Лиат. Сожженная льдом - Ульяна Соболева

— На цепь тварь!

Выволок за волосы из шатра. Она не сопротивлялась, хотя могла. Но ее тело словно обмякло, она была обездвижена, полумертва. Я не понимал, почему не сопротивляется, но мне было насрать.

Когда вывел ее из шатра она содрогнулась. Да, принцесса, мы здесь немного пошалила. Повсюду трупы, части тел, кровь. Ее море, вся земля пропиталась ею.

— Теперь это будет единственный запах, который ты будешь чувствовать…Лиат.

— Смотри не пожалей об этом когда-нибудь, инкуб!

Сказала и посмотрела мне прямо в душу, выжигая ее своими темно-коричневыми, бархатными омутами.

— Я жалею только об одном, что раньше не выдернул твое черное сердце…Но тем слаще будет выковыривать его по кусочку.

— У меня больше нет сердца!

— Я найду, поверь. Найду и покажу тебе во что его можно превратить и … я подарю тебе настоящую боль, принцесса Лиат Руах.

— Хватит угрожать — выполняй!

— Я не угрожаю…это так спойлеры. Любишь спойлеры, принцесса? А мне по х*й любишь ты их или нет.

* * *

Всех пленных заковали в хрустальные цепи и тащили следом за конями по заснеженной пустыне в сторону Мендемая. Она в толпе с презренными рабами, слугами, шлюхами и гладиаторами. На цепи, как и они. В своем гребаном свадебном платье.

Чем быстрее я скакал, тем быстрее она бежала. Пусть узнает как медленно тянется время когда ты на цепи. Проваливается в сугробы, спотыкается. Дааа, жара не так ужасна, как адский холод. Тебя мучает голод, ты мерзнешь и безумно хочешь пить. Но снег МЕндемая это не снег мира людей. Снег Мендемая ядовит, пропитан солью и ртутью, а так же микрочастицами хрусталя с горных рек. Им нельзя утолить жажду.

Когда они слишком медленно плетутся хлыст погонщика взлетает и опускается на их спины… и на ее в том числе. Вот она идет уже без прошлого величия и высокомеря, ее волосы растрепаны, платье превратилось в грязные лохмотья, рядом с ней тянутся обрубленные конечности тех, кто упал замертво, кто попробовал снег и умер в страшных мучениях.

На них не тратили время. Их просто отрезали от общей шеренги.

Обрубали на живую пока те орали и корчились от боли, а потом истекали кровью. Несколько раз она блевала в снег…

Что такое принцесса? Не нравится? Страшно и противно? Чтоб ты знала — нас так вели каждый день. Мы видели годами как умирают наши собратья, сколькие из нас без рук, без пальцев, без ушей. Только потому, что вам, господам, было весело на это смотреть. И я успел забыть, что ты, принцесса Мендемая, относишься к тем самым господам.

Скоро будет привал…И я подумаю кормить ли тебя или посмотреть как ты подыхаешь от голода и жажды, принцесска?

Они не сказали, куда ведут нас. Они вообще не разговаривали с нами. Если, конечно, не считать, разговорами те гневные окрики и отборный грубый мат, сыпавшиеся на тех, кто плёлся слишком медленно или же слишком громко стонал от боли и усталости.

— Нет никого страшнее невольников, долгие годы проживших в кандалах и неожиданно обрётших свободу.

Высокий немолодой эльф рядом со мной остановился, уперевшись ладонями в согнутые колени и глядя прямо перед собой. Туда, где полосуют плетью очередного свалившегося.

Он то и дело облизывает потрескавшиеся сухие губы, заставляя в сотни раз сильнее самой ощущать проклятую жажду. Сколько мы идём уже? Я давно потеряла счёт времени, продолжая просто переставлять ноги вперед. Одну за другой. Шаг за шагом. Не глядя по сторонам, не прислушиваясь к словам, крикам и стонам, окружавшим меня. Впрочем, никто особо и не пытался заговорить с пленной принцессой демонов, справедливо виня в сложившейся ситуации именно меня.

Попыталась оттянуть ошейник, чтобы хотя бы ненадолго, на жалкие секунды освободить ноющую, стёртую до крови кожу шеи. Тщетно, он застегнул его слишком плотно. Хрустальные цепи звякнули. Этот звон…сейчас он казался вечным. У меня были сбиты в кровь ступни, стёрта до мяса кожа на запястьях и шее. В последний раз я ела, кажется, в другой жизни. Силы покидали моё тело с каждым пройденным километром, оставляя одну лишь оболочку, бледную, униженную, ослабленную оболочку принцессы, дочери самого Аша Абигора. Но именно этот звон убивал меня больше всего. Доносившийся отовсюду, со всех сторон, он будто резал наживую барабанные перепонки, оставляя лишь одно желание: любыми путями избавиться от ненавистного хрусталя. И дело не только в физической боли от него. Лишь бы больше не слышать его. Этот звук, означавший смерть нашей свободы.

Эльф брезгливо поморщился, слегка отодвинувшись в сторону, когда демон из отряда отбросил, не глядя прямо в нашу сторону голову очередного сдавшегося остроухого. А я вдруг почувствовала тошноту и прижала руку ко рту….совсем еще ребенок. Подросток…

— Впрочем, чего ещё ждать от демонов. Самые жестокие, самые беспринципные твари, упивающиеся чужой слабостью, — эльф протянул мне руку, когда движение вокруг вновь оживилось, но я лишь помотала головой, всё ещё пытаясь справиться с приступом тошноты…а ведь ОН всё видит. Наверняка, видит, что творят ЕГО люди. Ведь именно ОН и приказал им связать и гнать вперёд всех. Молодых и старых…и совсем ещё детей. Он позволил им убивать всех без разбора. И в груди вдруг заныло от мысли…а если я оступлюсь? Если следующей, упавшей без сил, окажусь я, он позволит, чтобы и меня так? Позволит ведь…еще и упиваться будет моей болью и унижением, как упивался всю дорогу, то намеренно несясь вперёд на своём коне, заставляя сбивать в кровь ноги в попытке успеть за шагом животного, то резко останавливаясь и вынуждая отскакивать от попадавших на обжигающий песок пленников.

— ВЫ же прекрасно понимаете, с кем разговариваете? — бросить на него мимолётный взгляд, чтобы остановиться и еле слышно выдохнуть, глядя на открывшийся перед нами вид. То ли море, то ли река. Правда, воды её были черного цвета, отражая обжигающие красные лучи беспощадного солнца. Красиво и в то же время жутко. Я никогда не была в этой стороне нашего мира.

— Люди называют подобные места оазисом, вы знали, принцесса демонов? Они считают благословением набрести посреди безграничной пустыни даже на маленькие островки с водой.

Вот только почему-то мне кажется, что в этом проклятом месте никаким благословением и не пахнет. Хотя бы судя по тому, как настороженно остановились повстанцы впереди. ОН спрыгнул с коня первым и подошёл