и даже поцеловал. Ему нравилось изучать меня, медленно, тщательно, так, что я готова была рыдать от бессилия и вожделения.
Но все-таки момент «до» я успела поймать. Снова нависнув надо мной, Рейнер осторожно расположился между моих раскинутых бедер. Я так отчетливо чувствовала его силу, что сомневаться в том, что последует дальше, даже не пришло в голову.
— Рейнер, — позвала я, с трудом узнавая свой хриплый голос, — дар…
— Останется при тебе, — отозвался муж, впиваясь в мои губы поцелуем. — Навсегда.
Даже короткое мгновение боли, которое ознаменовало наше единение, не смогло разрушить волшебное ощущение счастья. Мы стали единым целым. Мужем и женой.
И это уже никто не смог бы опровергнуть или попытаться изменить.
Я влюбилась в Арбарх.
И это удивительно, поскольку раньше мне казалось, что ни одна местность не способна сравниться с Алртоном. Арбарх доказал обратное. Хотя родное герцогство все равно будет занимать особенное место в моем сердце. Оно навеки останется моим домом. Даже несмотря на то, что я пережила в нем не только самые счастливые, но и самые горестные минуты своей жизни.
Отчасти из-за этого я опасалась переезжать на родину своего мужа. Да-да, именно так. Теперь, когда мы поженились, Алртон обрел истинного герцога и защитника, а пряхи вернулись к своей работе, нам требовалось вернуться в Арбарх. Рейнер не был обязан оставаться наездником в Крепость-граде, зато ему надлежало вернуться к обязанностям наследника одного из тринадцати лордов. А мне, как его супруге, предписывалось находиться рядом, поддерживать его и направлять.
Честно признаться, переезжать было страшно. За пять лет я привыкла путешествовать по разным странам и городам, менять имена. Однако сейчас складывалась совершенно другая ситуация. Мне предстояло переехать в место, которое на долгие годы станет моим новым домом. Надо ли говорить, как сильно я волновалась, гадая о том, как все пройдет. Примут ли меня родные Рейнера, ведь, по сути, я лишила его предназначения. Да и остальная аристократия вряд ли встретила бы меня с распростертыми объятиями. Все-таки для них я была чужой.
Сами понимаете, мысли посещали меня не самые радужные. И Рейнер это чувствовал.
— Все будет хорошо, — в который раз за время нашего путешествия повторял он.
Я просто кивала и продолжала смотреть в окно кареты.
Ледяные чертоги, которые мы покинули через узкий перевал, остались позади, впереди начинались владения тринадцати лордов.
Я видела описания Арбарха в учебниках, но никакие слова не могли описать ту красоту, которая открылась моему взору. Мы отъехали от перевала на пару километров, когда Рейнер вдруг приказал остановить карету и предложил мне выйти.
— Зачем? — растерялась я.
— Сейчас увидишь, — загадочно улыбнулся муж.
А потом первым выскочил наружу и подал мне руку. Подхватив подол юбки, я выбралась из кареты и слегка зажмурилась от ударившего в глаза яркого солнца.
— И что ты хотел мне показать?
— Идем.
Крепко ухватив за руку, Рейнер потащил меня вперед. Зрение еще не привыкло к дневному свету, и я пока плохо видела. Но, кажется, мы подошли к непонятно откуда взявшимся здесь перилам. Муж тут же отпустил меня, позволяя подойти ближе и коснуться гладкой, слегка прохладной поверхности. В стремлении рассмотреть, что там перед нами, я подняла взгляд.
— Смотри, — прошептал Рейнер, становясь за моей спиной и бережно обнимая за талию.
Стоило это увидеть, и с моих губ сорвался тихий вздох восторга.
Мы находились на смотровой площадке, оборудованной на вершине горы, а внизу под нами простиралась целая страна, со всех сторон окруженная белоснежными неприступными скалами Ледяных чертогов. Еще никогда мне не доводилось видеть столь сочных и ярких красок: изумрудной листвы множества рощиц, пестрых полей, засеянных злаковыми, синих рек и озер, крупных городов и небольших поселков с домами из бежевого камня и бирюзовыми крышами, светло-голубого неба и яркого солнца. Создавалось впечатление, будто моему взору открылось сказочное королевство, в которое я влюбилась с первого взгляда и навсегда. Я больше не испытывала сомнений или страха, что не смогу стать своей, не смогу привыкнуть. Они улетучились, как дым. Я осознала, что наконец попала домой.
Семья Рейнера приняла меня легко и с радостью, не допуская даже мысли в чем-либо упрекнуть. Наоборот, зная о моем тяжелом прошлом, родные пытались уберечь меня от неприятных воспоминаний, окружали заботой и любовью.
Спустя пару недель после прибытия родители Рейнера устроили большой праздник, где я познакомилась с достаточно многочисленной родней мужа, начиная от бабушек и дедушек, заканчивая племянниками и племянницами. И каждый отнесся ко мне как к своей.
Мы с Рейнером поселились в отдельном поместье на берегу кристально чистого озера в окружении зеленого леса, где в любое время года было приятно гулять. Забота о доме полностью легла на мои плечи. Я занималась обустройством нашего гнездышка, распоряжалась слугами, общалась с арендаторами и решала массу мелких насущных вопросов. Иногда, пару раз в месяц, мы с Рейнером ездили в гости или, наоборот, устраивали посиделки у нас в поместье.
В конце года к нам на две недели приезжала вся тринадцатая группа из Крепость-града. Встретившись с ребятами, мы вспоминали прошлое, говорили о настоящем и с надеждой смотрели в будущее. Появление сильных прях в разы усилило завесу, прорывы случались гораздо реже, а соответственно, уменьшились потери среди личного состава защитников.
Нравилась ли мне такая спокойная и размеренная жизнь? Очень! Причем я совершенно не скучала и не чувствовала себя забытой или заброшенной. Рядом всегда находился заботливый и любящий муж. К тому же дар пряхи я не потеряла и часто тренировалась использовать не только него, но и вообще магию. А еще мы почти каждую неделю выбирались со Шрамом к Ледяным чертогам, где наш барс резвился и прыгал по отвесным скалам, заставляя меня жмуриться от страха.
Этой весной наш вредный котик неожиданно нашел себе пару и сейчас готовился стать отцом, чему я несказанно радовалась. За свою длинную жизнь ирбис пережил многое и как никто другой заслуживал счастья. Его самка по кличке Альба была такой миниатюрной, скромной и тихой и так доверчиво жалась к своему герою, что у меня сердце замирало от умиления. Впрочем, несмотря на кажущуюся хрупкость, Альба могла постоять за себя и за тех, кто ей дорог. Из них вышла прекрасная пара. Кстати, Рейнер интересовался, не желаю ли я обзавестись собственным ирбисом, но я отказалась. Мне хватало нашего Шрама.
Только я привыкла к мысли, что жизнь вошла в привычное русло и уже ничего не изменится,
