— Видела бы меня моя семья. Мама бы точно лишилась чувств. А деда бы удар хватил. — Товианна усмехнулась. — Общество меняется, а мои родственники нет. Самое главное для них — соответствовать статусу. Мы даже дорогие вещи, редкие книги покупаем не потому, что нужны, а чтобы гости смотрели с почтением.
— Показное потребление, — Амелия согласно закивала, — с намерением произвести впечатление и доказать окружающим своё превосходство.
Я незаметно улыбнулась, любила Амелия к месту и не к месту блеснуть своими знаниями.
С непривычки я немного устала от суеты и толкотни лавок, поэтому мы докупили несколько нужных мелочей и отправились обратно, весёлые и довольные.
Во дворе трактира у сарая встретили Рофальда, Лариона и Кита. Из кучи вещей, приготовленных для похода, они выбирали какие понадобится завтра, а какие пока оставить. Я боялась встретиться взглядом с Китом. Не знала, как себя вести с ним и что сказать. Но он лишь ненадолго задержал на мне взгляд и продолжил заниматься припасами.
Рофальд, одетый в чёрную из кожи и меха (это летом-то!), в диковинную для наших мест одежду, изучал провизию. Взвалив на широченные плечи тяжёлую поклажу, он бросил Лариону:
— Лар, помоги. Неудобно нести.
— Не надейся, — с усмешкой сказал Кит, — простой физический труд ниже достоинства нашей сиятельной особы.
Ларион с невозмутимым видом подошёл к Киту, церемонно стряхнул пылинки с дорогого тёмно-синего кафтана и с напускной важностью произнёс:
— Мар Кит, вы ставите меня в неловкое положение. Я полномочный представитель своего Дома и, конечно же, привык к э-э… более руководящей роли. Но я полон решимости закончить наше дело как можно скорее, так что можете рассчитывать на мою посильную помощь. — Он пренебрежительно махнул рукой и направился к Рофальду. Но на полпути обернулся с самодовольной ухмылкой и, видимо, намеренно дразня, добавил: — И смею напомнить тебе, Кит, хоть батюшка и учил меня скромности — кто как не я героически тащил с полигона тебя и твои, заметь, вещи обратно в Академию после того, как ты глупо попался в простенькую парализующую ловушку, рассчитанную разве что на малышей. — Ларион прищурился и победоносно посмотрел на Кита.
— Батюшкины поучения не пошли тебе впрок. А кто мне сказал, что полигон очищен от ловушек, и мы можем спокойно тренироваться? — вкрадчиво спросил Кит.
— Возможно, я немного преувеличил и чего-то не учёл. Мелочей.
Рофальд дико захохотал:
— Помню эти мелочи. Кит ещё долго отходил. Чего вас туда понесло?
— Только поступили в Академию. Свои силы испытать хотели, — хмуро пояснил Кит.
— Испытали? — насмешливо поинтересовался Рофальд.
— Ага, — с сарказмом процедил Кит. Светлые волнистые волосы падали ему на глаза, но он не спешил их убирать, неотрывно глядя на Лариона.
Тот хладнокровно выдержал этот взгляд и, растягивая слова, добавил:
— Недостаток доверия вредит дружбе. — Ларион миролюбиво развёл руками и подкупающе улыбнулся. — Чтобы сохранить друзей, нужно уметь прощать.
Кит внимательно посмотрел на Лариона и усмехнулся:
— Если бы я помнил все обиды, то уже прибил бы тебя.
— Ну что за речь, что за грубые манеры! — притворно поморщился Ларион. — Учишь, учишь тебя…
Они засмеялись, по-дружески обнялись, похлопали друг друга по спине и ушли в сарай.
Я рассматривала вещи, аккуратно разложенные во дворе: провизия, металлическая посуда, запасная одежда, оружие, в основном, кинжалы с узкими клинками. Рофальд сноровисто раскладывал снаряжение по дорожным мешкам. Амелия крутилась рядом, не забывая давать ценные, по её мнению, советы и мудрые указания. «Интересно, она хоть раз была в походе, кроме как в торговые лавки?» — мелькнула у меня мысль.
Узнав, что Рофальд не собирается брать с собой ни одного справочника, она яростно заспорила. Но, как оказалось, пререкаться с Рофальдом очень сложно — он просто-напросто молчал.
— Чурбан! И слова лишнего не скажет! — в сердцах высказалась Амелия, топнула ногой и побежала в сарай к Лариону и Киту.
