Она поймала себя на том, что всё чаще бросает взгляд на небо. Карликовая звёздочка — местное солнце — неуклонно катилось к закату, и над горизонтом уже поднималась местная луна — мертвенно-бледный диск, весь в рытвинах и ямах; отсюда от был похож на старый, поношенный шерстяной берет, нещадно изъеденный молью.
Там она видела Альтаира в последний раз: падающего вниз, с застывшим на лице ужасом осознания неизбежного, с губами, раскрытыми в безмолвном крике, который она не могла услышать.
Ей вдруг остро захотелось всё бросить и рвануть туда. Не для возобновления поисков, нет: она уже осознала, что новые поиски будут такими же бесплодными, как и все предыдущие. Ей было необходимо ещё немного побыть в том месте, где всё произошло, где эманации случившегося незримо витали в пространстве. Потом они осядут, впитаются в скальную породу, в камни, в лунную пыль, — и останутся там до скончания времён.
Когда-нибудь и она сама начнет вспоминать произошедшее иначе, и сердце перестанет всякий раз сжиматься от боли. Но сейчас воспоминания ещё слишком свежи.
Сол моргнула. Глаза предательски слезились. Конечно, можно попытаться списать это на солнце, стоящее слишком низко над горизонтом, но она-то знала истинную причину.
Йорфс.
Планета, которую они отчаянно пытались спасти — и едва не погубили.
Планета, заслуживающая осуждения, — за то, что сотворили с её природой люди. Планета, заслуживающая сочувствия, — за то, что стало с её людьми. Планета, заслуживающая уважения, — за то, что оставшиеся в живых не потеряли надежду, не опустили руки и не сдались, но продолжили жить, а главное — сумели сделать выводы из ошибок прошлого.
К ней подошёл Метриус.
— Я остаюсь, — сказал он.
— Хорошо.
— И господин Легрант тоже.
— Ясно. А я вам ещё нужна? — Сол бросила быстрый взгляд на Вольтурис.
Метриус вздохнул.
— Ладно уж, обойдёмся, — сжалился он. — Лети.
На юго-западе, у самого края заката что-то сверкнуло, но из-за ослепительно яркого солнца никто, включая Сол, этого не заметил.
— Счастливо, — Сол вскинула руку в прощальном жесте.
— Отдохни недельку, — посоветовал Метриус, — слетай куда-нибудь. Я же могу надеяться, что ты не наделаешь глупостей?
Девушка молча пожала плечами, пробормотав что-то невнятное. Это можно было истолковать весьма двусмысленно, но Метриус предпочёл интерпретировать её ответ как утвердительный.
Пламенеющий солнечный диск почти коснулся края земли, когда к Метриусу быстрым шагом подошёл доктор Легрант. Он был сильно взволнован и не скрывал этого.
— Атмосферный летательный аппарат, похоже, коптер, — быстро шепнул он. — Здешний. Боюсь, наше инкогнито рассекретили. Он летит медленно, у нас есть немного времени. Стоит ли нам принять меры, как считаете?
— А что местные? — так же полушепотом отозвался Метриус. — Это кто-то из их представителей, введённых в курс дела, или?…
Равнодушно хмыкнув, Сол отвернулась и зашагала к своему кораблю. Не её ума это дело. Пускай сами разбираются.
Прочь от шумной толпы, от пёстрых аляповатых флагов, мимо грузных валунов и обветренных скал, рыжих от примесей железной руды, мимо кустов с крупными молочно-белыми цветами, источающими приторно-сладкий аромат.
Здесь, на Йорфсе её ничто более не держит.
Жак подбежал попрощаться, обняв её так крепко, словно они расставались на долгие годы, если не навсегда.
"Навсегда".
По коже отчего-то пробежал озноб, заставив Сол содрогнуться всем телом.
Мальчуган сунул ей ветку с белыми пахучими цветками, опущенную в плотный пластиковый пакет с водой. Это была не свежесломанная ветвь, а отросток, уже пустивший корни.
— Жасмин, — объяснил он. — На Йорфсе его добавляют в чай. Господин Грин сказал, что её уже можно укоренить. Попробуй, вдруг приживётся.
Сол невольно вспомнилась оранжерея Альтаира, и на глаза навернулись тяжёлые горячие слёзы.
— Обязательно.
Ещё поднимаясь по трапу, она услышала далёкий надсадный рокот — такой звук издают двигатели на жидком топливе. Но она вошла в кабину, и шлюзовые двери закрылись, начисто отрезав все звуки, доносившиеся извне.
— Вольтурис, подготовка к старту, и поживее, — убедившись, что пакет с содой завязан герметично, Сол поставила ветку жасмина в бардачок. — Только обязательные тесты — и взлетаем.
Ей хотелось убраться отсюда как можно скорее.
"Готово".
"Ручной режим", — Сол поудобнее ухватила штурвал.
