— Как это? — ещё больше растерялся король. Слова Ламии были дикими.
— После того как я забеременею, выплачу вам часть суммы золотом, дам людей. Вы уедете в Шеран и больше оттуда не вернетесь. Когда девочка родится, я отправлю вам остаток суммы. Мы не будем встречаться, все переговоры будут осуществляться через переписку.
— И как же у нас сможет появиться якобы мой наследник?
— Съездите ко мне на день, так и быть, чтобы никто придраться не мог, — пожала плечами Ламия. — И ещё одна существенная деталь: вы не претендуете на Салию, я — на Шеран. Это должно быть обязательно прописано в нашем брачном договоре, а также пункт о невозможности развода. Так как к девочкам-наследницам в Салии намного более строгие требования, чем к мальчикам, я хочу, чтобы ни у кого не возникло сомнений в том, что моя дочь законнорожденная и у неё есть коронованный отец, который может за неё постоять.
— Но увидеть я её не смогу?
Ламия поджала губы.
— Думаю, об этом мы сможем договориться позднее.
— Но я же больше никогда вас не увижу, — заметил Никандр, чувствуя, как в горле начинает клокотать злость. Ему казалось, что им хотят воспользоваться и выбросить, как мусор.
— Вы — меня, — заметила Ламия. — Думаю, на дочь моё проклятье не перекинется.
Мужчина раскрыл широко глаза от удивления.
— Вы серьёзно? Верите в проклятье? Вы сами?
Ламия скривила губы, будто хотела сказать, что не отрицает его наличие.
— Вы ведь слышали о том, что мужчины рядом со мной не приживаются? Именно поэтому мне нужна от вас именно дочь. Не мальчик, — подчеркнула она. — И именно поэтому я не планирую видеться с будущим мужем — вы это будете или нет.
— Вы сумасшедшая.
— За своё сумасшествие я плачу немаленькие деньги, — нахмурилась женщина. — Я вас не принуждаю и не требую ответа немедленно. Думайте. Решайте, что для вас важнее: возвращение трона и месть или неженатый статус.
— Да при чём здесь женатый статус? Вы моего ребёнка хотите купить.
— Все в этом мире продается и покупается, — философски заметила женщина. — Если моё предложение вас не устраивает, можете покинуть замок прямо сейчас. И попрошу воздержаться от оскорблений в мой адрес, — добавила она.
— Именно это я и сделаю, — кивнул Никандр, сжимая кулаки и стискивая зубы, чтобы не добавить ничего лишнего. А очень хотелось.
Он глянул на Рамилию, которая статуей застыла около дверей, на пантер около камина и снова Ламию. Та так же пристально следила за ним и все так же была красива и желанна.
Никандр направился к выходу, ударил по двери со всей силы, вышел в распахнувшиеся створки и остановился, прежде чем направиться в свои покои, пытаясь справиться с обуревающими его чувствами.
— Что улыбаешься? — услышал он голос королевы и обернулся. Дверь оказалась закрыта не до конца. Он ударил по ней с такой силой, что она хлопнула позади него, а затем приоткрылась, образуя щель. Через неё он увидел Ламию, которая впервые открыто и даже радостно улыбалась, по-видимому, Рамилии, которой не было видно с этой точки обзора.
— Как ты могла их перепутать? — с нескрываемым весельем в голосе поинтересовалась женщина.
— М-да, забавно получилось, — согласилась Ламия, улыбаясь ещё шире.
— Бедный король. У него было такое лицо, когда он понял, что ты приняла за него старика…
— Я видела, — подтвердила королева, отводя хитрый взгляд. — Мне даже мысль не пришла, что ко мне может посвататься молодой король, да ещё и такого сильного государства, как Шеран. Думала, если о Шеране речь, то где-то должен быть подвох. Например, в возрасте жениха.
— Ты к себе слишком строга, девочка, — укоряюще произнесла женщина, а Никандр возмущенно свел брови: «Нашла девочку! Змея это ядовитая, а не девочка!».
— Не слишком, — не согласилась Ламия, поворачиваясь к столу и наливая в стакан воду. — Только вспомни всех моих муженьков. Что-то ни один из них молодостью и красотой не отличался.
— А как же принц Эрем? Он всего на двадцать лет был старше тебя.
