если регулярно подыхать будет, до конца веков будет искать меня, чтобы летопись впарить.
– Скажи ему, что это уже было, – фыркаю. – Может подтереться своими бумажками.
– В смысле?.. Стой! Я не врубаюсь! Да куда ты вообще?!
– Найти кое-кого.
И я найду её, даже если весь Лимб придётся перевернуть! Каждый его долбаный сектор.
Но искать не приходится. Да и не было кого, по сути.
– Пустынный город в трёх секторах отсюда! – догоняет малой и идёт спиной вперёд передо мной, размахивая винтовкой. – Если тот, кого ты ищешь, переродился в последние два года, то он, скорее всего там.
– Девушка, – останавливаюсь. – С серебряными волосами.
– С какими? – кривится.
– Нет там такой! – кричит за спиной ковыляющая к нам проводница.
И ее, правда, там не было.
Волосы Катари стали чёрными, как смола, блестящими, как хрусталики льда на солнце, такими, какими должны были быть всегда – не тронутыми змеиным проклятием.
Проклятия больше нет. И моей птички вместе с ним. Теперь эта девушка не прокажённая душа, а заблудшая, которая выбрала иной путь. Путь, на котором нет меня. Нет боли, которую мы с Блэйзом ей причинили. Нет теплоты в её глазах, нет узнавания.
Это был её выбор.
Вот что Катари попросила у Лимба – забыть всё, что опустошало её, калечило, уничтожало изнутри, делало никем. Теперь она другая. Не знаю, какими воспоминаниями Лимб заполнил её красивую головку, но больше в её глазах нет пустоты и мрака обволакивавшего душу. Теперь она чиста. Теперь она не знает, что прямо сейчас перед ней стоит тот самый подонок, который толкнул её под колёса смерти. Тот самый, который не смог защитить, использовал в грязных целях, отдал её тело, её душу проводнику, выбрал её своим билетом на выход.
Пустынный город слишком шумный и жаркий, чтобы я достойно смог принять её выбор. Сейчас, обливаясь потом и глядя как она помогает другим заблудшим разгружать тележки с провиантом, утирает хрупкой кистью капельки пота со лба и даже иногда улыбается, будто вся эта волокита доставляет ей истинное удовольствие, это сраное чувство потери в груди гложет меня, умертвляет, злит, приводит в слепую ярость, которую стиснув зубы пытаюсь заткнуть в себе. И отчаянием наполняет душу.
Толпы идиотов в грязной рабочей одежде снуют туда-сюда, без умолку трещат, строят планы о застройке города, восстанавливают долбаный Лимб по крупицам, заштопывают гнилыми нитками и верят, что вот оно – их спасение. Их души в безопасности. Их жизни в безопасности! Жизни, которых они давным-давно лишились!
Иллюзия сплочения, духовного единства. Бутафория счастья, которое по всем своим дерьмовым законам Лимб не предусматривает! Но они… все они слепцы. Верят во что-то. Надеются на что-то.
Жалкие игрушки кукловода. Безмозглые рабы системы.
И Катари… моя птичка теперь одна из них.
«Лимб, тварь, почему ты не сказал мне?»
Стаскивает с тележки бочку какого-то пойла и, устало выдыхая, утирает рукавом грязной рубашки лицо.
Красивая.
Слишком красивая, чтобы сдирать в кровь свои нежные руки.
Щурит глаза и, делая козырёк из ладони, смотрит на полуденное солнце, и я вижу, как ярко блестят её голубые глаза. Так фальшиво блестят, что становится тошно.
Часть этого прогнившего мира. Ячейка мирного общества. Бездушная кукла.
Думала, обретаешь свободу? Это она, да? То, чего ты хотела? Это – твоя свобода? Запереть разум в клетке беспамятства, позволить Лимбу отравить память ложными воспоминаниями, сделать тебя никем, пустышкой?.. Ты считала себя никем, птичка, но ты жила… жила так, как умела, ты чувствовала, ты была со мной, была моей, я видел жизнь в твоих глазах. Видел её! Она была там! Так зачем?! Зачем ты опустилась на колени?..
Хочу злиться на неё. Хочу схватить за руку, увести подальше от этого убогого мирного сектора мирных заблудших в ногу идущих в чёртово мирное будущее и трясти её до потери сознания, по крупицам вытряхивать из неё всю чушь, которой напичкал её Лимб! Всё дерьмо, в которое она верит!
Но не могу…
Смотрю на неё и ничего не могу. Дышать не могу. Больно.
Перебрасывает чёрные волосы за спину и, улыбаясь, смотрит на меня. Всего секунду смотрит. Грёбаную секунду, которая острыми зубами вгрызается в сердце и запрещает ему биться. Не для кого больше. Не для чего больше.
Не узнаёт меня. Наверное, думает о том, почему какой-то белобрысый придурок вылупился на неё и глаз отвести не может. А может… может вообще ни о чём не думает. Зачем вообще думать о том, кто для тебя не больше, чем пустое место? Один из миллионов.
Ты предала меня, птичка. Сломалась. Не выдержала удар. Твой Осколок внёс свою лепту, добил тебя в самое сердце. Так ведь?.. Не знаю, что за борьба происходила между вами, но точно знаю, что тот ребёнок – порождение тьмы, – не тронул твою душу. Сохранил. Видимо по своим причинам.
А мы с проводником облажались по всем пунктам.
Монстр, которого все мы сотворили, причинил вред своему создателю. Одному из них. А меня… меня почему-то пощадил.
Это была ты, птичка? Ты ему не позволила?.. Тогда почему оставила меня? Почему отказалась?
Я должен понять тебя, но, чёрт, не могу! Не могу!
Ну же, взгляни на меня. Взгляни ещё раз! Взгляни так, чтоб сердце вновь забилось, докажи, что не забыла! Не смогла забыть!
Но она не смотрит. Продолжает выполнять грязную работу для места, которое никогда не считала своим домом.
Ты ненавидела Лимб не меньше чем я, но в итоге выбрала его. Выбрала существование, в котором душа твоя будет спокойна. Будет ли?..
Слабак. Обещал, что убью тебя, если ты предашь меня, но скорее себе горло перережу, чем причиню тебе новую боль.
Надеюсь лишь… ты знала, что делала.
Прощай, Лори.
Твой Демон будет присматривать за тобой издалека.
– Давай, всего разок, не козлись.
– Я сказал: нет. Отвали! Сколько ещё раз нужно повторить?
– Просто покажи! Чего щемишься? Всего один раз окно открой.
– В прошлый раз, когда кое-кто по имени Блэйз открыл для тебя окно, вы двое чуть весь Лимб не угробили!
– А тебя это типа печёт сильно. Ты вообще сам, где был? В баре каком-нибудь заливался, а? Бухлом за милю несёт!
– Я в отпуске был. И тебя это не касается.
– Оооо… у главного проводника смерти даже отпуск бывает? Ну ничего себе ты крут! У меня вот такого не было. А работодатель в курсе? Что? Чего смотришь? Я что-то не то сказал? – хлопаю проводника по плечу и притягиваю ближе. –
