Я улыбнулась.
Как я ее понимаю…
Раз это ее. Раз он для нее тот, ради которого "стоит" рисковать, то тут уже ничего не поделаешь…
Как там Браян говорил…
Станем полноценно взрослыми и самостоятельными… Свободными?
Лишь бы не пришлось жалеть.
* * *
— Что-то наш Эмилюшка опаздывает, — язвительно прокричал Крис как будь-то сам себе, и затем сел мне на парту. — Не знаешь, почему это так? — вкрадчиво прошептал мне в лицо.
— Наверно, готовит твои документы на исключение.
— А может твои?
Я промолчала, улыбнулась.
Да уж, если бы это опаздывал Гудвин, то я бы в фанфары стала трубить, но теперь…. теперь мне было слишком не по себе. И от чего-то даже страшно.
Вытащила айпод из рюкзака.
Капельки в уши. Звук на всю.
Но мысли все равно визжали в голове, заставляя от нервного напряжения дергаться на месте.
Вчера он ушел, не попрощавшись.
А сегодня и вовсе не пришел.
Нет, нет, это чушь. Чушь.
Брысь, гадкая мысль, брысь!
Но что-то предательски ныло в груди и грызло горло.
Дверь отворилась.
К нам зашел декан.
Все, как заговоренные, задергались на местах, приводя себя в порядок.
— Да, ладно уже, не ерепеньтесь. Я не катом пришел, а только посыльным. Сегодня у вас преподавателя не будет на Истории, но завтра уже точно будет замена, так что не опаздывать и быть в исключительном порядке всем. Я проверю.
Дикий визг. Дикий всплеск.
Кто подбрасывал тетради к потолку, кто рюкзаки, кто — книги.
Радость. Неистовая радость и целая буря положительных эмоций.
Лишь я одна, со стеклянными глазами, с нервно зажатым плеером в руках, захлебывалась слезами.
Не знаю почему, не знаю откуда, но во мне всегда было такое чувство, чувство, что наступит этот момент, момент, когда он просто исчезнет. Исчезнет из моего мира.
Но все произошло так быстро. Да что там? Я не готова, не готова его отпускать. И вряд ли когда смогу.
Но он — вольная птица. А я, а я… я — так, игрушка.
Все было так хорошо, так красиво, и резко пуфф — и исчез.
Он не хотел дожидаться равнодушия? Привычки? Холода? Ссор?
Я не понимаю…
Вампир. Высшее существо. Он всегда был для меня простым Эмилем, таким же сумасшедшим, как и я, таким же… оторванным от нормального мира. Таким же искренне ненавидящим и одновременно любящим людей.
Я не понимаю. И не пойму.
Я буду его искать, бесспорно, его буду искать, но почему-то я снова уверенна…. уверенна в том, чего всем яством не хочу. Я уверенна, что его не найду.
Уж он-то постарается.
* * *
На сегодня для меня пары закончились.
Я лежала в кровати, всматривалась в потолок и понимала… Нет, я ничего не понимала.
Сначала он спасает меня, затем мы становимся лучшими друзьями (словно пари вообще не существует), а дальше… он рассказывает мне о Гудвине, его друге и уходит. Исчезает, подобно привидению.
Я догадываюсь, что вероятней всего он хотел мне показать того, кому я смогу доверять. После его ухода.
Или нет?
Или что бы я была осторожней?
Бррр, стоп, Габи. Температура мозга начинает резко повышаться.
Остановись…
Неожиданно раздался бешеный стук в дверь.
— Браян?
— Габи, ты чего слиняла? У нас через двадцать минут модуль. Давай, подрывайся, поднимайся, одевайся и потопали.
— Да гори оно все синим пламенем.
— Нет уж, моя деточка. Я бежал сюда не просто так, и ехали мы в колледж не для того, что бы дни в депрессии проводить.
Самым наглым, грубым способом, ухватившись мне за обе руки, Вейс стащил на пол с кровати.
— И что? Понесешь на пару?
— Если нужно, то понесу, а будешь себя плохо вести — потяну.
— Браян — ты урод.
— А ты — тупая. Так что собирай манатки — и на модуль, иначе тебя точно исключат.
— А я не "против".
— Зато я "против". И неужели ты хочешь так быстро вернуться к своим истерическим родителям, которые тебя за такой пролет съедят заживо?
— Нет, истерические родители — это зло.
— А вот довольные дочерью — просто прелесть, так что — мигом.
Обижено показала язык. Все же он прав.
Да, вот за такое я и люблю своего Вейса. Когда мой мозг выключается, то включается его. Мы как сиамские близнецы: с одним серым веществом на двоих.
* * *
НЕТ? НУ, РАЗВЕ ТАК МОЖНО?
Я приползла на этот, какое бы "цензурное" слово подобрать, модуль, а преподаватель, видите ли, поменял планы и великодушно перенес его нам на вторник. Нет, ну ни урод? Нет?
* * *
Сумасшедшие дни. Болезненные ночи.
Сны. Ненавижу сны. Они слишком реальны. И в них я слишком… счастлива. А от этого намного болезненней потом…. потом, когда возвращаешься в реальность.
Там мы любим друг друга. Там я вместе с ним…
А здесь…
Открываю глаза — и все проходит, улетучивается, хотя и оставляет по себе глупое чувство того, что все это было настоящим, реальным… Это остается во мне, остается, как никогда… а еще горький привкус разлуки, такой реальной разлуки, грусти и не желания жить… Жить в таком мире… Мире, где его нет.
И снова я плачу.
И снова реки горьких слез.
Удивительно, несмотря на то, что сны такие размытые, и я не вижу его лица, все же знаю, кто это. Знаю, что это мой Эмиль меня обнимает, что это мой Эмиль мне шепчет на ушко, что это мой Готье пытается меня нежно, ласково, заботливо воспитывать, шутить и злить. Что это мой Эмиль меня целует.
И не важно, что я его не вижу. Он есть, он рядом. И он меня любит.
Но это лишь сон.
Фух.
Выдохнуть.
И не вдыхать, дабы задушить слезы.
Проглотить последнюю соленую каплю и собраться с духом.
Учеба.
Меня ждет реальность. И пока приходиться в нее окунаться.
Прошло уже две недели. А я так и не решилась сходить к Гудвину. Я даже не решилась прийти к нему на уроки физкультуры.
Не могла. И все.
Даже в дни "Великой злости" на спорт, я себе такого не позволяла.
Обычно со скривившейся рожей приползала на пару и валяла там дурака, лишь иногда выполняя указания уже взбешенного Хойка.
