Принцесса Элейна сидела на троне, сменив наряд, и хлопала в ладоши, а ее сестры молчаливо взирали на все происходящее, как каменные горгульи.
В какой-то момент Адель поняла, что и Джудит пригласил на танец кавалер – правда, он годился ей в отцы, – и другие девушки уже кружились по залу, и только она осталась стоять будто бы в нерешительности. Почему же ее никто не приглашал?
Кровь застучала в висах, сердце заколотилось чаще, когда в голове Адель вспыхнула безумная мысль. Она не может просто так стоять здесь и ничего не делать. Ее жизнь не будет зависеть от выбора каких-то мужчин. Если она будет королевой – нет, когда она будет королевой, – выбирать будет она сама.
Заиграла музыка «Мистерии» – мрачная, напряженная и вместе с тем волшебная. Решительным шагом Адель пошла вперед, туда, где стоял среди толпы других мужчин, возможно каких-то министров или политиков, Канцлер Фрост.
Его высокая фигура словно манила. Совсем как Грааль.
Адель протянула вперед руку, не веря самой себе и в то же время веря в себя, и коснулась локтя Канцлера. Совсем легко, но он заметил.
Он повернулся и посмотрел на нее с каплей удивления на безмятежном лице. Их взгляды встретились, и тело Адель пронзила ледяная молния.
– Я бы хотела пригласить вас на танец, милорд, – проговорила она и, растянув губы в улыбке, протянула ему руку.
Реакция Канцлера была мгновенной. Он коротко кивнул собеседникам, затем полностью повернулся к Адель, скользнув по ней взглядом, и шагнул вперед, принимая «вызов». Ни секунды промедления – Канцлер подхватил ее повисшую в воздухе ладонь, которая казалась такой маленькой в его собственной ладони, вторую руку уверенно положил ей на спину, чуть касаясь холодными пальцами обнаженной кожи, и сократил расстояние между ними, потянув Адель на себя. Она улыбнулась и положила руку, в которой все еще держала гвоздику, ему на плечо. Он знал каждое движение, каждый шаг, Адель в этом не сомневалась. Все его действия – выверенные, точные, и это вызывало в ней искреннее восхищение. Он вел ее в танце, и Адель поддалась.
Музыка «Мистерии» очаровывала вместе со сверканием люстр, бокалов, сиянием свечей и драгоценностей, блеском глаз других девушек. Адель поймала их с Канцлером отражением в зеркальной стене, которую они проплывали, внимая будоражащему и пронзительному, но в то же время будто гипнотизирующему ритму. Она увидела до безумия красивую пару, и еле узнала в этой девушке со стеклянными зелеными глазами себя. Где бы ни был Грааль, кажется, он уже начал действовать: в эту минуту творилась магия.
– Ты смелая, – услышала она будто из-за завесы голос Канцлера. – Или же глупая.
Адель встрепенулась и отвлеклась от созерцания танцующей пары в зеркале.
– Можешь не отвечать, лучше молчи, я и так скоро пойму, – резко проговорил он, совершенно выводя Адель из транса. – Что бы ты знала, я не танцую, – сказал он и опустил голову, устремляя взгляд на ее декольте, где виднелась поддельная метка.
Адель вдруг стало очень жарко. Горячая волна добралась до плеч, шеи, щек. О Королева! Неужто она краснеет? Не бывать такому. Это на нее так не похоже…
– Вы танцуете сейчас, – заметила она, проигнорировав, как быстро он перешел на «ты».
– Мне приходится. Я не собираюсь унижать претендентку своим отказом. Но тебе стоило бы знать, что не надо приглашать меня на танец.
Она хотела спросить «почему», но решила не развивать тему. В этом сквозило нечто опасное, и Адель не была уверена, что готова шагнуть в неизвестность.
– Вы что, пялитесь сейчас на мою грудь? – выдохнула Адель с притворным возмущением.
Канцлер медленно поднял голову, встретившись с ней взглядом. Синие глаза обожгли ее равнодушием.
– Не нашел там ничего интересного.
Что он имел в виду? Ее фигуру? Или же метку? О чем он?
Адель сладко улыбнулась ему.
– Вот и не пяльтесь тогда. Чтобы не унижать претендентку.
– Этот рот слишком много болтает, – сказал Канцлер и разомкнул их взгляды. – Прости, а на губы смотреть можно?
