Я жадно вжималась в ванную, чтобы поскорее скрыться под заботливым бархатом нежного жара…
Минуты за минутами…
Умиротворение, расслабленность, спокойствие вливались мне в душу, смывая грязь былых переживаний…
Хотелось остаться здесь навсегда…
Раствориться, как хрупкий лед, как кусочек твердого сахара…
Хотелось, растаять и навсегда исчезнуть.
Я хотела больше никогда не отпускать этот покой, эту эйфорию, это счастье…
* * *
Из дурмана, из больных раздумий о забытьи вырвал меня стук в дверь.
Невольно дернулась, сжалась, пытаясь прикрыться от чужого взгляда. От стыда.
Но дверь не отрылась, а вместо этого послышался голос Шона.
— Мэтью принес и для тебя одежду. Я оставлю ее на кровати.
— Спасибо, — сердце колотилось, билось внутри, словно рыба об лед. Я едва смогла выдавить из себя это короткое слово…
— Да не переживай ты так. Ухожу я уже. Расслабься, — послышался добродушный смех…
Секунды тишины…
Заветный щелчок замка двери.
И снова я одна…
Одна? Или только кажется?
Минуты сомнений. Минуты выжидания. Но в ответ была лишь тишина.
Одна.
И снова я легла в ванной.
Снова погрузилась в тишину и безумие нежного тепла.
Снова отдалась на растерзание мечтам… и грезам.
* * *
Прошло еще где-то около получаса, как я окончательно взяла себя в руки, как вылезла из ванны, завернулась в полотенце и вышла в комнату.
На кровати лежала, казалось, огромная (раза в два больше моей прежней), надутая от пуха, черная куртка, с мехом на капюшоне.
А вот черные зимние, с начесом внутри, джинсы. Теплый вязаный черный свитер. Новые ботинки, с мехом внутри. Тоже черные.
Черные шерстяные носки.
БЕЛАЯ длинная хлопковая футболка.
Забавный контраст…
Черное нижнее белье.
Белье…
Я невольно покраснела…
Да уж, лучше на эту тему не рассуждать. Не думать, как этот Мэтью выбирал для меня эту часть гардероба.
Обернулась…
Моей старой одежды уже нигде не было…
Хорошо, что в карманах ничего столь важного…
И снова взгляд на обновки.
Тяжелый вдох.
Нервно сопя, тихо скрипя зубами, я спешно натягивала на себя новую одежду. Лишь бы успеть до того, как кто-нибудь вернется. Лишь бы успеть одеться прежде, чем меня застукают в голом виде…
Стыд. Смущение. Даже ведя такую ужасную жизнь, как бездомные скитания, эти два чувства ни на секунду меня не покидают.
В силу воспитания, или от природы, стыд и смущение были вечными моими спутниками, чертами, которые я так рьяно ненавидела… и глубоко уважала. Только так я чувствовала, видела, что еще не растеряла остатки своей человечности. Правильности… Нормальности…
Белье, футболка, штаны, носки… наконец-то все на мне.
Да уж… не знаю, какой у этого Мэтью глаз-алмаз, но с размером он угадал с точностью до невероятного. Разве что, белье было в комплимент или придирку, слегка великоватое.
Жадно залезла под одеяло.
Свернулась в калачик.
В горле все еще стоял ком сомнений.
В душе заикался страх.
Я все сильнее и сильнее скручивалась, пытаясь удержать в себе тепло.
Правильно ли я делаю, что остаюсь здесь на ночь?
Ведь… если с "волчими" и был шанс убежать, дать отпор, сопротивляться их домоганиям…
То с вампирами… я буду как овечка… с рысью…. загнанная в комнате без дверей.
Бежать?
Через окно в ванной?
Бежать?
Куда мне бежать?
Опять под мостовую?
Но я же рассказала, где меня можно отыскать…. если что…
Дверь скрипнула.
— Ты спишь?
Тяжелый вдох.
Притвориться?
Страх. Волнение. Испуг.
Сердце бешено заколотилось в груди, выдавая меня, как слабохарактерный пленник.
— Нет.
Шон присел на край кровати.
Сердце обреченно ойкнуло.
Затаила дыхание.
— Кайл скоро вернется, поесть принесет. А пока можешь подремать, — наконец-то отозвался тот.
Несколько секунд раздумий, и вдруг он снова заговорил:
— И кстати, я твою старую одежду выбросил. Все, что было в карманах: бумажки, монеты, — в общем, все, я положил тебе в карман новой куртки.
— Спасибо, — едва слышно прошептала я.
Вдруг кровать дернулась и, жалобно скрепя пружинами, невольно прогнулась под его весом.
Лег рядом.
Лег и застыл.
— Майя, успокойся. Если ты так и дальше будешь сходить с ума, мне придется отдельно снимать номер. — Я слышала нотки юмора в его голосе.
— Я пытаюсь, — невнятно соврала. Или не соврала… Ведь пытаться…. не значит, что получается.
— Не буду я к тебе приставать. Не переживай. Мы же — друзья.
— Да, — торопливо подтвердила… Скорее машинально, чем окончательно зная ответ на этот вопрос. Друзья. Знакомые… А, может, враги? Может, я, просто, — ваша очередная закуска или игрушка. Обмыли, одели, а затем развлекаться? Друзья…
— Успокойся и засыпай. И я буду спать, а то чертовски устал за день. Дурной был день. Слишком дурной, чтобы дальше его продолжать.
Тяжело вздохнул. Кровать скрипнула одиночным воплем…. видимо, когда тот перевернулся на бок, и затем вновь успокоилась, утихла.
Минуты тикали.
Тишина.
Ужасающая тишина леденила мне душу.
Дыхание. Я не слышала его дыхание.
Я не слышала рядом с собой никого живого.
Никого…
Я замирала на секунды, утихомиривая свое сопение, желая удостовериться, что ошибаюсь. Но нет.
Ни чужого вдоха…
Ни чужого выдоха…
Больше нет звуков. Лишь мои вздохи сотрясали воздух. Лишь биение моего сердца дразнило мой слух.
Минуты тикали…
Глупые эксперименты вскоре осточертели.
Сердце стало свыкаться с мыслью, что птичка поймана. Что я уже здесь. Рядом с вампирами. В их плену. Под их властью.
И будь, что будет…
Сознание постепенно отпустило назойливые мысли…
Темнота, покой, тишина схватили меня в свои крепкие объятия и насильно утянули в сон. В забытье.
Давно я уже не спала в мягкой постели.
Давно я не чувствовала ласковое тепло…
Давно нежный сон не баловал мою душу…
Мне снился Кайл…
Он улыбался мне, манил к себе, и тут же растворялся, едва я догоняла его. Он исчезал, едва я пыталась его уловить, едва пыталась дотронуться…
