Ритана Долорес тоже поглядела на него одобрительно. А что?
Одет по последней моде, вежлив, умеет держать себя в обществе. Мужчине что-то еще нужно?
Нет!
Определенно, нет.
А что Феола ведет себя ужасно – тоже не новость. Она себя иначе никогда и не вела. И не ведет.
Мало кто знал, что больше всего из-за этой ситуации переживает как раз Феола. Но…
Иногда это было просто выше ее сил. И язык словно сам ляпал и ляпал… наваждение какое-то. Или проклятье. Вот…
* * *
Амадо расположился в кресле, вдохнул аромат кофе – и на пару секунд позволил себе прикрыть глаза.
Счастье.
Такое хрупкое, такое тихое… вот эти несколько минут, когда его нельзя беспокоить.
Когда он уселся в свое рабочее кресло, вытянул ноги – и в абсолютной тишине сделал глоток кофе. Крепкого, черного, с сахаром и сливками.
Дома почему-то так не получается. Или Альба приходит и начинает разговаривать, или сын, или еще что-то случается…
А ему так нужны эти несколько секунд тишины.
Глоток, второй – и вот чашка отставлена в сторону, и можно открыть дверь кабинета. Взять сводки, прочитать о последних происшествиях в столице.
На столе лязгнул звонок. Амадо посмотрел на него грустным взглядом, но – ничего не поделаешь. Надо отправляться к начальству, раз уж вызывает.
Серхио Вальдес, тан Вальдес, сидел в кресле, чуточку лениво развалясь… возраст уже почтенный, солидный. А лет пять назад он сменил на этом месте Пабло Матео Лопеса, который в силу возраста ушел на заслуженный покой. Выслуга и титул позволяли, да и специалистом Серхио был отличным, специфику дела знал.
– Амадо, проходи, располагайся. Кофе, сладости?
Амадо качнул головой.
– Может, потом…
– Хорошо. Есть разговор. Даже личная просьба.
Амадо навострил ушки на макушке. Личные просьбы? Да никогда такого не было!
– Слушаю?
Серхио потупился.
– Дело достаточно деликатное. И мне бы хотелось, чтобы ты проявил понимание.
– Обещаю.
Серхио мялся еще пару минут. Взял со стола массивное пресс-папье, повертел его в руках, вздохнул.
– Ты сводки читал?
– Да.
Бегло, но ведь успел проглядеть? Значит, читал.
– Сегодня ночью был убит Самуэль Гонсало Веласкес. Сеньор Веласкес.
Амадо напряг память. Та легко подсказала результат.
– Да… было в сводках. Сеньор Веласкес, убит женой.
– Виржиния Моника Веласкес. Сеньора Вирджиния. Джинни.
И так Серхио это произнес, что Амадо стало ясно – их точно связывали неформальные отношения. Но какие?
Серхио понял немой вопрос и принялся рассказывать.
– Это было около семнадцати лет назад, может, даже чуть больше. Джинни была подругой моей дочери, Моники. Часто бывала у нас в доме, гостила, я ей радовался. Хорошая девочка, очень правильная, спокойная, умненькая… я так думал. А вот когда ей исполнилось восемнадцать, она пришла ко мне.
– Пришла?
– Да. Между нами состоялся тяжелый разговор, Амадо. Оказалось, что она давно меня любит, чуть ли не с десяти лет. И хочет, чтобы я стал ее первым мужчиной.
– Вот как.
– Да, представь себе мое состояние. Я женат, счастливо женат, у меня прекрасная семья… ты бы отказался?
– Нет, – честно ответил Амадо. И понял, что попал в точку. Серхио… да-да, представьте себе, он даже чуточку покраснел!
– У меня дочь – ее ровесница! И все же, все же… я не смог. Мы встречались где-то с полгода. Понятно, никто и ничего не узнал. А потом я предложил ей устроить жизнь.
– Устроить жизнь?
– Да. Понимаешь, расставаться с женщинами надо уметь. Серьезно уметь. Если ты ее бросишь, она может затаить зло и отомстить.
– А иные женщины помнить зло будут годами.
– Вот именно. Но когда уходит сама женщина, это совсем другое. Она будет даже довольна, что бывший любовник не создаст ей проблем. Я сумел потихоньку подвести к тому, что надо устраиваться в жизни, нужны семья, дети… свою игрушку она получила, цели добилась, теперь надо уже всерьез подумать о себе. Семья у нее была не из богатых и знатных, поняла она все правильно и быстро.
