что тут волчьих ягод обожрались, или мозги на солнце потекли? — уже не сдерживая себя, отрывается на своих подчинённых Рагнар. — Совсем ополоумели! Я прихожу с невестой, чтобы показать ей своих лучших воинов и что она видит?
— Да, что ты видишь, малышка Велена? — посмеивается Ингвар, повторяя данное мне Рагнаром ласковое прозвище. И мне это совершенно не нравится.
— Вы и врага встречать будете голой задницей? — продолжает разнос Рагнар пристыжённых воинов.
Покосившись на него, я без тени улыбки ставлю на место его чересчур шустрого братца:
— Я, может, и малышка, но называть так меня может только жених, — отрезаю я.
Ещё не хватало, чтобы браться сцепились из-за меня!
Насколько я узнала собственнический характер моего жениха, самая моя невинная улыбка может стать причиной вызова на бой. Рагнар своего никому не отдаст, даже собственному брату.
— Тогда, может, мне называть тебя милашкой Веленой? — почти мурлыкая, шепчет мне на ухо Ингвар.
Не успеваю я отбрить наглого оборотня, как оторвавшийся от моральной порки, учиняемой своему отряду, Рагнар оборачивается к нам и вперивает немигающий взгляд в брата.
— И о чём вы тут так мило шепчетесь у меня за спиной? — жених взъярился не на шутку. — Я же предупреждал, что Велена только моя, и никто больше не смеет на неё даже смотреть! Ингвар, что непонятного было в моих словах о том, что тебе держаться подальше от моей невесты? Ты хочешь бросить мне вызов?
Ох! У меня аж всё обмерло внутри, словно ледяной водой окатили. Разве ж так можно, чтобы брат на брата? Богиня-матерь, из-за пустяковины налетел. Да так, что от тона Рагнара мурашки по коже бегут.
Или он в запальчивости может казнить и правого, и виноватого? И матушка говорила, что ему за это ничего не будет… Как страшно жить в их обществе, как же я там буду…
Я во все глаза смотрю на вспыхнувшее противостояние братьев. Они, что, с ума посходили оба? Разве есть что-то ценнее родной крови? Злая ссора да на пустом месте: как два бойцовых пса, два брата готовы сцепиться.
И совсем не радует, что из-за меня поединок может начаться, противно моей душе любое смертоубийство. Вот Марта бы только разулыбалась, она завсегда своих кавалеров стравливала, чтоб потешить собственное самолюбие.
От напряжения у меня опять начинает покалывать ладошки. Я так нервничаю, что, кажется, будто внутри меня зреет и волнуется сила, способная разнести здесь всё вокруг. Странное и тягостное чувство, хорошо, что во мне нет совсем магии. То есть, жаль, конечно. Я частенько мечтаю, что стану магичкой, и со мной начнут считаться, но увы.
У матушки моей дар есть — магия целительства. А я, как и остальные члены семьи, без магии. Ещё один вопрос в мою копилку: как полностью бездарный Келси Велес мог стать Властелином Пограничья, когда вся элита империи магически одарённая?
Но сейчас есть более насущные проблемы, чем удовлетворение праздного любопытства — открытый конфликт жениха и его брата, и что противнее всего, опять причина я.
С беспокойством перевожу взгляд с одного на другого. Мрачный Рагнар и Ингвар, отвечающий дерзким взглядом. Его смелость не может не вызывать восхищения, потому что, посмотри на меня так Рагнар, и я в обморок упаду. А Ингвар подходит к брату вплотную, не опуская взгляда, кажется, даже не моргая. Безумству храбрых поём мы песню, но лучше б обойтись без таких потрясений! Ой, мамочки, что сейчас будет? Богиня — матерь, помоги и защити!
— Неужто, Рагнар, ты поднимешь руку на родного брата из-за какой-то, пусть и смазливой, девчонки? — недрогнувшим голосом спрашивает Ингвар. У него такой вид, что он видит брата первый раз в жизни. Показное веселье слетает с его лица. Крепко задевает его отповедь Рагнара. — Я не стану биться на поединке с единоутробным братом. Что ж бей, братишка! Начинай, коли такова твоя воля! Вот он я!
Ингвар разводит руки в стороны, показывая, что в руках его нет меча, и не намерен он драться даже в ответ на агрессию брата.
Я же зауважала Ингвара, простив ему и малышку, и милашку. Немного отчаянный, потому как Рагнар действительно опасен, но красивый отрезвляющий жест!
Говорят, оборотнями правят инстинкты, а Вожака уважают, если он умеет держать их в узде. Рагнар и сам понял, что мы просто попали под горячую руку, да только Ингвар его ещё распалил.
— Это не какая-то там девчонка, — цедит сквозь зубы жених. Пыл его немного угас, но до умиротворения ещё далеко. — Это моя невеста, и ты это прекрасно знаешь. Пренебрежительно отзываясь о ней, ты бросаешь эти слова мне!
Вокруг нас троих царит неестественная тишина, будто, в костре перестали трещать поленья, а птицы смолкли, снялись и улетели досрочно на юг. И в тишине я отчётливо слышу удары своего сердца. Один, второй, третий.
В словах Рагнара есть правда, и воины дружины вождя Белых Волков, кажется, даже дышать перестают. Глаза опущены, чтобы не дай Богиня, вожаку не померещился вызов или интерес к его невесте.
— Ты не из-за этого взбесился, а из-за того, что ей кто-то мог приглянуться! — не унимается Ингвар. — Чего ты хотел, когда тащил девицу в военный лагерь? Что все мужики, которые полгода бабы не видели, будут скромненько отводить глаза? А может, ты ей ещё и лицо платком закроешь?
Ох, вот зараза языкастая! Насмешка в голосе Ингвара задевает брата. Вот чего он добивается? Будто проверяет предел прочности.
— Надо будет и закрою лицо и глаза отводить заставлю, — ярится Рагнар.
Между братьями так искрит, что боюсь, загорится пожухлая трава. Я протискиваюсь между ними, упираясь ладошками в грудь Рагнара. Он, не глядя притягивает меня к себе, крепко прижимая лицом к груди, не позволяя сделать даже вдох.
— Да, ты с ума сошёл! Знал бы, что у тебя мозги поедут на этой девчонке, не привозил бы платок, — злится Ингвар и даже не замечает, что в порыве злости выбалтывает какой-то секрет.
Платок? Какой платок? Судя по всему, младшенький проболтался о чём-то интересном, только спрашивать сейчас толку нет. Я делаю вид, что не заметила оговорки Ингвара, но я ещё обязательно вернусь к этому моменту. Спать не смогу, пока не узнаю, что за платок такой загадочный. Развели тайны тайные и секреты секретные, все они меня касаются, да только ответы на свои вопросы я никак не получу!
Рагнар так сильно прижимает меня, что я начинаю задыхаться, и сказать ничего не могу.
— Девчонку задушишь, — обращает внимание Ингвар
