Свят схватил ребенка на руки и потащил на выход.
— Я ни отодье, я пинцеса!
* * *
Не скажу, что мы сильно отдалились от дороги, где оставили джип, но ощущения были такие, словно мы с Цаневым очутились посреди густого леса. Вроде бы середина дня, а вокруг одни деревья, сквозь которые еле-еле пробивались солнечные лучи.
Ангел, не сбавляя шага, и продолжая держать меня за руку, вел нас через высокие заросли к перевалочному пункту, где нам предстояло провести ночь.
Вдвоем. Возможно даже, в одной кровати.
Понятное дело, мне был не до окружающих красот, я все пыталась переварить эту информацию, а потому часто оступалась и задерживала наше шествие.
— Ну вот, пришли, — волк остановился, и ткнул пальцем в сторону небольшого бревенчатого домика, который совершенно не выглядел таким заброшенным, как я изначально думала.
— Ты уверен, что тут никто не живет?
— Кто, в здравом уме, может жить в такой глуши? Ни интернета тебе, ни телевидения. А до ближайшего магазина несколько суток езды.
При слове магазин, я вспомнила о том, что последний раз ела двадцать четыре часа назад. Желудок громко заурчал, что не укрылось от слуха моего нахального мужа, который тут же расплылся в понимающей улыбке, чем ужасно меня взбесил.
— Не переживай, с голоду не умрешь. Покажу тебе избушку изнутри, и отправлюсь на охоту.
— Охоту? — я выпучила на оборотня глаза, — на кого? И чем ты будешь охотиться? Голыми руками?
— У нас тут схрон недалеко, там и ружье имеется, — усмехнувшись, успокоил меня мой благоверный и повел к крыльцу.
Стоило ему открыть входную дверь, что ничем ни снаружи, ни изнутри не запиралась, как я, ахнув от неожиданности, испуганно прижалась к мощной спине волка.
— Ты все еще уверен, что тут никого нет? — еле слышно спросила я.
Застывший на месте Ангел, был поражен не меньше.
Чистый пол, стоящий в центре комнаты стол с самоваром посередине, заботливо застеленная большая кровать у стены, все это просто кричало о том, что домик обжитой, и хозяин просто отлучился ненадолго.
Оставив меня ждать на пороге, оборотень прошелся по всему домику, проверив каждый закуток, и только закончив обход, махнул мне рукой.
— Даже если здесь кто-то и был, он давно ушел, — громко выдохнув, я вошла и, за неимением дивана, присела на краешек кровати.
— Ангел, — прикусив губу, я подняла на него жалостливый взгляд, — прошу, не оставляй меня здесь одну. Вдруг кто-то придет. Я… боюсь, — волк долго не сводил с меня глаз, затем подошел ближе, и склонился надо мной.
— Я не могу оставить тебя голодной, лисенок, — наконец произнес он своим низким, грубоватым голосом, — помимо ружья в схроне имеется пистолет. Я покажу, как им пользоваться и постараюсь вернуться к тебе как можно скорее.
— Может, мне пойти с тобой? Я могла бы помочь, нести добычу?
— В этом случае я не смогу действовать так быстро, как необходимо, и на ужин у нас вместо свежего мяса, будут личинки местных жуков, — его глаза опасно сверкнули, и, к моей досаде, один уголок его рта пополз вверх.
Да он смеется надо мной!
Я решила промолчать, и всем своим видом дала понять этому типу, что обиделась на него. Но Ангела это развеселило еще сильнее.
— Когда ты так мило надуваешь свою нижнюю губку, я из последних сил сдерживаю своего волка, чтобы не цапнуть тебя за нее, — его слова заставили меня смутиться и покраснеть до корней волос.
Напоминая себе, что этот мужчина не заслуживает моего доверия, и что даже потеряв память, он все также легко может разбить на кусочки мое, кое-как собранное после первого предательства, сердце, я все равно не могла сопротивляться его чарам.
Один взгляд в его сторону, и я забывала обо всем на свете, кроме ощущения его теплых губ на моих губах, нежных объятий, и слов любви, что он шептал мне на ушко своим хриплым голосом всякий раз, стоило нам оказаться наедине.