— Всего, — хмыкнула Ламия, а Никандр никак не мог заставить себя сдвинуться с места, отойти и не подслушивать чужой разговор, в котором королева представала совершенно с другой стороны. — Хорошо хоть, толстым не был.
— А этот довольно привлекательный, — заметила управляющая.
Ламия некоторое время молчала. Она находилась теперь спиной к двери, поэтому Никандр не видел её лица, а только замечал стакан, который она держала так же манерно, как и бокал с вином.
— Мне он тоже понравился, — сказала после паузы, поворачиваясь к управляющей лицом, и Никандр смог увидеть её профиль. Она продолжала улыбаться — игриво, радостно, открыто. От этой улыбки его сердце снова быстрее забилось. — Даже очень понравился. Похоже, мне впервые в жизни повезло, раз этот Никандр оказался в безвыходном положении…
— Как будто в другом случае на тебя бы никто и не посмотрел.
— Что-то особо женихи ко мне не выстраиваются в очередь с некоторых пор… А этот король Шерана… хорош. Очень. Было бы замечательно, если бы согласился. Вот только характер у него…
— Ой, да ты тоже не сахар, — перебила королеву Рамилия. — Глядишь, он тебя немного обуздает, усмирит, а то не нравится мне то, что ты задумала.
Королева расхохоталась. Никандр вздрогнул от её звонкого, недоверчивого, злодейского хохота.
— Если выживет.
— А вот это уже не смешно, Ламия. Не хочу новой смерти в замке.
— Да, с этой точки зрения, было бы хорошо, если бы королем оказался старик: ему жить и без того недолго осталось… Но не переживай. На этот раз я буду готова к его смерти. Лишь бы дочь до этого родить… — серьёзно и мрачно ответила королева, а Никандр поспешил уйти от кабинета здешней хозяйки.
ГЛАВА 8. Впечатления
— Вам необходим отдых. Прошу, вернитесь в постель, — услышал Никандр девичий голос, когда подошёл к выделенным ему покоям в сопровождении одной из стражниц, которые охраняли подземелье королевы.
Он вошёл в общую гостиную и обвёл собравшихся хмурым взглядом. Рит сидел около камина на диване, вытянув ноги на пуфик. Лицо его было непривычно бледным, а глаза, наоборот, болезненно-красными, на лбу лежала мокрая материя в качестве компресса. Рядом с ним стояла обеспокоенная лекарша, голос которой он и слышал. Фавий нервно рассекал взад-вперёд по комнате и, в отличие от старика, больным уже не выглядел, хоть и продолжал хлюпать носом. Заметив вернувшегося короля, воин тут же подскочил к нему.
— Ну? Что она сказала? — спросил непривычно громко и эмоционально.
Никандр хмуро мотнул головой, желая показать, что не хочет об этом говорить, и прошёл к креслу около камина. Лекарша проводила его обеспокоенным взглядом и снова попыталась обратиться к старику, но Рит её перебил.
— Хороша, — констатировал он. И без пояснений было понятно, о ком он говорит.
Никандр удостоил и его хмурым взглядом, сел и прикрыл глаза, собираясь обдумать предложение королевы, но его спутники молчать не собирались.
— Невероятно прекрасна! — с жаром подтвердил Фавий.
— Дьявольская эта красота. Ведьмовская.
— Я таких красивых женщин ещё никогда не встречал, — воин говорил громко и порывисто, съедая окончания слов. — Она невероятна!
— Нехорошая эта красота. От дьявола она, — повторил Рит.
— Да какая разница! За такую красоту и убить не страшно, и умереть!
Никандр повернулся в сторону друга и одарил его предупреждающим взглядом. Тот поджал губы, но глаз не отвел, словно готов был отстаивать свои слова.
— И видно неглупая чертовка. Дерзкая, — продолжал рассуждать советник, не замечая столкновения горящих взглядов молодых мужчин.
— Грубая и невоспитанная, — огрызнулся Никандр, злясь ещё сильнее. Причём непонятно, на кого именно: на Ламию и её предложение, на Фавия и его неприкрытый интерес к возможной невесте короля или на Рита и его никому не нужные умозаключения.
— Ну ошиблась. С кем не бывает, — заметил советник. — Сами виноваты, что не представились. Ты молчал, словно язык проглотил… ещё и вы двое на неё так уставились, что даже мне неловко стало. Что уж говорить о…
