И Гелле запретила распространяться о том, что я якобы что-то забыла. Не нужно, чтобы по замку слухи пошли. Обживусь, осмотрюсь, тогда и буду решать, рассказать о своем «попаданстве» или нет.
Я скрутилась калачиком под одеялом, припоминая, как Габриэль смотрел на меня. И снова, как и тогда, у меня внутри все сладко сжалось.
Неужели я влюбляюсь в него? Вот так сразу?
А как же…
Я поняла, что не могу вспомнить имени парня, который еще день назад был для меня всем. Парня, с которым прожила бок о бок почти полгода, деля стол и кров.
Удивленная, напрягла память. И ничего. Размытые образы вместо картин прошлого. Там не осталось ни его лица, ни голоса. Только чувство глубокого разочарования.
Но родителей-то я помню! Детский сад, школьные годы, кучу песка у бабушки во дворе, где я возилась летними днями. Своих подруг по играм, походы в лес, купание в реке…
А дальше что-то не совсем внятное. Словно на кадры с моими фото наложили чужие, и они смешались. Закружились в карусели вокруг меня, и я поняла, что проваливаюсь в сон.
Проснулась от громкого шепота. Рядом с кроватью ощущалась возня.
— Тише, разбудите льеру!
— Да ладно, Лин, что она сделает?
— Отцу нажалуется! И мне за вас попадет.
— Так и тебе попадет. — Тихий смешок. — Ты ведь тоже сюда пришла.
— Я за вас беспокоюсь!
— Ой, не ври. Тебе самой интересно на братика посмотреть, только ты ни за что не признаешься!
Не открывая глаз, поняла, что утро в самом разгаре. Мою щеку щекотал нахальный солнечный луч. Рядом шепотом переругивались две девчонки.
— Можно я его потрогаю? — вклинился третий голос, совсем детский.
Я не стала ждать, что ему ответят. Открыла глаза и увидела три детские мордашки, застывшие в священном ужасе.
Секундная немая сцена. Мы пялимся друг на друга, ошеломленно хлопая ресницами. А через миг мои незваные гостьи с жалким писком бросаются в рассыпную.
Как мыши.
Сдерживая смех, я приподнялась на локте.
Так и есть: две малышки восьми и десяти лет шмыгнули за кресло, теперь оттуда торчат только темноволосые макушки. Еще одна девчушка, на вид лет пятнадцать-четырнадцать, долговязая и нескладная, застыла памятником у двери. Поняла, что прятаться глупо, да и бежать, когда тебя увидели, особого смысла нет.
Мне даже гадать не пришлось, кто пожаловал. У всех троих ярко прослеживались черты Габриэля и его мимика. Маленькие еще, чтобы маску держать. Все мысли и чувства на поверхности.
Я бросила взгляд на Тэя. Малыш преспокойно спал и хмурил во сне светлые бровки-ниточки. Папина копия. Даже складка между бровей такая же.
Старшая девочка, видимо Лин, попятилась задом к двери, привлекая мое внимание. Двигалась она так, будто что-то прятала за спиной.
— Привет, — улыбнулась я как можно радушнее. — Хотите на братика посмотреть?
Она не успела отреагировать. Из-за ее спины высунулось четырехлетнее чудо: кучерявое и щекастое. И уставилось на меня золотыми глазами.
— Да! — малышка распахнула глазищи так, что они заняли пол-лица.
Она напомнила мне немецких фарфоровых кукол.
— Тише, Би! — шикнула старшая. Потом натянуто улыбнулась мне и сделала книксен. — Простите, льера, что разбудили. Мы сейчас же уйдем.
Из-за кресла послышался шорох. Я сделала вид, что ничего не заметила. Нужно наладить контакт с дочками Габриэля. И сделать это надо прямо сейчас. Второго шанса не будет.
— Иди сюда, — я поманила малышку и посмотрела на старшую девочку, — и ты тоже.
Похлопала по кровати рядом с собой.
Би, не задумываясь, вырвалась из хватки сестры и бросилась ко мне. Взобралась на кровать. Ее глаза горели от любопытства, но она не посмела коснуться Тэя. Замерла, жадно пожирая его глазами.
Старшая подошла степенно, ее худенькое личико порозовело, но взгляд оставался настороженным.
— А с ним можно играть? — нетерпеливо спросила малышка.
— Можно, но сейчас он спит.