Мы с Тови остались помочь укладывать вещи. Товианна была непривычно молчаливой и невпопад отвечала на мои вопросы. Я пригляделась к подруге. Вроде ничего необычного. Вот только Тови тайком бросала частые взгляды на Рофальда, а потом, набрав в грудь побольше воздуха, решилась на разговор.
— Какое красивое украшение на куртке. Не видела у тебя такого раньше, — обратилась она к Рофальду.
Тяжеловатые, но симпатичные черты лица иноземца исказились недовольством. Он помолчал, посмотрел на почерневшее от времени витое серебряное изделие в виде волчьей головы, а потом неохотно ответил:
— Это не украшение. Это душа волка. Оберег для боевых походов.
Рофальд встал и ушёл. Тови тихонечко всхлипнула, украдкой глядя ему вслед.
И как я раньше не заметила интереса Товианны! В памяти всплыл разговор о том, что её не за что любить будущему мужу, вспомнилось и недовольство кокетством Лотти. Мне стало очень обидно за Тови. Она, как увядший цветочек, мигом погрустнела, безразлично перебирала вещи.
«Да-а, ещё и сама себя не любит», — досадовала я. Ну а как ещё, если ей всю жизнь внушали, что она какая-то не такая. Я посмотрела на Тови внимательно: ну не худенькая, но крепкая, статная, большие карие глаза, пухлые губки, светло-рыжие кудри, россыпь веснушек, обаятельная улыбка и забавный смех. Так захотелось её утешить, но как, я не знала.
Прибежала Амелия, недовольная и взъерошенная. Ни Кит, ни Ларион не поддержали идею тащить с собой собрание сочинений, поэтому она рвала и метала. Особенно доставалось от неё Лариону, который заявил, что Амелия может в поход и не ходить, а сидеть в трактире со своими книжками; а он в свою очередь, будет так любезен, что принесёт ей какую-нибудь шишку на память. Вместо сувенира.
Тут как раз подошли они. Я искоса взглянула на Кита, но он был занят разговором с Ларионом:
— Как ты недавно сказал? А! Вспомнил. Кажется, что мы можем рассчитывать на твою посильную помощь. Ну вот и помоги нашим прекрасным мари донести дорожные сумки до комнаты. — Кит сложил руки на груди и, довольно усмехнувшись, ждал реакции Лариона.
Тот вымученно улыбнулся, простонал что-то о слишком внимательных и памятливых друзьях, но вещи подхватил и пошёл к трактиру. Я и девочки отправились следом. Повеселевшая Амелия явно была довольна, что Киту всё-таки удалось заставить Лариона таскать вещи.
— Не тяжело ли, наисветлейший крес? Может, слуг позвать? Тебе ж так привычнее будет. Боюсь, как бы ношение тяжестей тебя с непривычки не подкосило, — дразнила Амелия.
Ларион через плечо парировал:
— Не переживай. Как там пишут в твоих справочниках? Предельно допустимые нормы перемещения тяжестей я не превысил. Могу легко в нагрузку и тебя до комнаты переместить. А то вдруг устала от покупок платьев.
— Не устала, премного благодарна. — Амелия сделала изящный реверанс. — Сама ножками дойду.
Мы дотопали до комнаты, но тут ждал сюрприз. К ручке двери бечёвкой кто-то привязал маленький аккуратный букетик с записочкой «Для мари Амелии от Гри́гора».
— Ой, опять мне букетик! — обрадовалась Амелия. — Как мило!
Ларион скривился:
— Очень тривиально.
— Очень романтично! Тебе не понять, — громко возразила Амелия, открыла дверь и впорхнула в комнату, напевая веселую мелодию себе под нос.
Ларион занёс вещи, развернулся и ушёл. Амелия тут же прекратила петь и села на кровать.
— А кто это Григор? — поинтересовалась я.
— Это её местный поклонник, — тихо ответила за подругу Тови.
Амелия пригляделась к ней, склонив голову на бок.
— А отчего ты такая грустная? — спросила она.
Тови молчала и задумчиво водила пальцем по замысловатым узорам искусной вышивки на лифе и поясе чёрного бархатного платья.
Я решила встрять в разговор:
— Кажется, её обидел своей неразговорчивостью один суровый молодой человек.
— Догадалась всё-таки? — обернулась в мою сторону Амелия, а потом обратилась к Тови: — Ну что ты неприметной скромницей всё ходишь вокруг Рофальда. И от него-то слова не добьёшься. Вот из вас парочка.
