И поняла, что не ошиблась, когда его фигура вдруг на миг покрылась легкой колдовской дымкой и я впервые увидела, как он перевоплощается в Великого Айша.
Секунда – и передо мной уже стоял наполовину паук с огромными сверкающими пластинами, напоминающими доспех, с острыми иглами-лапами и мощной мужской фигурой, возвышающейся надо мной в полтора человеческих роста.
Фигурой, которую я не видела два года…
Я замерла, открыв рот от восхищения, а Джерхан склонился ко мне и поцеловал, обхватив мое лицо ладонями. И его глаза больше не горели опасной колдовской зеленью, дикой и хищной, полной магии паучьей богини. Это были глаза моего Джерхана…
Затем одним легким движением он поднял меня за талию и, посадив себе на спину, двинулся вперед, перебирая огромными ногами, блестящими, как полированный обсидиан.
– Все-таки целуешься ты и впрямь как полубог, – выдохнула я, чувствуя, как щеки покраснели.
– Только как полу? – бросил он через плечо, улыбнувшись.
И я не смогла не улыбнуться в ответ, обхватив его за талию ногами.
Сердце застучало быстро-быстро. Глядя на теплое медно-золотое солнце, играющее в волосах моего мужа, вспоминая детей, которых увели переодеваться, и маму с папой, которые сейчас должны были следить за организацией праздничного бала, я окончательно осознала, что в Айясаре все-таки нашла сокровище, которое мечтала обнаружить два года назад. Да, это были не драгоценности легендарного пирата Кушвира, но нечто многократно более ценнее. Сокровище, с которым я была богаче всех в целом мире и не было никого богаче меня.
Мою семью.
* * *
Не гляди, не дыши, онемей,
За тобой – Нефритовый змей,
Не слушай, не верь, не зови,
Его голос – в твоей крови.
Ты тихо шагнешь за дверь –
И сердце утащит зверь,
Скрип страшных стеклянных врат
Откроет паучий град.
Там люди с глазами из льда,
А вода – как златая руда.
Но самая страшная тварь –
Кровавый паучий царь…
Он душу твою украдет,
В паутину ее вплетет,
А голод его неземной
Обожжет как вино с беленой.
Позабудешь монистовый звон,
Трели птиц и свистящий муссон.
Лишь шелест тысячи ног
Обовьет тебя словно вьюнок,
И челюсти в белом яде
Пронзят в колдовском обряде.
Старых богов отвергая,
Ты встанешь нагая, другая.
Затухнет под ребрами пламя,
Чтоб зажглось ядовитое знамя.
«Ала» – та, чрево чье – колыбель,
«Айя» – солнца искрящийся хмель.
Солнце вспыхнет на небе, поверь,
И настанет век королей,
Век песков и душистых трав,
Пауков, изумрудных дубрав.
Станет так, что под шорох лап
Голос Рока в конец ослаб…
Потому что сердце царей –
Айяала и Нефритовый змей
(Уличная шейсарская песенка, появилась в год рождения Айясары – государства айшей)