Раньше, все эти воспоминания были будто из другой жизни, а сейчас они казались такими реальными. Вот он, передо мной, протяни руку и прикоснись.
— Ангел, а как давно ты работаешь на Шкурова? — слова, которые я даже не успела обдумать, внезапно вырвались из моего рта.
Оборотень задумался.
— Три года назад я попал в аварию и полностью потерял память. В больнице меня никто не навещал, и я уже было собрался делать оттуда ноги, как в один прекрасный день открылась дверь и вошел Шкуров. Он набирал людей, и предложил мне работу в своей организации и хороший гонорар. Ну а я, не будь дураком, согласился. Ни родных, ни друзей, которые дали бы о себе знать, у меня не было. Терять тоже было нечего, — Цанев беспечно пожал плечами, а я, застыв на месте словно статуя, переваривала его рассказ.
— Получается, ты совсем-совсем ничего не помнишь? И даже семью свою разыскать не пытался?
— Не помню. А когда пытаюсь вспомнить, по голове словно молотком стучать начинают, и в груди адски болит. Лучше не пробовать. А семья… да был бы я кому нужен, сами бы нашли, а не нужен, так чего время тратить? — то, с какой горечью он произнес последнюю фразу, давало понять, что не так уж ему наплевать, как он пытался мне доказать.
Рука, против воли, потянулась к его щеке. Ангел накрыл ее сверху своей ладонью, а пальцами второй руки приподнял мой подбородок, заставив меня утонуть в омуте его серо-голубых глаз.
Здравый смысл помахал ручкой и испарился в неизвестном направлении. А я, чтобы хоть как-то оправдаться в своих собственных глазах, списала все, на проведенный недавно ритуал единения.
Не знаю, кто к кому потянулся первым, но стоило нашим губам соприкоснуться, как весь мир завертелся с бешеной скоростью, а нас двоих словно ураганом подхватило.
Под напором его рта, я таяла и растворялась. Сердце отбивало дикий ритм, а низ живота стянул тугой узел желания, которое я не испытывала уже очень давно.
Прервав поцелуй, Ангел развернул меня спиной к себе, и целуя мою шею, прошелся руками по моим бедрам, приподнимая подол легкого платья.
Дыша так, словно только что пробежала стометровку, я разлепила глаза и первое что увидела, это стоящую на пороге словно привидение, сгорбленную седую старуху, чье морщинистое лицо было испещрено оспинами.
Так громко, я, кажется, еще не кричала.
Глава 7
Резко дернувшись, я спряталась за спиной у Ангела, вцепившись руками в его широкие плечи и крепко зажмурив глаза.
— Какого черта? — раздался недовольный голос волка, и создалось впечатление, что причиной этого недовольства, была не странная старуха, стоящая на пороге, а тот факт, что его лишили «сладкого», — вы кто такая и что здесь забыли?
— Ох, милок, — раздался скрипучий, но с нежными нотками, голос, услышав который я тут же расслабилась и, открыв глаза, выглянула из-за спины оборотня, — прости меня, не хотела я вам мешать. Шла через лес, да наткнулась на эту избушку. Думала, чай никому не нужна, можно и пожить с недельку. А столько травок оказалось кругом, собирать — не пересобирать! Уже месяц как тут кукую.
Она вытащила из-за спины небольшое лукошко, полное зеленой травы с синими цветами. Болизвездник, Аглая учила такой против ангины заваривать.
— Не знала, что хозяева у домика есть, так бы в жисть не сунулась, — тихонько кивнув, женщина повернулась к нам спиной, и потянулась рукой к ручше двери, собираясь выйти наружу.
Ангел, скрестив руки на груди, продолжал молчать, дожидаясь, когда старушка оставит нас наедине, но я такого позволить не могла. Выскочила из-за его спины, бросилась к ней, схватила лукошко и поставила на пол.
— Никуда вы не пойдете. Мы здесь задерживаться не собираемся. Переночуем и завтра уедем, а вы живите сколько нужно, бабушка.
Старушка взглянула на меня своими светло-карими глазами, в глубине которых плескались одновременно обеспокоенность и благодарность. Так Стешу, маму мою приемную, этим взглядом напомнила, что аж сердце сжалось.
