много народу и не столь шумно, но, когда я зашла, казалось бы, тишина стала еще тише. И все взгляды были прикованы ко мне. Я прошлась взглядом по толпе и остановилась на баре и бармене. Эту роль сегодня играл старший сын Гровера — Грохэм.
— Добрый день. Могу я переговорить с вашим отцом по поводу новой вакансии подавальщицы? — Спросила я сходу, подходя к Грохэму. Его взгляд стал удивленным.
— Эээ… Сейчас. — Неуверенно стал отходить громила наверх, а потом, вспомнив, проговорил. — Сиена, пригляди за баром.
Громилу сменила рыжая подавальщица с горделивым видом и прищуренным взглядом.
Я мило улыбнулась, но это не помогло. Сиена все так же подозрительно щурилась на меня.
— Это работа не для белых ручек. — Проговорила Сиена, имея виду, что я слишком изнеженна для такой работы. Это заставило меня ухмыльнуться. Я рылась в куче мусора и говна в поиске еды, я воровала и убивала… Мои руки не настолько белые, как ей кажется.
— Это не тебе решать. — Я перестала улыбаться. Да и не особо-то и хотелось. Кого очаровывать — так это хозяина таверны.
— Доброго и светлого дня юная леди. — Приветствовал меня хозяин, спускаясь с лестницы со своим старшим сыном. Беглый и быстрый взгляд Гровера и приглашение в неприметную комнату за лестницей.
Комната оказалась небольшим кабинетом.
— Меня зови Гровер! Я человек простой, и реверансы делать не умею, поэтому перехожу сразу на ты, коль ты ко мне на работу хочешь устроиться.
— Хлоя. — Кивнула я в ответ, и так же по-простому представилась.
— Ну что ж отлично. Хлоя, ты уверена в том, что понимаешь, на какую именно работу соглашаешься? — Прищурился недоверчиво тоже Гровер.
— Да. Я видела, как много народу здесь бывает по ночам, поэтому представляю, как нелегко придется. — Спокойно отвечала я.
— Ты работала раньше подавальщицей?
— Нет. Раньше мне не приходилось работать. — Воровство я хоть и считаю трудом, но многие со мной не согласятся. — Это будет моим первым опытом.
— Хек. — Ухмыльнулся Гровер. — Ты так уверена, что я возьму тебя на работу? Ты хоть видела сколько желающих?
— Видела. Но за ними не шла толпа поклонников и зевак, которые принесут прибыль «Путеводной звезде». — Убедительно произнесла я, и услышала громкий смех громилы. Я не стала говорить о конкурентах, открывающихся скоро, и что моя толпа поклонников могла бы перекочевать в другое заведение. Нет… Хлоя не такая. Она простая. Может быть дерзкая и хмурая, но не настолько умная. К тому же Гровер, как работодатель, меня больше устраивает, чем новый конкурент «Звезды».
— Что, правда, то правда…
— Возьмете на испытательный срок, если не справлюсь — выгоните, если справлюсь — оставите. — Добавила я, полностью в себе уверенная.
— Решено! — Хлопнул рукой Гровер. — Ты мне нравишься! ГРОХЭЭЭМ! — Заорал Гровер. А когда тот появился, продолжил:
— Снимай объявление! Мы нашли нам новую подавальщицу. Выходишь завтра. С утра и разберемся с договором и формой.
Вот так я и стала новой подавальщицей «Путеводной звезды». Впоследствии нас станут называть радугой таверны из-за цвета волос — рыжая есть, блондинка и русая в наличии, а теперь и черноволосая. Хотя откуда они увидели черный цвет в радуге? Я ни разу не радужная.
Лиса я нашла на излюбленной его улице. Улица и мне нравилась. Она была благополучной, чистой, населенная людьми, которые улыбались искренне. Одна из главных улиц. Здесь жили люди работящие, простые, которые живут тут издавна, со времен строения Парнаса.
На карнизе окон висели горшочки с цветами, дорога была из брусчатки, местные кафешки на улице выставили столики со стульями, пахло выпечкой.
Тут даже воры вели себя тихо и мирно. Вот и Лис сидел за столом у одной кафешки. Но не один. С ним был мальчишка — оборванец. Тот самый любитель конфет — Кай. Лис частенько угощал обедом или ужином Кая в этой кафешке. Хозяева не гнали оборванца, наоборот, умилялись этой картине. Ведь чужой человек по доброте душевной кормил бедного сиротинушку.
А Лис эту картину и разыгрывал, и заставлял думать, что перед ними ангел божий.
— Как в тебя столько влезает? — Удивлялся красноволосый парень.
— Я много бегаю. Еда, как топливо, быстро расходуется. — Отвечал не в меру умный мальчик. Даже в жару Кай был в старой вязаной шапке и легкой курточке. Наверное, боялся оставить свое добро там, где ночует.
— Так ты просто забери с собой оставшееся. Никто тебя не заставляет доедать все сейчас. — Наставлял Лис, сидя на стуле и посматривая по сторонам.
— Ага. И красть вместе с пакетом еды? Неудобненько… — отвечал Кай с полным ртом той самой еды. — О! Как ты это сделал?
— Что?
— Когда ты успел положить сюда конфету? — Кай взял со стола свою любимую конфету и был безмерно счастлив настолько, что еда вываливалась из его растянутого в улыбке рта.
— Так я фокусник, ты не знал? — Только теперь Лис обратил внимание на третий, пустующий стул за их столом.
— Все, доедай. Встретимся позже. — Кай быстро все умял и исчез среди прохожих на улице.
— Если я буду тут разговаривать сам с собой, люди посчитают меня идиотом. Не хочешь составить мне компанию за чашечкой чая? — Хитро улыбнулся Лис.
— Неплохая попытка, но я уже пила чай. Встретимся на скамейке под дубом в Карнавальном парке.
Лис заплатил за обед Кая и вежливо распрощался с хозяевами этого кафе. Вообще внешность Лиса, конечно, привлекала внимание и вызывала подозрение, но одежка была приличной и успокаивала их бдительность. Весь старательно натянутый лоск Лиса действовал на окружающих успокаивающе, а хорошие манеры заставляли других приветственно ему улыбаться. И НИКТО! Никто не мог сказать, что данный человек мог промышлять воровством.
Его красные волосы, тщательно расчесанные, были собраны в низкий хвост, и только небольшая прядь опускалась со лба на щеку. Делая его образ немного дерзким. Идеально белая и расстегнутая на верхние пуговицы рубашка была под светло-бежевой жилеткой. В тон жилетке были и брюки. Ну, а коричневые ботинки завершали образ, озаряя своим блеском.
— Где тебя носило? Твои люди задают много вопросов. — Начал сходу Лис, присаживаясь на скамейку.
— Это кто? Ларгрэйт и два олуха, что считают себя великими ворами?
— Ну да… Кайриса не многие жаловали. Вот и разбежались.
— Ну и отлично. Всех сбежавших уже поймали или прирезали. Одиночки в таком деле не выживают. А идиоты тем более.
— Так, когда ты с ними встретишься?
— А зачем? Ты с ними и встретишься. Я не собираюсь им показываться.
— Я ведь уже говорил, что…
— Я знаю. Тебя они знают и уважают. Тебя они будут слушать и слышать. Вот ты
