хочешь, можешь принять душ, я принесу тебе что-нибудь. Фен, расчёска и полотенца есть в ванной прямо напротив этой комнаты, — он сделал паузу.
Будто пытался выдавить из себя то, что говорить не хотел, — Только не сбегай, имей в виду, здесь просто некуда.
Эти слова цепанули меня, я не собиралась бежать. Какой бы бред я сегодня не услышала, бежать я точно не буду. Хоть я и трусиха, хоть я и эмоциональная, но сейчас бежать от возможного шанса найти семью я точно не в силах.
— Да, сейчас же побегу голышом, босиком прямо к акулам в Атлантический океан, — я ухмыльнулась, он тоже, — Я, пожалуй, искупаюсь, ты прав. Оставишь вещи тут, я переоденусь и найду тебя.
— Хорошо, я буду в комнате прямо по коридору.
Я пошла в комнату напротив и закрыла за собой дверь, кажется, освежить и переосмыслить всё мне правда не помешает.
Алик
Я налил себе стакан мощного бурбона и посмотрел в окно. Мы с Каспером стояли на кухне. Здесь она была оформлена в тропическом стиле: деревянная мебель, покрытая блестящим лаком, металлические полочки и крючки, окрашенные в черный — всё только самое необходимое. Панорамные окна, через которые виднелась зелень окружающей среды, и дверь на террасу придавали этой комнате особый уют. Мы очень редко сюда приезжаем, в основном летом, на пару дней.
Я услышал шаги Ника за спиной. Вот всё и выяснилось, ну или возможно выяснилось. Мы совсем ее не знаем, она совсем не знает нас.
— Ну, как всё прошло? — спросил Каспер, я обернулся.
— Лучше, чем я ожидал, — лицо Ника было бледным, словно у трупа. Ах да, гребаный бурбон, он же и есть труп.
Ник облокотился о барную стойку, подпёр руками спину и опустил голову, показывая всем своим видом растерянность.
— Не переживай, потихоньку расскажем ей всё, — я подбадривающе положил ему руки на плечо, Кас сделал то же самое.
— Можешь принести ей рубашку в комнату, или футболку? Она попросила, чтобы переодеться, — Ник взглянул на меня бесшабашно и тут же опустил голову в пол.
Переживает, пытается угодить, не напугать сестренку. Давно не видел его таким, как бы выразится, заботящемся.
— Да, конечно, — я пошёл в свою комнату, распахнул сумку и вытащил белую футболку, она была мне-то велика. Карина уж точно утонет.
Я медленно спустился в комнату, открыл дверь и положил футболку на кресло. Её телефон лежал на кровати, это заставило меня повысить своё доверие к ней на пару процентов. Видимо, она правда не хочет бежать или понимает, что сейчас ей бежать некуда. Однако в одном я был уверен точно, она его настоящая сестра. Значит, с большей вероятностью она не была подослана. Хотя за годы ее отсутствия могло произойти все, что угодно.
Дверь распахнулась за моей спиной, она зашла с мокрыми волосами и в белом полотенце, без макияжа она такая… менее стервозная, возможно, даже более привлекательная… Алик, прекрати, не время сейчас давать волю чувствам. Ее толстенький носик с горбинкой был чуть сморщен, а сама она будто излучала свет. Ее резкий, но безумно манящий аромат заполнил все пространство.
— С лёгким паром, — единственное, что сейчас я мог вымолвить, замерев, как истукан.
— Ахах, благодарю, — она изогнула губы, её улыбка была словно лучик солнца. Возможно, при других обстоятельствах я бы познакомился с ней намного ближе, но явно не при тех, что сейчас.
— Я принёс тебе футболку.
— Спасибо, — шепнула она, наклоняя голову вправо, с ее волос еще немного текла вода, она пыталась собрать их. Пожалуйста, не будь засланной… моему другу нужна семья, а мне мой счастливый друг.
Я, обойдя её, закрыл за собой дверь. Мурашки прошлись по моему телу, давно я не испытывал таких чувств, это не желание, не похоть, не влюбленность, это что-то другое, запах словно свел меня с ума.
Карина
— Карина, — Николай постучал в дверь буквально через пол часа. Я успела возбудиться и кое-как привести себя в более-менее человеческий вид.
— Да, — я вышла к нему, гордо подняв подбородок. Чистой я чувствую себя намного увереннее.
— Прогуляемся? — робко спросил он, держа руки за спиной.
— Можно.
Мы вышли из этого большого дома на просторное «крыльцо», все было из дерева. А с виду так и не скажешь, интересный такой домик. Даже бассейн рядом, прикольно. Чем он занимается и откуда такие деньги, хм? Вокруг были высокие тропические деревья, чьи кроны закрывали нас от палящего солнца. Всё было так ярко и зелено, в моём животе заурчало.
— Мы чуть прогуляемся, Алик и Кас пока приготовят завтрак, — сказал Ник так же робко, но уже с ноткой обходительности.
Это показалось мне очень милым, странно, я не привыкла, что кто-то проявляет ко мне заботу и ласку. Тем более, готовит для меня просто так. Ну ничего. Я очень надеюсь, что это всё не сон. Хоть и самый лучший сон для меня. Мы шли в сторону пляжа, я слышала звуки океана, как это прекрасно, я даже представить себе не могла, что в этом году увижу такую красоту. Остров, по всей видимости, был вовсе необитаем, не слышно было ни пения птиц, ни единого шороха, только шелест листьев под нашими ногами. Хорошо, что я обула домашние тапочки, не самая лучшая обувь для пляжа, но куда деваться, лучше, чем босиком. Подходя к песку, я увидела, как лучи последней утренней зари ласкают волны, приливающие к берегу. Это было самое прекрасное место на земле, остров посреди океана, наполовину из деревьев, на четверть из песка и домик, что может быть лучше? Тем более, когда рядом с тобой семья.
— У меня кое-что для тебя есть, — Ник достал из кармана довольно увесистый кулон в форме серебряного меча, я раньше не видела такого. И свёрток небольших размеров, немного помятый, при этом перевязанный красной нитью.
— Читай, я всегда вожу его с собой, не знаю почему просто всегда с тобой, — настойчиво сказал он. Я без слов взяла его и развернула. Бумага чуть напоминала наждачку. Видимо время дало о себе знать.
«Дорогая Карина, я не знаю, когда ты прочтёшь это письмо. Будучи безудержным подростком, желая покорить мир, своенравной девушкой, стремящейся сразить всех на свете парней, или же мудрой и рассудительной женщиной. Я пишу, чтобы сказать — я люблю тебя. В трудную минуту для нашей семьи ты всегда была путеводной звездой — Carina. Ты была и будешь самым дорогим нашим сокровищем. На меня легло тяжелое бремя — спасти нашу семью и проложить для тебя, моя родная дочурка,
