себя всеми возможными способами, но интерьер и обстановка снова и снова уносили меня далеко в белое королевство. Так что ничего удивительного, что в какой-то момент перестала отличать где правда, где вымысел, а где воспоминания.
«Я бежал, но я не спасся»
От холода и сырости тело била крупная дрожь. Снова прутья и тусклый свет факела. Слышится музыка и смех. Это вес пира или королева всё же насмехается надо мной? Как же раздражает звук капель весенней вы, что сочится сквозь камень.
Холодно и мокро. Рука прикована только одна но саднит обе. Звук воды больше не раздражает. Мир словно замер и это единственное, что осталось со мной. Холод сковывал тело снаружи, но внутри оно всё пылало, одновременно казалось что было воспалено всё нутро. Сегодня уже приносили похлёбку? Огней факела больше не видела, вместо них просто рассеивались оранжевые отсветы. Как не видела и прутьев. Зачем, если всё равно прикована. Только сырость и холод. Словно сквозь вату послышались какие-то звуки.
— Ил. Илин… это ты? Ты пришла ко мне? — Какая-то огромная ужасающая фигура перекрыла отсвет фонарей. Слов я решительно не разбирала, но этот человек был явно зол, если не сказать в бешенстве. — Я его не убивала… Генри был мне друг!.. Я… не виновна… — С каждым разом воздуха казалось всё меньше и каждое слово давалось с огромным трудом. Фигура как мне показалось замешкалась. Потом как мне показалось я увидела других людей. Значит, это не Илин. Следовательно, ещё сидим дальше. Она должна прийти. Закрыв глаза повисла на руке. Уснуть в таком положении было не реально, но хоть немного абстрагироваться от мира. Странное чувство полёта. Кажется, я его когда-то испытывала. Но сейчас было тепло и надёжно. Безопасно. Глаза открывать я так и не стала, позволяя тёмному мраку заботливо баюкать меня. — Ты пришёл ко мне? Не бросай меня… Пожалуйста…
Комната утопала в солнечном свете, приобретая золотой оттенок на деревянной мебели из красно-коричневых пород. Не понятно, от чего было теплее, от интерьера или от трёх слоёв одеял, под которыми я сейчас лежала. Потерев глаза, огляделась. Мои привычные покои. Воспоминания опускались подобно воздушному облаку, медленно погружая меня в панику. Посмотрела на кисть, где в худшем случае сейчас была длинная вытянутая мозоль. Прислушавшись к своим ощущениям и обстановке вокруг, встала с кровати и пошла приводить себя в порядок.
Князя я нашла как всегда в холле первого этажа, за разбором вороха бумаг. Злого и агрессивного. Увидев меня, он ещё больше нахмурился. Поджав губы выдохнул и только тогда спросил.
— Как ты?
— Хорошо… Благодарю за заботу… Что произошло? — От моих слов князь ещё крепче сцепил зубы, попутно смяв лист, который держал в руках.
— Это ты мне скажи, Анна. Почему меня будят воины и сообщают, что пленник сбежал, а спустившись в камеру вижу прикованной свою дочь, которая бредит и не узнаёт меня?!
— Я хотела поговорить с ним… — Почему-то когда придумывала оправдание в первые минуты в камере это казалось более достойным и уверенным. Сейчас же ощущала себя словно нашкодивший ребёнок. — Ты сам сказал, что возможно он одумается и сдастся добровольно.
— И ты его отпустила? Где связь?! — Отец бросил смятый комок бумаги на стол.
— Он пообещал отозвать свои войска.
— «Пообещал»? Так же, как не нападать на тебя? Пхах… А я не верил…
— Не верил во что?
— В россказни солдат что ты воин, а мягкосердечная дева.
— Что случилось потом? Ну… когда ты меня нашёл… Долго я пробыла там и как долго спала? — Спросила еле слышно. Понятно, что отец зол, но его слова сейчас очень ранили. Хотя было бы из-за чего.
— Ты бредила пока мы искали ключ. Звала какую-то Илин и клялась, что не убивала белого короля. А потом и вовсе почивала сутки. И всё это из-за нескольких часов в темнице, подумать только…
— А что со стражниками? Неужели они не задержали пленника?
— Они всё ещё в лазарете. Им досталось побольше, чем тебе. Фирменный удар рукоятью в висок, после которого противник без сознания. Грязно и подло.
— Почему? Они ведь живы.
— Потому что нужно сражаться на равных. Иди, попроси Симону тебе накрыть поесть. — Я смиренно опустила голову и уже даже сделала несколько шагов в сторону, но остановилась. Что-то мне ужасно не нравилось в словах отца. На столько, что всё нутро начало клокотать. — Что-то не так.
— Нет… Не так. — Я решительно обернулась к князю. Раз мы говорим о чести, то скажи, на сколько справедливо винить птицу, что сидела в клетке в том, что она боится стальных прутьев? — Алан сощурился, но меня было уже не остановить. — Если птице вырвали перья в крыльях именно в клетке, то к чему удивляться если она вспомнит прошлое и даже не будет пытаться улететь?
— К чему ты сейчас всё это говоришь? — Князь сцепил пальцы и подался вперёд. Теперь он не выглядел разозлённым. Казалось, он действительно хотел понять.
— Меня задели твои слова. Да, я боюсь темниц и у меня началась паника от пребывания в ней, поэтому «бредила, а после и вовсе почивала сутки». Но у меня есть негативный опыт.
— А король? Зачем ты его отпустила?
— Его должны были повесить. Я хотела дать ему возможность почувствовать свободу и доброту в последний раз… А потом заковать обратно. — Солгала на последней фразе, надеясь что мой голос не слишком дрогнул.
— Неужели ты думала, что он даст заковать себя добровольно? — Хохотнул отец, откидываясь в кресле.
— Он выглядел изнеможённым…
— Он мужчина, Мэрианн. Тебе знакомы такие птицы, как орлы? Большие и гордые, их гораздо больше в наших землях, чем в королевствах. Знаешь, чем удивительны орлы? — Я отрицательно покачала головой. Орлов я уже видела, хоть и не совсем близко, так что понимала о ком речь. — У взрослых особей наступает период, когда их клюв и когти становятся уже не столько острым, сколько закруглённым, а перья становятся слишком тяжёлыми. Тогда у орла два выхода — либо умереть от голода, либо уйти в безопасное место и там «переродиться».
— И как это происходит?
— Они разбивают клюв о скалы, вырывают себе когти и тяжёлые перья. В этот момент они очень уязвимы, но потом клюв и когти, освободившись от нароста вырастает новый и крепкий, хоть и долго, ровно как и перья — способные держать птицу на ветру. Не застревай в клетке. Ты уже давно на воле. Пора сбросить старое.
Задумавшись, направилась к знакомому перевалу. Карабкаться по скалам не хотелось, так что я медленно побрела на
