Исповедь демонолога - Мария Николаевна Сакрытина

У Нила изгнание получалось блестяще.

– Мне жаль, – повторил он. – Элвин, я хочу, чтобы ты знал: для тебя это, возможно, мелочь, но ты – единственный человек, который… отнесся ко мне по-человечески.

Я фыркнул – больше от пафоса в его голосе, чем от тавтологии.

– Не преувеличивай. Это были всего лишь обеды.

– Всего лишь обеды, всего лишь ужины, всего лишь книги, всего лишь деньги на артефакты – я верну, ты не думай. И всего лишь возможность жить здесь и не бояться, что ты поставишь на меня печать. Для меня это очень много.

Пару мгновений мы смотрели друг на друга. Я действительно не понимал, но чувствовал, что происходит что-то хрупкое, но очень важное. Если я сейчас отвернусь, Нил мне не простит. Разве такая мелочь, как книги или деньги (у меня же их теперь много), для него так важна? Он не мог не видеть, что для меня это ничего не стоит.

Однако я ему поверил.

Мы наконец сели за стол и какое-то время ели молча. Потом появился Ори, подал второе блюдо и поставил на десертный столик пирожные.

– Могу я спросить, – медленно начал Нил. Поймал мой взгляд и также неуверенно продолжил: – Зачем ты носишь флер?

Я невольно нахмурился. После совета Шериады этот вопрос прозвучал не совсем невинно.

– Извини, – торопливо добавил Нил. – Это личное, я не должен был…

В беседе он часто извинялся. Куда чаще, чем даже я раньше.

Что ж, похоже, у меня появилась исключительная возможность посмотреть на себя со стороны.

– Мне не нравится чужое внимание, – выдавил я наконец. – Нил, все в порядке, просто я не ждал этого вопроса.

– Странно, – сказал он. – Я помню тебя без флера, ты очень красив. Разве тебе не делали предложения в группе, например?

– Я не хочу никаких предложений.

Он нахмурился:

– Это… из-за твоей наставницы? Она запрещает?

– Конечно, нет!

– Но тогда…

– А вот это личное, Нил. Извини. Я же не спрашиваю, кем ты был до поступления в Арлисс?

Он вздрогнул и вдруг широко распахнул глаза, сделавшись даже на мгновение привлекательным. Ему не шло, когда он щурился.

– Нет. Конечно, нет. Прости. Эм… Что ты собираешься делать после испытания?

– Если выживу?

– Эл, кроме того, что ты сильный волшебник, у тебя на шее могущественный артефакт. Ты можешь проиграть, но погибнуть – вряд ли. Так что?

– Я должен буду вернуться на пару дней в свой родной мир. Моя семья осталась там, и я хочу их навестить.

– Семья, – повторил Нил так, словно слово было ему незнакомо. – А потом? У нас десять дней.

– Не неделя? Честно говоря, не знаю.

– Ты выходил за пределы Арлисса? Гулял по Междумирью?

– Да, когда только приехал. Но очень мало. А что?

Нил улыбнулся:

– Хорошо. Тогда приглашаю. За месяц, пока здесь работал, Междумирье я изучил как свои пять пальцев. Мир ведь совсем маленький. Хочешь?

– Хочу. Если это не опасно…

– Брось, Эл, поединки запрещены на время каникул. К тому же Повелительница будет здесь, а при ней не дерутся.

«Интересно, я ее увижу? – думал я. – Похожа ли она на Руадана? Такая же пугающая?»

– Тогда тем более хочу. Спасибо, Нил.

Кажется, он обрадовался. Я тут же принялся вспоминать весь наш разговор, выискивая ловушку, но потом оборвал себя. Кажется, я становлюсь здесь параноиком.

– Выспись, ладно? – сказал Нил напоследок. – Я точно высплюсь. Такая шикарная возможность! Я книги больше видеть не могу.

Помните, я говорил, что не умею заводить друзей? Истинная правда: уверен, тот же Рай и не посмотрел бы в мою сторону, будь у него выбор. Но Лавиния не купила других спутников, а ему опротивело одиночество.

Я – не самый приятный человек. Я мнительный, замкнутый, неразговорчивый. Разве с таким хорошо дружить?

Но я не знал тогда, что этим ужином Нил извинялся не только за необходимость сражаться против меня.

Впрочем, не один он удивит меня завтра. Первое испытание – самое легкое и самое страшное, всегда особенное.

Весь месяц я провел за книгами и не обзавелся ни друзьями, ни союзниками – так я думал, выпивая на ночь самое сильное успокоительное, потому что иначе было не заснуть.

Я понимал теперь, ясно видел, что ошибался, отстраняясь от людей. В сражениях маги – каждый сам за себя. Но бывают исключения.

Из всего месяца учебы первое испытание стало для меня самым важным уроком, к которому я оказался совершенно не готов.

В учебной комнате царила тишина. На часах девять утра, утренний урок к этому времени обычно бывал в самом разгаре.

Но сегодня уроки отменили.

Сэв рассматривал список группы, с которой нам предстояло сражаться, с напряженным и тревожным видом.

– А мы точно… с ними сражаемся? – напряженный голос принца разбил тишину. – Может быть, это все же… ошибка?

Надежду в его голосе не услышал бы только глухой. Все повернулись к Сэву, кроме Криденса, который, как обычно, видел только меня и куратора – мастер Рэми был занят. Он создавал иллюзию арены, на которой нам сегодня предстояло показать себя.

Но тем не менее он ответил:

– Естественно, с ними, никакой ошибки быть не может. В чем дело, Сэв?

За окном, несмотря на удушающую жару, перекликались птицы. На подоконник опустилась огромная бабочка – желтая, с зелеными кругами на крыльях – и замерла.

Адель забрала у Сэва список и, хмурясь, принялась читать.

– Да так, – пробормотал принц. – Я вдруг осознал, что спал со всей их группой. Кроме демонолога, конечно.

Снова повисла тишина. Адель покачала головой. Криденс хохотнул, и Сэв бросил на него уничижающий взгляд. Ворон не ответил: при кураторе он теперь вел себя тише воды ниже травы. Я не мог не отметить, насколько эффективной была та пытка. Вспомнить о приличиях она Криденсу, несомненно, помогла. Возможно, он действительно не понимает другого языка, кроме силы. Как и многие в Междумирье.

Например, Хэв, который развалился в кресле, как король, обладал исключительной способностью вести себя так, словно он по меньшей мере Повелитель. В отличие от брата, который всегда был по сравнению с Хэвом не более чем тенью. Сейчас Хэв поигрывал лэйтэем – широкий клинок то и дело ловил солнечные лучи и ярко поблескивал. За его спиной замерший в кресле Фэй улыбнулся, словно извиняясь за брата.

– Их капитан – Билая. – Адель отложила список, и он