Она хотела было ответить, но в этот момент талию будто сдавило, хотя рука Канцлера все еще неподвижно лежала на ее спине. Губы Адель распахнулись, но раздался лишь удивленный вздох. Что это сейчас было?
– Значит, не смелая, – сделал вывод Канцлер, а спустя небольшую паузу добавил: – Должно быть, в семье тебя учили не тому, чему надо. Ты уже два раза наступила мне на ногу. Придется брать уроки танцев. Это обходится недешево.
Не сам ли он желает стать ее учителем танцев, хотела спросить Адель, правда, с чего бы у него возникло такое желание – это ведь она сама пригласила его. Но вновь ей стало слишком тесно в корсете, и пришлось сделать глоток воздуха и промолчать. От скованности сердце забилось чаще, а взгляд заметался по сторонам. Возможно, эти девушки действительно привыкли к подобным нарядам, а она немного переоценила свои возможности?
Адель убрала руку с плеча Канцлера и коснулась лба, отгоняя прядь волос. Похоже, ее лихорадило, кожа была горячей и влажной. А корсет будто бы обхватил талию еще сильнее – на мгновение ей показалось, что это канцлер так крепко стискивает ее в объятиях. Он и впрямь чуть сдавил ладонь Адель, возвращая к себе ее внимание.
– Теперь ты так просто не сбежишь, – произнес он. – Придется дотанцевать до конца.
Адель и впрямь хотелось сделать передышку, ей было сложно сделать вздох, не говоря уж о том, чтобы танцевать. В какой-то момент зал поплыл у нее перед глазами, возможно Канцлер говорил ей что-то, но она не слышала ничего, кроме своего судорожного дыхания и пульсирующего стука в висках.
Но что она будет делать, если ей удастся сбежать сейчас от Канцлера? Вдруг он сможет помочь?
Она отчаянно шагнула вперед, когда спазм судорогой сотряс ее тело, и, прижавшись к Канцлеру, она из последних сил выдохнула:
– Снимите с меня это…
– На меня не действуют твои чары, дорогая, – хладнокровно ответил Канцлер Фрост. Сейчас она видела лишь линию его губ, которые, похоже, всегда были такими суровыми.
– Избавьте меня от чертова платья… Оно… убивает…
Она глотнула воздуха, буквально вцепившись в Канцлера, и к своей радости поняла, что он увлекает ее в танце все дальше и дальше от толпы. Когда перед носом Адель распахнулись двери в некую комнату, в душе затеплилась надежда: она спасена! Но тут корсет сжался до невозможности, заставив Адель вскрикнуть.
Но вот ее спины коснулись холодные пальцы, которые двигались ловко, уверенно, развязывая ленты платья, как будто делали это ежедневно. Разделавшись с половиной шнуровки, Канцлер распахнул верхнее платье. Послышался треск ткани, когда он рванул за края, добираясь до корсета. Ни единого слова не сорвалось с его губ. Канцлер заводил ладонями по ее талии, поднимаясь выше, будто искал лазейку, но Адель могла лишь думать о том, что еще немного, и она лишится чувств.
– Я… – выдохнула она.
– Молчи.
Но вот шнуровка корсета натужно лопнула, Адель уловила блеск металла и увидела в руке Канцлера нож. Сияние ледяных синих глаз, которые пристально следили за ней, прожигало насквозь. А может, в помещении просто было холодно. Воздух наконец проник в ее легкие, Адель судорожно вздохнула, еще и еще, перевернулась набок. Перед глазами замелькали звезды, и она провалилась в ночную глубину.
Очнулась она от легкой дымки аромата можжевеловых ягод и прохладного прикосновения чьих-то губ, и не сразу поняла, что ее целует Канцлер Фрост. Ведь эти губы были мягкими и живыми, а не высеченными изо льда.
Адель зашевелилась, вплетая пальцы в его непослушные смоляные волосы и отвечая на поцелуй. Такого красивого мужчину она еще не целовала.
Но он быстро разорвал поцелуй и поднялся, а Адель поняла, что лежит на золоченном диванчике в небольшой комнате, завешанной тяжелыми шторами. Корсет валялся на полу, а сама она осталась в одном нижнем, почти невесомом, платье.
– Спящая красавица ожила, – проговорил Канцлер.
– Что?
– Ты и этого не знаешь? – спросил он, скрестив руки на груди и о чем-то задумавшись. – Просто искусственное дыхание. Отвечать на него необязательно.
