Жестокие наследники - Оливия Вильденштейн

Моя тётя оторвалась от дяди и, подойдя к моей матери, схватила её за локоть. И если щёки Нини всё ещё блестели от слёз, то щёки Нимы наконец высохли, но её глаза противоречили её стоицизму, их блеск соперничал с инкрустированным сапфирами столом рядом со мной. Очевидно, кто бы ни владел этим помещением, он был богат.

Улыбаясь, я окинула взглядом маленькое собрание, пока не обнаружила Римо, зажатого между Сайласом и его матерью. Ни Карсина, ни Грегора не было видно. Он сменил свои тёмно-синие брюки на свою обычную чёрную униформу лусионага, из-за чего я почувствовала себя особенно неряшливой. Прежде чем я успела прокрутить свою ленту Инфинити, его глаза встретились с моими поверх плеча отчима. Он наклонился, прошептал что-то ему на ухо, затем пересёк комнату в направлении того места, где я стояла с Джией, Суком и Джими. Из всех мой дядя выглядел наихудшим образом, беспокойство исказило его нехарактерно бледные черты. Он ревновал? Боялся ли он, что вот-вот потеряет Лили? Я никогда не сомневалась в привязанности моей тёти, но я также слышала, что между Крузом и Лили было что-то особенное…

Я наблюдала за Нини, задаваясь вопросом, может ли жизнь, которую она построила, рухнуть, потому что её прежнее — или, скорее, молодое — пламя вернулось, но внезапно Сук встал передо мной, и я больше не могла её видеть. Когда я поняла, что он сделал это, чтобы заблокировать Римо, я отбросила беспокойство за своих тётю и дядю и засуетилась вокруг своего двоюродного брата.

— Сук, Римо — мой…

Я посмотрела в золотистые глаза моего жениха, пытаясь решить, какой термин использовать, но затем отвлеклась на его радужки. Я скучала по зелёному цвету, но не потому, что он менял его внешность… потому что это был цвет глаз, которые наблюдали за мной во время нашего заточения.

— Друг? — с сомнением уточнил Сук.

Он был гораздо больше друга.

Джия сжала моё плечо.

— Что Амара пытается сказать, так это то, что теперь нам нравится Римо.

— Нам? — спросил Сук, адресуя вопрос мне.

— Да, это так, — улыбнулась я. — У тебя золотые глаза.

Римо, казалось, впитывал мои, хотя их цвет не изменился. Уголок его рта приподнялся.

— А у тебя голубые. Может, перейдём к причёске?

Я рассмеялась. Среди всех ужасных воспоминаний о тюрьме это было хорошее воспоминание. Я потянулась к его руке, хотя мне хотелось приподняться на цыпочки и дотянуться до его губ.

— Амара Вуд, мы снова встретились.

Знакомый голос заставил меня оторвать взгляд от Римо, который стал таким же неподвижным, как отполированный чёрный мрамор у нас под ногами. Джошуа Локлир стоял, положив одну руку на плечо сестры. Рядом с ним она казалась такой хрупкой и ничтожной.

— Выглядишь немного потрёпанной, но всё еще пылкая.

Кулак Римо с хрустом врезался в челюсть Дэниели, отчего его голова запрокинулась.

Когда Джош повернулся обратно к нам, его брови были злобно сдвинуты под зачёсанной набок светлой чёлкой.

— Отвали на хрен, Фэрроу, или ты будешь чистить писсуары до конца своей карьеры лусионага.

Римо хмыкнул.

— Как будто у тебя есть какая-то власть.

— Вообще-то, есть, — Джош просиял. — Ты смотришь на совершенно нового драку Неверры.

— Ты издеваешься надо мной, — сказал Сук.

Именно тогда я поняла, что глаза Джоша были зелёными, а не голубыми.

— Лихо, да?

«Лихо» было не первым словом, которое пришло на ум.

— Кто, чёрт возьми, был настолько чокнутым, что сделал тебя дракой? — пробормотала Джия.

Кира бросила на неё острый взгляд.

— Ну, Массин Вуд. Очевидно, наш дражайший король сделает всё для своей дочери.

Он подмигнул мне, но тут же исчез за густеющими клубами искрящегося дыма. Линии его тела изменились, став почти слишком широкими и высокими для квартиры с высокими потолками, а затем чёрная чешуя покрыла его кожу, как разлив нефти.

Кира с удивлением оглядела новую форму своего брата, начав с его длинной морды и дойдя до заостренных рогов. Пыхтя, он расправил свои волокнистые чёрные крылья и опустил шею, приглашая её подняться на борт. Ей потребовалась минута, чтобы среагировать, но как только она поняла, она бросилась на него, как Круз бросился на тигри при нашей первой встрече. Прижав когтистые лапы к животу, Джош взлетел и так быстро подлетел к окну, что, когда его рога ударились об изогнутое стекло, вся панель разлетелась вдребезги.

За пределами калимбора молния прорезала Неверрианский небосвод, ослабив сияние звезд. Я воображала, что несу ответственность за погоду, хотя вполне возможно, что Кира и её брат-дракон спровоцировали бурю.

Как только у меня перестало звенеть в ушах от гнева, битого стекла и раскатов грома, я повернулась к отцу и налетела на Римо.

— Ты сделал Джошуа Локлира дракой, Иба?

Я не была уверена, то ли меня трясло от гнева, то ли Римо, поскольку его грудь была на одном уровне с моими лопатками. Может быть, мы оба дрожали.

Иба уставился в разбитое окно.

— Он был единственным человеком, который знал, где ты находишься, и добровольно поделился бы информацией только в счёт гаджойя.

Было ли это конечной целью Джоша с самого начала? Я сомневалась, что он был достаточно умён, чтобы спланировать всё так далеко наперёд, но, чёрт возьми, если бы моё исчезновение было удобным. И снова я пожалела, что попросила его о помощи. Конечно, это сблизило меня с Римо, и мы нашли Круза, и убили Кингстона, но теперь Джошуа обладал непомерным количеством власти и веса. Одному небу было известно, что он с этим сделает.

Иба медленно приблизился ко мне.

— Либо драка, либо твоя рука. Я решил не приносить тебя в жертву во второй и последний раз.

Его взгляд метнулся к Римо, чьё сердце, казалось, забилось сильнее, прижавшись к моей напряженной спине.

— У тебя нет причин извиняться, Иба.

— Есть, Амара. Я никогда не должен был… — он запнулся и прочистил горло. — Во-первых, мне не следовало заставлять тебя опускать руку в Котёл. Мне не следовало рассказывать тебе о своих подозрениях насчёт Кингстона.

— Это не твоя вина, что я оказалась в той тюрьме, Иба.

Я хотела добавить, что я не была зла из-за первой части, но я не хотела заводить этот разговор перед таким количеством людей.

— Грегор всё ещё варифф?

Иба провел ладонями по всему лицу.

— Нет.

— Тогда кто? — спросила Джия.

Сайлас подошёл к нам, его волосы длиной до плеч были распущены. Сквозь каштановый цвет пробивалось ещё больше седины, и наше исчезновение, несомненно, стало источником этих