в боевом пылу кричит Лира и замахивается палкой.
— Стойте! — кидаюсь к ней я и удерживаю, когда она чуть покачивается, останавливая замах. — Погодите, сядьте, пожалуйста.
Помогаю ей опуститься на лавку, а сама смотрю на то, как Чес юркает под печку.
— Держи эту ненормальную! Она чуть не покалечила вашего главного защитника! — жалуется он.
Я качаю головой и не могу сдержать улыбки: ну надо быть таким непосредственным!
Тетушка Ли только сейчас понимает, как устала: запал заканчивается. И она, тяжело дыша, опирается обеими руками на трость.
— Мышей мне только в доме еще не хватало! — охая, сетует она. — И так уже все едва дышит и ремонта просит. Так еще и грызуны тут…
Глажу ее по морщинистой руке и иду к печке: там как раз закипает в котелке вода.
— Не переживайте, тетушка Ли, — примирительно говорю я. — Мышонок со мной.
— С тобой? — удивляется она. — Да как же так?
— Сейчас все за чаем и расскажу, — я нахожу на полке баночку с тем самым ароматным чаем, что накануне заваривала Лира, насыпаю в чашки и заливаю кипятком. — Вы мне лучше расскажите, вы ночью ничего странного не слышали?
— Да что странного в наших краях может быть? — пожимает она плечами и, хромая, доходит до стола. — Разве что мой племянничек завалится.
Надо же, а пока за Чесом охотилась, Лира даже не хромала. Вот это у нее мотивация была!
— Так он днем обычно, чтобы его накормили-напоили и денег в долг дали, — продолжает тетушка Ли. — Да откуда они у меня? И так натуральным обменом живу. А на ночь я настойку вербены пью, а то бессонницей мучаюсь.
Да уж, мне бы такую бессонницу. Помнится, мне даже крепкие снотворные в последнее время не помогали.
Но из рассказа Лиры отмечаю себе информацию про племянника. Значит, гости у нас вполне могут быть, главное, быть к ним готовым.
Я ставлю перед тетушкой Ли чашку.
— Там еще на полке печенье, которое я вчера испекла. Достань его к чаю, а то ты такая худая, что тебя поскорее хочется откормить.
Нахожу на полке глиняную вазочку с печеньем из песочного теста под сероватой льняной салфеткой, ставлю ее на стол и сажусь сама.
Чес аккуратно высовывает нос из-под печи:
— Пахнет вкусно. А я голодный, — жалобно произносит он.
Я отламываю небольшой кусочек печенья и кладу на пол. Надо будет подумать, как сделать ему что-то более-менее цивильное: все же не простой у меня мышонок, говорящий. Хотя и слышу его только я. Главное, чтобы это не было признаком шизофрении какой-нибудь.
Тетушка Ли смотрит на это все не особо одобрительно, но и не спорит. Похоже, ждет, что я расскажу.
— А ты почему про ночь-то спросила? Случилось что?
— Мой мышонок, — киваю на Чеса, — нас от дракона спас!
Тетушка Ли закашливается. Кажется, надо было подавать информацию как-то иначе.
— Дракона? Откуда у нас драконы? — она удивленно смотрит на меня, как будто я ей сказку рассказала. — Они просто так абы где, не летают. Только врагов уничтожать, да по своим драконьим делам. Да только какие дела тут? Или… Что-то произошло той ночью, Адалия?
Понятия не имею, что произошло той ночью, кроме того, что вместо Адалии с драконом проснулась я. Но вот об этом точно никому не стоит знать, а то точно ненормальной назовут.
— Что происходит между мужчиной и женщиной в постели? Вот то и произошло, — немного грубовато отвечаю я. — Но я точно видела какого-то дракона перед крыльцом особняка ночью. Мышонок его испугал! Ему за это премию можно дать.
— Где он сидел? — напрягается Лира, совершенно игнорируя информацию про мыша.
— Так перед особняком, — пожимаю плечом.
Тетушка Ли же вскакивает с испуганным:
— Ох! Мои цветы!
Даже немного прихрамывая и с тростью, Лира идет так быстро, что я едва за ней успеваю.
Мы огибаем кусты, в которых я ночью пряталась, и выходим к особняку. Сейчас, в свете солнечных лучей, он выглядит еще величественнее, даже несмотря на запущенный вид.
Запущенность — это все временное, то, что можно исправить, были бы силы и желание. Ну и, наверное, деньги. Хотя это тоже дело наживное.
На площадке перед домом видны следы от массивных когтистых лап. В одном следе могла бы уместиться добрая половина меня. Даже страшно!
Но тетушку Ли это особенно не интересует: она сразу же идет к клумбе с подсолнухами.
— Слава богам, этот дракон ничего не поломал! Уж больно нравятся мне эти цветы…
Улыбаюсь: ну подсолнухи и подсолнухи. Красиво, конечно, но не так, чтобы переживать за них. Сама же я иду к особняку: раз уж я здесь, стоит зайти, оценить масштаб задач и перспективы развития.
Но на самой верхней ступеньке крыльца замечаю крупное, сантиметра два или три в длину семечко, похожее на арбузное, но с красивым сине-фиолетовым отливом. Интересно, от чего оно? Судя по всему, от чего-то местного.
Знаете поговорку “любопытство кошку сгубило”? Вот, это про меня!
Как только я беру в руки семя, оно начинает светиться, звенеть, как будильник, и нагреваться.
Глава 12. Арион Тарден. О доверии и выводах
С самого утра ощущение, что всю ночь не спал, а отрабатывал полеты. И это настораживает. Мой дракон, Ринг, вчера весь день был словно на взводе, а нет ничего хуже, чем раздраженный дракон.
У моего еще и характер под стать моему: вредный и упрямый.
Когда меня выкинуло жестким порталом в эту глухомань после отражения нападения на Его Величество и стало понятно, что сам я магический резерв не восстановлю, пришлось прибегать к альтернативным методам.
Мои приятели не то что не гнушаются этим способом восстановления магии, более того, они его и предпочитают. К тому же многие девушки за ту плату, что оставляют им драконы, готовы не то что невинность отдать, да хоть на всю жизнь в рабыни податься.
Ни меня, ни моего дракона не прельщает иметь девушек за деньги. Не потому, что денег жалко (хотя и тут Ринг никогда не понимал, как из-за чьего-то тела можно расстаться с внушительной суммой), а потому что тех, кто готов лечь со мной в постель просто так, в силу страсти и пылких чувств, всегда было хоть отбавляй.
Конечно, это силы не