Первые сотни метров максимальную скорость не врубить. Нужно подняться повыше.
— Сол, подожди! — вдруг попросил динамик.
Она недоумённо нахмурилась. Это был доктор Легрант.
— В чём дело?
— Мисс Кеплер, вернитесь, это важно.
Это уже не Легрант, а кто-то из подчинённых Метриуса.
"Ну уж нет! Сами разбирайтесь!"
Сол нажала на штурвал, отключая антигравитацию и одновременно активируя двигатели. Сейчас уже можно было наращивать скорость: она поднялась выше облаков.
"Сол, тебе стоит вернуться", — мягко заметил Вольтурис.
"Что-о?!"
Сол не поверила своим ушам.
Вольтурис, что ещё за разговорчики? Разве я у тебя просила совета? Летим, да поживее!"
Но корабль, к её полнейшему изумлению, впервые в жизни не подчинился.
Сол рванула штурвал с такой силой, что чуть не оторвала его. Мелькнула запоздалая мысль, что Метриус со своими ребятами, видимо, поковырялся в начинке её корабля и сделал с ним что-то такое, что давало возможность контролировать его дистанционно.
— Вольтурис, объяснись! — рявкнула Сол.
Вольтурис молчал. Она была поражена до глубины души: корабль отказался подчиниться своему пилоту, искусственный интеллект проявил непослушание, нет — преступную инициативу и своеволие.
Немыслимо!
— Вольтурис, что ты делаешь?! — закричала Сол в полный голос. — Остановись! Я приказываю тебе, слышишь?
Вольтурис не реагировал.
— Предатель!! Кто тебя перепрограммировал, отвечай? Чья это работа?
Вольтурис не реагировал. Вместо ответа он молча опустился вниз и открыл двери.
Сол хмуро покосилась в иллюминатор. Там взволнованно бегали люди, размахивали руками, что-то кричали — она не слышала. Её охватила злость: она стремилась оказаться как можно дальше от этой суеты.
Сейчас к ней поднимется Метриус — или доктор Легрант, неважно, извинится для порядка — а, может, и нет, и начнёт втолковывать, что без неё "ну никак не обойтись", что она понадобилась по "чрезвычайно важному и безотлагательному делу", и будь его воля, он, конечно, не стал бы её злоупотреблять ее великодушием, но "обстоятельства требуют, чтобы…"
За спиной послышались мягкие шаги. Сол сидела, не шевелясь. Она не собиралась заговаривать первой.
Шаги стихли. Несколько секунд ничто не нарушало густую, как клейстер, тишину.
— Я думал, ты погибла.
Прерывистый шёпот заставил её обернуться. Перед ней стоял Альтаир.
Сол вскочила так резко, что запнулась о направляющие в полу и полетела кубарем, рухнув прямо ему в руки.
— Что? — хрипло переспросила она. — Это я думала, что ты погиб! Аннигилировал вместе с "Нэвисом". Как тебе удалось… Где ты был всё это время? Месяц прошёл! Месяц, целый проклятый месяц я считала, что тебя нет в живых! — не выдержав накала эмоций, она разрыдалась искренне и шумно, совсем по-детски. — А ты… Ты…
Альтаир терпеливо ждал, пока она успокоится. Усадил её на колени, вынул бумажную салфетку, потом ещё одну. Дождался, пока она престанет икать.
Он говорил медленно и тихо, стараясь, чтобы его голос звучал умиротворяюще — и не на секунду не переставал гладить её по коротко отстриженным волосам.
Их сигнал был услышан на Йорфсе. Но приёмник оказался не у Жака, а у Хенрика — в суматохе мальчишки перепутали куртки, а приёмник лежал в нагрудном кармане.
Хенрик мигом сообразил, что к чему. Вспомнив уроки Жака, он смог поднять Эродиум в воздух, добраться до луны, отыскать бесчувственного Альтаира и затянуть на корабль. Но Хенрик страшно нервничал и боялся, что сделает что-нибудь не так, к тому же он торопился, опасаясь, что им может не хватить кислорода. Поэтому посадка на Йорфс прошла не так гладко, и катер оказался серьёзно повреждён. Пытаться поднять в воздух изрядно потрёпанный Эродиум Альтаир не рискнул. Как назло, приземлившись, они оказались на самом малонаселённом участке Йорфса: в центре огромного континента, в одном из тех немногих мест, где ещё осталась нетронутая природа. До ближайшего населённого пункта было две недели пешего ходу по бездорожью: трясине, бурелому и густой тайге. Но самым ужасным было не это, а то, что он был уверен: Сол погибла. И хотя Хенрик клялся и божился, что не видел Сол, Альтаира не отпускало чувство, что он бросил её умирать. Все эти дни, что они выбирались из тайги, Хенрику приходилось чуть ли не силой тащить его за собой: Альтаир не хотел жить, понимая, что потерял Сол навсегда.