– И?..
– Я лично приглядел для нее супруга. Именно Самуэля Веласкеса. Он тогда как раз пошел в гору, начал раскручиваться, и мне понравился. Парень неглупый, осторожный, в заведомо проигрышное дело не полезет, семья хорошая… надо брать!
Амадо понимающе кивнул. Он ничуть не сомневался, что Серхио приглядел для любовницы подходящий вариант. Позаботился.
– Она вышла замуж – и?..
– У нас все закончилось месяца за два до ее свадьбы. Потом мы поддерживали ровные дружеские отношения. Моя дочь – ее подруга, я – вроде доброго дядюшки. Конечно, я приглядывал за ней, но в семье все было в порядке. Джинни родила двоих детей, была довольна и счастлива. Еще месяц назад я ее видел – все было хорошо.
– Могла она притворяться?
– Нет, – решительно качнул головой Серхио. – Годы прошли, у нее все прошло, все забыто, она сама мне сказала об этом недавно.
– Когда именно?
– Может, с полгода назад. Мы случайно встретились, вспомнить старые времена, посидели в кафе. Нет-нет, ты не подумай. Мы просто встретились, ну и разговорились. Я ее в постель не тянул, вот еще не хватало!
– Понимаю. Это была молодость, а ее вспомнить приятно.
– Именно! Джинни была счастлива в браке, хотя муж ей изменял, это было.
– Любовница? Обычно жена узнает последней?
– О неверности мужа Джинни давно уже знала. Собственно, это не неверность. Просто раз в пять-десять дней он ходит в бордель. Всегда один и тот же. «Золотая роза».
Амадо хмыкнул.
– А откуда денежка? Кто оплачивает веселье?
Серхио сдвинул брови.
– Доходы его я не проверял. Но ты прав, безусловно.
«Золотая роза», несмотря на безвкусное название, во всем остальном была весьма и весьма дорогим борделем. Изысканная обстановка, лучшие девочки в городе, услужливые и опытные… для клиентов с легкой чудинкой. И цены…
Такие цены, что жалованья Амадо хватило бы как раз на два-три похода в этот бордельчик. Не больше.
Ты можешь заказать что угодно, ты можешь не бояться ни болезни, ни огласки, ты будешь обслужен по высшему разряду. Но!
Цены и еще раз цены. И заранее платить, и девушкам там принято дарить подарки, то есть дешево не отделаешься. Ленточку не подаришь – весь город смеяться будет.
Доходы купца? Сложно сказать, что именно они позволяют. Вот если взять антикварный магазинчик той же Антонии – Амадо был в курсе его дел, Тони не смогла бы себе позволить такие траты.
А этот Веласкес? Сколько зарабатывал он? Прибыль – это ведь не так просто. Ее надо в дело вкладывать, надо семью содержать, надо налоги платить, надо… Много всего надо. Очень много.
Знают ли о таких интересных доходах в налоговой?
– Жена его убила – из ревности?
– Вот, возьми. Почитай подробно.
Серхио протянул подчиненному сводку для начальства. Это у Амадо было краткое перечисление событий. У Серхио было уже все по этому делу. Вплоть до протокола осмотра, допроса и прочего – что делают по горячим следам.
Амадо послушно закопался в бумаги, переводя канцелярит на нормальный язык.
Около полуночи, чуть позднее колоколов, служанка Мария Соледад Перальта проснулась. Колокол прозвонил, потом ей потребовалось в уборную…
После уборной она решила что-то скушать. Ну, дело житейское, хозяева держали для слуг специальный холодильник и не запрещали обедать и ужинать. Но по дороге в кухню она услышала какой-то шум. Вроде как он доносился со стороны гостиной.
Мария Соледад заглянула туда – и чуть не лишилась чувств от ужаса. Все было забрызгано кровью – вплоть до потолка. Посреди комнаты лежал мертвый хозяин… так, предварительно – шестнадцать ран, из них одна смертельная. Остальные особой опасности не представляли, но это нужно заключение некроманта.
Рядом с трупом хозяина сидит хозяйка, в руках у нее нож, она раскачивается и повторяет одно и то же: «Я его убила. Я его убила…» Словно марионетка. И глаза, как две пуговицы.
