— Плевать я хотел на твою любовь, светлая принцесска. К счастью, я могу получить любую женщину, какую пожелаю, поэтому твое уважение и симпатия мне нужны еще меньше, чем гнойник. Но так уж вышло, что мы нужны друг другу. Поволоку тебя силком, если потребуется, но ты исполнишь свою часть сделки, потому что я свою выполнил. А у тебя, насколько я понимаю, осталось не так много времени, прежде чем кхистанджутская порча окончательно переродит тебя, и я стану вдовцом.
— Такой был план, да? — вмешался Хадалис. — Сперва с башни падает твоя первая жена, потом вторая превращается в камень. А принцесса станет третьей — и с вас взятки гладки? Снова ни к чему не подкопаться. Все знают, что ты избавился от них, но никто не может доказать.
Так вот что имела ввиду синекожая няня.
— Это перерождение… оно может меня убить? — произнесла я, стараясь казаться безразличной.
Граз’зт лишь плотно поджал губы, смолчал.
— Этого никогда не случиться, Данаани, — успокоил меня Хадалис. — Я не позволю.
Мой муж громко и неприлично выругался, вспомнив чьи-то детородные органы и прыщ на заднице какого-то бога. А потом одним неуловимым почти змеиным выпадом ухватил меня за руку, вырывая из уютной безопасности Хадалиса. Просто невероятно, как он может двигаться так быстро при своем мощном сложении и громадном росте.
— Мое терпение иссякло, крылатая бестолочь, — глядя в сторону «светлого» соперника, пророкотал Граз’зт. — Класть я хотел на вашу интрижку, но до тех пор, пока она жива, пока носит мое имя и живет под крышей моего дома — я буду единственным мужчиной, который до нее дотрагивается, даже если я не буду дотрагиваться до нее вовсе. И очень надеюсь, моя сладкая женушка, что сегодня ночью найду тебя удовлетворительно невинной, иначе…
— Хватит, — прервал незавершенную угрозу Тан’тун. — Пора ехать, мы и так сильно отстали от остальных. Нет ни единой причины, почему бы вам не поговорить об этом в замке, а не изображая добычу посреди Топей на радость всем сакрам в округе.
Я нашла взглядом своего крылатого защитника, очень надеясь, что он правильно поймет молчаливую мольбу не вмешиваться. Кто-то должен быть умнее и отступить, чтобы выиграть. Судя по всему, благоразумие и ясность мысли у Граз’зта отсохли еще в зародыше.
глава 5
— Мне нужно переодеться, — сказала я, когда стало ясно, что спорщики раздумали выяснять отношения кулаками. Зуд заставил меня поморщиться. — И сполоснуться.
Рогалик сделал широкий жест рукой, подражая балаганному шуту, отвесил глубокий поклон.
— Все Топи в твоем распоряжении, моя сладкая женушка! Советую оставить конечности на берегу, прежде чем нырять, потому что ты почти наверняка парочки не досчитаешься.
Вот угораздило же меня влипнуть! Я скрипнула зубами, покосилась на Хадалиса: вот он наверняка бы нашел способ помочь мне, вместо того, чтобы насмехаться. Но я благоразумно отвернулась, чтобы случайно не спровоцировать новую перепалку.
— Могу предложить тебе вот те чудесные кусты, женушка, — продолжал ерничать Граз’зт, указывая в сторону жидких зарослей колючек. Там я буду вся как на ладони. — И даже обещаю подсматривать за тобой всего одним глазом.
Меня прямо передернуло. Вот как можно? Минуту назад признался, что любился со змеей Эраати — и уже подбивает клинья ко мне. Знать бы, что такое Данаани ему пообещала, глядишь, смогла бы прищучит Его Рогатое Высочество, чтобы не молол языком почем зря.
— Подсматривай конечно, Рогалик, — елейным тоном вернула я, — только сперва глаза спрячь, а то ведь можешь парочки недосчитаться.
— Горячая штучка, — раздался одобрительный комментарий Тан’туна.
И все же, долго я так не выдержу. Чем больше я думала о количестве налипшей на меня грязи, тем сильнее и назойливее зудела кожа. Но повозка уехала далеко вперед, а здесь и сейчас были только мы.
— Мой плащ, принцесса. — Хадалис предложил его с пылающими от смущения щеками. — Прости, что он тоже недостаточно чистый для тебя.
