невольно мысленно крикнула она. Ещё бы немного и сама бы кинулась к нему на шею, впилась поцелуем в его губы…
