что он с трудом подбирал слова.
— Не сейчас, — взмолилась я, поспешив к нему и схватив его за руку. — Пожалуйста, побудь со мной еще немного. — Нарастающая волна горя подступала все ближе, но я отогнала ее, желая насладиться тем временем, которое у меня осталось с ним.
— Если бы я мог. Жаль, что я не вытащил нас из Сферы раньше. Я хотел бы дать вам, девочки, настоящую жизнь. Свободную жизнь. Я хотел бы… так много всего сделать. Больше, чем я когда-либо мог дать вам. Больше всего я просто хочу, чтобы вы были вместе. Свободные и счастливые. Пообещай мне, что ты найдешь счастье.
— Как я могу быть счастлива без тебя? — Боль сжимала мою грудь, и мне стало казаться, что я сжимаю его пальцы так, словно это единственное, что вообще удерживает его здесь.
— Ты будешь. Я знаю, ты можешь быть. Возьми это. — Он снял мамино обручальное кольцо с цепочки у себя на шее и протянул его мне. — Твоя мама хотела, чтобы оно было у вас, девочек, но поскольку вас было двое, я никогда не знал, кому из вас его подарить. Потом я просто привык носить его. Может быть, вы сможете носить его по очереди, когда найдешь Монтану. — Он понимающе улыбнулся: в детстве у нас двоих никогда не получалось хорошо делиться, и ‘по очереди’ стало папиной коронной фразой, когда он постоянно напоминал нам попробовать это. Мысль о том, что я никогда больше не услышу, как он это говорит, чуть не разорвала меня надвое.
— Я найду ее, папа. Обещаю, — сказала я, зная, что ему нужно это услышать.
Он глубоко вздохнул, и все вокруг начало неуверенно мерцать. Когда все снова появилось, он отодвинулся от меня, и кресло исчезло.
Моя рука наткнулась на пустоту там, где только что были его пальцы. Моя мама появилась снова, стоя еще дальше с безмятежной улыбкой на лице.
Кто-то взял меня за руку, и я обнаружила, что Монтана стоит рядом со мной, храбро улыбаясь. Хотя это все равно была не совсем она, просто отражение того, что мне нужно было увидеть.
Папа отошел от нас, притянув маму поближе и прижавшись поцелуем к ее губам. Я хотела последовать за ним, но между нами разверзлась пропасть, и я была вынуждена
оставаться на месте или упасть в нее.
— Я люблю вас, девочки, — печально сказал папа, в последний раз поворачиваясь к нам лицом. — Никогда не забывайте об этом.
Я попыталась дотянуться до него, закричать и умолять его остаться со мной, но все исчезло быстрее, чем я могла осознать. Последнее, что осталось, было золотое кольцо в моем кулаке, его оттиск отпечатался на моей ладони, когда я крепко сжала его, но потом и оно исчезло.
И я осталась совершенно одна.
Магнар тряс меня, когда я возвращалась в свое собственное тело, и рыдание сорвалось с моих губ, когда я проснулась в его объятиях.
— Мне так жаль, Келли, — выдохнул он.
Я выпрямилась и уткнулась ему в грудь, слезы хлынули из моих глаз непрерывным потоком. Мне не нужно было слышать, почему он сожалеет. Я и так знала. Боль пронзила мою грудь острее, чем я когда-либо чувствовала раньше, и он крепко обнял меня, когда рыдания сотрясли мое тело, и горе обрушилось на меня.
Отца больше не было.
Я
вернулась в бальный зал, держась на расстоянии от окружающих вампиров, в то время как Кошмар яростно горел на моем бедре. Другие люди были затянуты в разговоры со многими представителями Элиты, но я избегала каждого взгляда, обращенного в мою сторону.
Эрик дал мне возможность спасти папу, но это все равно оставило меня с двумя серьезными проблемами. Метка. И Келли.
Майлз расскажет Эрику, если я предам его, поэтому сначала я должна была рассказать ему. К сожалению, Эрик в настоящее время был окружен вампирами. Каждый раз, когда он, казалось, вырывался, а я приближалась к нему, кто-то другой привлекал его внимание.
Мной овладело беспокойство. Мне нужно было обсудить это сейчас наедине, прежде чем я буду вынуждена выбрать принца на глазах у всей толпы.
Заиграла музыка, и гости разошлись, чтобы освободить танцплощадку в центре зала. Кларисса потянула Хэнка за собой в медленном танце, пока в воздухе разливалось мягкое бренчание струнного инструмента. Фабиан подошел к Пейдж, предлагая ей руку, и она быстро присоединилась к нему в танце. Майлз и Эрик начали обыскивать толпу, и я поняла, что они искали только одного человека. Меня.
Это был мой шанс.
Я направилась к Эрику, но Майлз приблизился быстрее, схватил меня за запястье и потащил на танцпол.
Черт.
Я смотрела, как Эрик стоит на краю толпы, с таким видом, будто вот-вот выйдет сюда и вырвет меня из рук Майлза, и надеялась, что он так и сделает.
Майлз притянул меня к себе, и я положила руку на плечо его темно-зеленого пиджака, не имея другого выбора, кроме как подчиниться.
Он потянул меня за собой, его яркие глаза потемнели. — На сегодня все готово?
Я не могла рисковать, чтобы он поговорил с Эриком раньше меня, поэтому улыбнулась и кивнула. — Конечно.
— Я поселю тебя в квартиру с видом на Бруклинский мост. У тебя может быть все, что ты захочешь, Монтана: тебе просто нужно назвать мое имя.
— И взамен ты хочешь детей? — Спросила я сквозь стиснутые зубы, лед пробежал по моим венам.
Он прочистил горло и быстрее повел меня по танцполу. — Да… Но это единственное, о чем я попрошу тебя, обещаю. И это будет происходить путем оплодотворения.
Я в гневе покачала головой. — Я не хочу.
— Я знаю, — тихо сказал Майлз, приблизив губы к моему уху. — Я тоже этого не хочу, но это единственный способ. И дети того стоят, я обещаю, что они тебе понравятся.
— Единственный способ для чего? — Прошептала я, игнорируя его последнее замечание. У нас с ним не будет детей. Никогда.
Его сверкающие голубые глаза потускнели еще больше. — Не здесь, Монтана. Я скажу тебе после церемонии.
Я уже собиралась подтолкнуть его к ответам, когда Эрик обхватил меня за талию, врываясь в танец. Майлз склонил перед ним голову, казалось, ничуть не обеспокоенный этим поступком, затем он отступил в толпу и снова присоединился к Уоррену.
Эрик направлял меня в движениях, его взгляд был устремлен куда-то поверх моей головы, пока мы танцевали простой танец, которому было легко следовать. Я старалась не запинаться, но на самом деле
