оставшимся в зубьях расчески, и веселиться сразу расхотелось.
Винсент, между тем, продолжал все тем же сухим лекторским тоном:
– Но сойдет и рабочий инструмент, которым пользуются. Самописка, например. В случае Корси – та же мерная веревка или ножницы.
– Кухонный нож? – уточнила я, пытаясь понять, насколько часто нужно пользоваться вещью.
– Нет, если его регулярно мыть. Нужно что-то, на чем сохраняется след духа, а вода смывает его. Так что кухонный нож не подойдет, но сгодится, скажем, кинжал, который человек часто носит при себе
Я поймала на себе внимательный взгляд профессора Стерри. Смотрит, словно дыру проглядеть хочет. Теперь с этим что-то не так. Или это у меня нервишки шалят?
Значит, чтобы подчинить разум, нужна вещь и визуальный контакт, необязательно двусторонний. Так о чем должен был спросить сегодня Освальд, если бы заподозрил, что модистка действует не по своей воле?
Если целью была я…
– Если намеревались убить именно меня, не помешало бы спросить, кто был у модистки сегодня.
– Почему сегодня? – Профессор заговорил быстро, отрывисто, словно специально, чтобы я не успела обдумать ответ. Впрочем, тут и думать было не о чем.
– До вчерашнего вечера никому бы и в голову не взбрело, что я могу у нее появиться. По большому счету, меня и не знал никто. Значит, эту личную вещь забрали сегодня.
– Другие варианты?
Я пожала плечами.
– Пока Винс… профессор Оркан не взял меня в жены в присутствии половины университета…
– Четверти, от силы. – Стерри усмехнулся, но взгляд его не смеялся, оставаясь внимательным и жестким. – Но ты права, сегодня там только о вас и говорили…
Винсент поморщился, словно у него заныли все зубы разом.
– Неважно, половины или четверти. – продолжала я. – Важно, что до того времени я была никем, и вдруг без повода, попытка убийства… собственно, поэтому мне сразу не бросились в глаза те неувязки, о которых вы говорили. Растерялась от неожиданности.
А еще не знала, какие тут законы. В нашем мире много веков подряд аристократ мог убить простолюдина и отделаться порицанием и копеечным штрафом. Может, пока я не полноправный маг, моя жизнь и ломаного гроша не стоит?
– Они не бросились тебе в глаза потому, что ты вряд ли была в состоянии анализировать после того, как едва не погибла, – вмешался муж. – А сейчас ты наверняка слишком устала, чтобы упорно думать. Иди спать, мы поразмыслим над этим без тебя, а завтра…
– Уже сегодня, – перебил его Стерри. – Инга, ты в самом деле устала? Говоришь связно, соображаешь быстро.
Я едва не брякнула, что вполне бодра и вообще, какого рожна муж так явно хочет меня отослать? Но до сих пор он явно знал, что делает, даже когда я не сразу понимала, что к чему. Наверное, и сейчас знает.
– Да, – я позволила себе на пару мгновений расслабить спину, ссутулившись. – Мне так и не удалось отдохнуть после всех волнений, приятных, – я коснулась руки мужа, заглянула ему в глаза, пытаясь понять, что у него на уме. Тщетно. Проще мысли статуи понять. – …и жутких, которые не хотелось бы обсуждать.
– Но ты уже их обсуждаешь. Так что потерпи еще немного, скоро закончим, – профессор бросил быстрый взгляд на Винсента. – Кому ты не доверяешь, мне или своей жене?
– Я верю вам обоим, как себе самому, – все так же сухо произнес муж. – Но если ты считаешь, что мне нравится слушать, как жена выискивает мои ошибки, подумай еще раз.
Так дело в этом? Задетое самолюбие – штука страшная, а наставник еще и наорал на Винсента при мне. Но глупеть поздно, остается попытаться сгладить острые углы, сообразить бы только как.
Как меня угораздило влюбиться в человека, которого я почти не знаю? Что может успокоить его?
– Никому такое не понравится, – подтвердил Стерри. – Но и тебе придется потерпеть. На ошибках учатся, и не лишай такой возможности ни себя, ни Ингу. – Он снова переключился на меня. – Продолжай, девочка.
На чем там я остановилась?
– Словом, на мне свет клином не сошелся, и потому куда вероятней, что метили в кого-то другого. Может быть, изначальной целью был Винсент, он ведь вчера посещал Корси не в первый раз. Или даже не Винсента хотели убить, а любого некроманта города.
– До тебя в Джеиме не было женщин с даром некроманта.
– Я помню. Но судя по тому, как нас вчера встретили, дама со спутником для госпожи Корси не редкость. И неважно, одного ли круга пара, или мужчина привез содержанку… важно, что в этом месте бывают многие маги, в том числе и некроманты. И если так, если я оказалась не целью, а просто некромантом сферическим в вакууме, расспрашивать о гостях модистки бесполезно: кто знает, когда утащили какую-нибудь личную вещь и насколько личной она была?
– В вакууме? – переспросил Стерри.
Я похолодела. Так вот чего боялся Винсент, и вот почему он хотел меня отослать! А до того я брякнула про большую ягодичную мышцу. И про рефлексы. Открыли ли тут рефлексы? Лучше бы муж вместо того, чтобы пытаться держать меня подальше от профессора, какое-нибудь заклятье немоты наложил. Невозможно же ежесекундно контролировать каждую свою мысль, каждое слово.
Ну что ж, придется снова включать режим амнезии. Хотя с Винсентом не прокатило, а Стерри намного старше, опытней и явно нескоро выживет из ума. Разве что с помощью мужа удастся отболтаться…
– Ты тоже читала об опытах с чашей и трубкой, наполненной ртутью? – не унимался профессор.
Нет, в эту ловушку я не попадусь.
– Я не умею читать.
– Некромант сферический в вакууме, – медленно процитировал Стерри.
– Не знаю, откуда я это подцепила. – Я демонстративно оглядела себя, намекая на простое платье. Взгляд зацепился за кровавое пятно на груди: надо бы застирать. – Может быть, прислуживала кому-то образованному, нахваталась словечек, которые сама не понимаю.
Я развела руками. Делать глупое лицо не стала – все равно профессор не купится на растерянный взгляд широко распахнутых глаз.
– Будем надеяться, что память вернется, – вмешался Винсент.
– Будем надеяться, – согласился с ним Стерри. – Возвращаясь к предмету нашего обсуждения. Я не думаю, что целью был любой некромант Джеима. С мужчиной Корси бы не справилась.
Я пожала плечами:
– Мужчине куда проще подсыпать яд в чай или вино.
– У большинства растительных ядов неприятный вкус, – быстро, словно отбивая подачу, возразил профессор.
– Мышьяк не имеет ни вкуса, ни запаха.
Не то чтобы мне хотелось непременно доказать, что целили не в меня, или переспорить Стерри. Но любую гипотезу нужно обдумать как