— А какие игры он знает?
— Пока никаких. Он ведь только родился. Но ты сможешь его потом научить, если захочешь.
— Врет она! Он даже ходить не умеет! — высунулась из-за кресла мордашка с косичками и тут же скрылась обратно.
Похоже, у деток характер не сахар, как и у папы.
— Ты тоже не умела, но тебя научили, — ответила я, сохраняя спокойствие. — И он научится, когда подрастет.
— А можно я его буду учить? — малышка Би уставилась на меня. — Я умею ходить! И бегать! И у меня есть свой пони. Я разрешу братику потрогать его.
Ее серповидные зрачки расширились от прилива эмоций.
Значит, дочки Габриэля тоже дарги. Или даргини? У Тэя зрачки пока круглые, но кто знает, может, они постепенно изменятся.
Я бросила взгляд на хронометр, затем на старшую девочку, неловко застывшую возле кровати.
— Знаете что, — сказала задумчиво, — что-то я проголодалась. Как насчет чая с медом и плюшками? Кто хочет со мной?
В ожидании ответа мое сердце пропустило удар. У меня нет ни младших братьев, ни младших сестер. Меня не учили, как обращаться с детьми. Особенно с теми, что потеряли мать.
Я не знаю, как с ними обращалась Аврора, но взаимной любовью тут мало пахнет.
Но у меня есть пять дней. Целых пять дней, чтобы совершить невозможное.
Стать единственной и незаменимой для своего сына и этих детей. А еще для мужчины, при виде которого мое сердце бьется быстрее.
Я должна это сделать до того, как из Эссеора прибудут за мной.
Глава 6
Завтрак подали в спальню.
После вчерашних волнений и почти бессонной ночи я чувствовала себя очень слабой, но мое сознание обуяла жажда деятельности. Не желая терять драгоценное время, отправила Геллу за целителем. А сама обратила все внимание на девочек.
Гелла называла вчера их имена и немного рассказала о каждой, так что сейчас я была избавлена от угрозы попасть в неловкую ситуацию.
Дочери Габриэля походили друг на друга чертами лица, а вот масти и характеры у них отличались.
Старшей, Лин, недавно исполнилось пятнадцать.
Серьезная, стеснительная девочка, не знающая, куда деть неожиданно вытянувшиеся руки и ноги. Волосы каштановые, с красноватым отливом, на скулах веснушки, глаза цвета гречишного меда.
Лин постоянно краснела и смотрела на мир так, словно каждую минуту ожидала предательства. Недоверчивый, замкнутый, неуверенный в себе подросток.
Под ее взглядом мне стало неуютно, но не потому, что она мне не нравилась. А потому, что с удивлением и тревогой я узнала в ней себя.
Вторая по старшинству — Иви. Десять лет.
Егоза с острым носом и двумя жиденькими косичками, придающим ей сходство с Пеппи Длинныйчулок. Резкая, угловатая, с дерзким взглядом и языком. Комок сплошных противоречий, затевающий спор из-за любой ерунды.
Она смотрела на меня исподлобья, как дикий зверек, и сопела, готовая в любой момент броситься в бой.
Третья — Мэй. Восемь лет. С таким же остреньким носом. Сразу видно, мать у этих двоих одна. От нее им достались темные волосы, темные и блестящие как маслины глаза и смуглая кожа.
Самой младшей, Би — почти четыре.
Живая, непоседливая и непосредственная девчушка, с пепельными кудряшками и золотыми глазами. Единственная, кто захлопал в ладоши и радостно запищал, когда я предложила разделить со мной завтрак.
Ей не пришлось предлагать дважды. Горничная принесла фарфоровый чайник и тарелочки с фруктами и медовыми плюшками. Би тут же схватила самую большую плюшку и засунула в рот.
Ее сестры чинно присели за чайный столик. Спины прямые, как палки, локти прижаты к бокам. Взгляды напряженные, настороженные. Ощущение, что они здесь только потому, что восприняли мое предложение как приказ и боятся ослушаться.
Только Мэй тихонько вздыхает, поглядывая на плюшки. Ждет, пока я разрешу?
Я мысленно пнула себя. Если продолжу глазеть на них, никакого контакта не получится.
— Угощайтесь, — кивнула, стараясь не показать, что нервничаю не меньше, чем они. — Лин, будь добра, налей сестрам чаю. И если не трудно, подай чашечку мне.
