хочется на него обидеться. Я не могу поверить, что он согласился на это. Беспокоясь обо мне, он отказывается от Авроры. — Она ведь не может быть духом, правда?
— Я не знаю, — признается Аврора. — Но с половиной у нее все в порядке. Я верю, что она достаточно сильна, чтобы удержать остальное. — Оптимизм радует, хотя я не могу не думать, что он также неуместен. Ее глаза полностью открываются, взгляд возвращается ко мне, и я не могу отделаться от ощущения, что это в последний раз. — Пожалуйста, Фаэлин… если бы это был кто-то другой, я бы хотела, чтобы это была ты. Закончи это для меня.
Я часто моргаю, мое зрение затуманивается, когда слезы, которые я больше не могу сдерживать, наконец-то вырываются на свободу. Я горячо хватаю ее пальцы, забыв о нитке и ране. Я держусь за нее так, словно одним только этим прикосновением могу удержать ее здесь, такой, какая она есть. Я могу сохранить свою подругу.
Аврора улыбается, ее глаза снова закрываются. Она абсолютно спокойна. Даже лунный луч, падающий на нее, кажется, светится ярче.
Женщина, которую я знал в таком виде, уйдет. Но она будет жить вечно в другой форме. Во мне. В луне, которую я буду встречать каждую ночь.
— Все будет хорошо, — шепчу я ей и себе. — Больше не будет боли, ты достаточно долго страдала.
Все еще держа ее пальцы одной рукой, я поворачиваюсь и тянусь к ножу, торчащему в шее Конри, и с ворчанием освобождаю его. Я вытираю лезвие о бедро. Льняная ткань уже окрасилась в пунцовый цвет. Хотела бы я иметь под рукой клинок, который не использовался для убийства Конри, клинок, который мог бы быть предназначен для Авроры и только для Авроры. Но это все, что у меня есть, и медлить нельзя.
Положив нож, я выбираю по одной нити. Обматываю их вокруг рукояти, а затем закрываю пальцами. Каждая частичка сущности от меня, от моих предков, которые владели этим охотничьим ножом на протяжении многих лет, когда мы использовали его как инструмент для нашей магии, каждая частичка сущности от духов, которых мы знали, и тех, кто давно забыт. Я сворачиваю все это вместе.
Ко мне возвращается давно забытое воспоминание. Редкое время, проведенное в лесу с моей матерью, когда я была еще девочкой.
Фаэлин, однажды может наступить момент, когда тебе придется использовать свою силу, чтобы забрать жизнь другого. Эти слова были такими нежными, но в то же время такими мрачными. От них во рту появился металлический привкус, хотя произносила их не я. Я знаю. Я знаю, бабушка говорит, что наша сила нужна только для того, чтобы помогать этому миру. Но однажды может возникнуть необходимость в убийстве. Возможно, чтобы спасти себя. Возможно, для того, чтобы пережить долгую зиму. Когда бы ни пришло это время, нанеси сильный и верный удар, дочь моя. Не медли. Ведь хуже, чем лишить жизни, — это причинить страдания.
— Тебе больше не будет больно, — тихо клянусь я Авроре. Нож в моей правой руке. Левая тянется за ее головой, обхватывая ее. Эвандер медленно убирает окровавленную ладонь, обнажая рану.
— Спасибо, друг мой, — слабо шепчет она, уже не имея сил открыть глаза.
— Это честь для меня. — Я нежно целую ее в лоб и провожу лезвием по ее грудной кости. Она никогда не чувствовала себя такой маленькой, такой хрупкой. Столько крови пропитало землю вокруг нас, что для того, чтобы положить этому конец, потребуется совсем немного. — Спасибо тебе за все, что ты для меня сделала.
— Это было… честью для меня.
Я решительный шаг.
Если бы я не решилась и не бросила все силы на это, то, возможно, не смогла бы сделать вонзить лезвие6 в нее. Но я не колебалась и чувствую, как в этот момент из ее изможденного тела вытекают последние остатки жизни. Я подавляю всхлип и еще раз целую ее лоб.
А потом — свет.
Магия взрывается внутри нее. Кровь и кровь сгущаются в ярчайший лунный луч. Ударная волна проносится по роще, разбрасывая лыкинов, как тряпичных кукол. Их разбрасывает в стороны и между деревьями. Даже Эвандера отбросило. Но меня это не трогает.
Я остаюсь в центре событий и задыхаюсь, глядя, как исчезает моя подруга. Когда вся сила, которой она обладала, высвобождается. Затем, словно натянутая тетива, она срывается обратно.
Сияние возвращается, но не к Авроре, а ко мне. Я чувствую, как ее сила проникает в меня. Наполняет меня до такой степени, что я откидываю голову назад и поднимаю грудь к небу, задыхаясь. Во мне нет места для него. Я едва могу дышать, но никогда еще не чувствовал себя более живым.
Звезды заполняют мои глаза. Темное небо становится моей тенью. Я вижу, как весь мир проносится подо мной, как будто я переместилась на луну. Я вижу мелькающие острова, окутанные облаками. Города, лежащие глубоко под водой и землей. Давно забытые снежные замки и шумные города, кипящие жизнью. Мир кажется таким маленьким, что его можно удержать в ладони, но стоит мне протянуть руку, чтобы коснуться его…
Он заканчивается.
Я падаю. Ветер наполняет мои уши. Сила погружается все глубже и глубже в свой новый дом — в меня. Ослепительный свет и видения исчезают.
Две сильные, знакомые руки обнимают меня. Я заключена в тепло Эвандера, как куколка, из которой мне еще предстоит выйти. Он гладит меня по лицу, глядя на меня широкими и нежными глазами. Уже не испуганными, а изумленными.
— Как… Я?
— У меня есть ты, — пробормотал он. — Ты в безопасности и, хвала старым богам, со мной.
Значит, мои видения не были реальными. А может, и были. Я смахнула последние капли дымки. Бледное сияние, покрывавшее мое тело, словно я сама была источником лунного света, тоже начинает меркнуть.
Лыкины на верхнем краю рощи стоят. Я смутно ощущаю их движения, когда они начинают спускаться в мягкий мох нижней части рощи. Навстречу Эвандеру и мне. Он крепче прижимает меня к себе, прижимая мою щеку к своей груди. Он все еще в крови и грязи, но это он.
Эвандер издает низкий рык на приближающихся. На нем все еще висят кандалы. Он не может обратиться, да и я не в том положении, чтобы сражаться. Несмотря на бурлящую во мне силу, я не знаю, как ее использовать. Она уже захлестывает мой разум, голова кружится. Мое тело словно налилось свинцом.
Альфы останавливаются в нескольких футах от нас, остальные в