Я с опаской покосилась на мужа: лишь бы снова не начал задираться. Рогалик нахмурился, а потом коротко кивнул и, прежде чем я успела опомниться, поволок меня в пресловутые кусты.
Только когда я сообразила, что застежка платья где-то на спине, до меня дошла вся опасность ситуации. Самой мне не справиться, а если Граз’зт увидит тело Данаани и то, что она так старательно от него прячет… довезут ли меня до нового дома живой? Или потихоньку тут и прикопают, мол, погибла смертью храбрых в неравном бою с этими… как их там… сакрами.
— Тебе помочь, женушка?
Не знаю, то ли угроза подействовала, то ли Граз’зта банально не интересовала его «плоскогрудая» жена, но он повернулся ко мне спиной.
— Я… Мне… — В приступе какой-то чужеродной, леденящей паники, я попыталась дотянуться до пуговиц на спине. Без толку, проще за локоть себя укусить. — Все в порядке, — соврала я, остервенело дергая ворот платья. Ну же, рвись уже в конце концов!
— Ты знала про порчу? — вдруг спросил Граз’зт.
— Нет, — ответила я в унисон треску поддавшейся, наконец, ткани.
Оглянулась: «темный» так и стоял спиной. Я быстро спустила платье с плеч, случайно скользнула ладонью по груди — и обмерла. Что это со мной? Под правой ключицей пальцы наткнулись на выпуклый след ожога. Не большой, с половину ладони, но какой-то рваный. И достаточно болезненный, хоть и не свежий.
«Пожалуйста, не трогай меня… Пожалуйста, не делай мне больно!»
Что за?.. Это не мои воспоминания, это снова память принцессы подкидывает сюрпризы.
Кто-то обижал ее. Мучил. И так сильно, что она решилась на отчаянный шаг — замужество с принцем крэсов. Не уверена, что поняла правильно, но это смахивает на вескую причину.
Я что есть силы прижала руки к груди, глянула на мужа — Граз’зт так и не обернулся. Стоит, как вкопанный.
И тут меня словно крепко треснули по затылку. Сперва даже в глазах потемнело, а земля закачалась, взбрыкнула, грозя опрокинуть навзничь.
Граз’зт… Я ясно увидела его в тусклом тумане чужих воспоминаний. В саду замка Владыки Небесного трона. Крэс весь до пояса перебинтован, словно мумия. Вот он тянется к дереву, морщась от боли, срывает с ветки сочный душистый персик, вертит его в руках в поисках изъяна, а потом присаживается на корточки, протягивает со странно мягкой улыбкой: «Держи, маленькая принцесса». Детская ручка тоже в бинтах, доверчиво принимает подарок, в груди растекается целая гамма чувств: восторг, счастье, нежность, доверие. «Женишься на мне, когда подросту? — лепечет бесхитростный детский голос. — Ты красивый и смелый». Он запрокидывает голову и громко весело смеется, а девочка хмурится, торопит: «Ну? Женишься? Будешь меня защищать? Я тебя любить буду». «Конечно, маленькая принцесса, как только подрастешь. — Граз’зт прикладывает палец к губам, подмигивает. — Только это наш Большой Секрет. Ты же умеешь хранить секреты?» Малышка кивает со всей серьезностью, протягивает ладонь и требует скрепления договора. Принц крэсов медлит всего мгновение, потом опускается перед ней на одно колено, бережно сжимает крохотные пальцы в крепкой ладони: «Клянусь, что буду твоим принцем, маленькая принцесса». Его оранжевые глаза светятся так ярко, что их свет согревает, задевает самые потаенные струны души.
— Ты там, часом, не уснула, женушка?
Вот же блин!
Я стряхнула наваждение, быстро выскользнула из платья, оставшись в некоем подобии нижнего белья, завернулась в плащ, как в кокон — и вышла. Граз’зт оценил мое появление нарочито нахальным разглядыванием.
— И правда плоскогрудая, — заключил он разочарованно. Наверняка просто меня подначивает. Не мог же он раньше не видеть, что Данаани природа обделила пышными формами. Хотя, чем плох второй размер?
Как же он не похож на того принца «темных», который только что гостил в наших с Данаани воспоминаниях. Тот явно не был таким заносчивым поганцем. И все же: принц крэсов в саду «светлого» Владыки, как будто у себя дома, и маленькая Данаани? А, ему же лет сто. Они вполне могли видеться, когда принцесса была еще ребенком.
