— А вы?.. — вытаращились на меня курсанты. Я сунул им в руки амулеты Астер, кажется, там была воздушная волна и один щит — слабый, но от физического воздействия должен помочь.
— А у меня тоже есть амулеты, — с серьезным видом ответил я и взмахом руки отправил их в путь. — И про настой не забывайте!
Когда они скрылись за ближайшим деревом, я снова покосился на бушующий огонь. Нехорошо заныло в области сердца — как будто я был не уверен, смогу ли вытащить меч и сразиться с противником или вместо меча окажется только рукоять.
Как там говорила Эльса? Я заготовка, недоделка. И сейчас я вполне это ощущал. Странная сила то била из меня фонтаном, то таилась как зверь. А ведь хотелось уверенности, четкого понимания, кто я и что делаю. Хотелось больше не гадать: смогу или нет. Верить своему телу, своей магии. Себе.
Если и себе не верить, то что оставалось?
Впрочем, выбора у меня сейчас не было. Гран Дари же рискнул. Возможно, даже не надеялся на возврат. Если Астер щит так долго держала и все-таки не выдержала, то что говорить о старике? Он не выйдет оттуда. Может, надеялся, но вряд ли сможет.
Я снова выругался, упрямо посмотрел на пелену жара перед собой и сделал шаг вперед.
75. Астер
Они вернулись почти что на рассвете. К тому времени едва ли не треть Академии стояла у окон и следила, как вспыхивал огонь совсем рядом в лесу. Я не занималась подобной ерундой, не до этого было, несколько новых вариантов зелья уже настаивались или только ждали перегонки. Пока не удалось убрать все негативные эффекты: в одном из вариантов были слабящие желудок травы, во втором сочетание ингредиентов вызывало головную боль. Впрочем, люди готовы были терпеть любые побочные эффекты, лишь бы отстранить от себя опасность.
Увы, как бы я ни перебирала возможности, одним приемом зелья было не излечить. Особенно если капсула с роем разрослась. Даже если насекомых травить изнутри, их остатки требовалось вырезать. То есть помощь лекарей нужна была достаточно срочно.
Но вместе с тем глаймера определенно работала. Лойи получал свою дозу, и его лицо уже немного посветлело. До полного вывода токсина было еще далеко, но он цепко выискивал изменения и радовался, когда находил. Я с трудом удерживалась, что не рассмеяться и не отвесить ему подзатыльник. Как его — такого увлеченного, умного, но совершенно бестолкового идиота и недообученного — вообще выпустили из дома?
— У тебя стало лучше получаться, — похвалила я его, кивнув на выпариватель. Теперь он стоял правильно. Лойи так просиял от простой похвалы, что мне даже стало немного неудобно, и взялся за работу с удвоенной силой.
А ведь если взять его под контроль, обучить работать правильно, то из него определенно выйдет толк! Да, не лекарь, а скорее алхимик. И мне как раз лаборант бы не помешал… Я задумчиво посмотрела на слишком много суетящегося вокруг горелки Лойи и усмехнулась своим мыслям. Он, скорее всего, откажется, хотел же что-то доказать своей семье лекарей.
— Астер? — покосился на меня Лойи. Видимо, он что-то спросил, а я молчала.
— Нет, ничего, — мотнула я головой и вернулась к записям.
Так что следить, что там происходило на горизонте, я не стала. Хватало и тех новостей, которые то и дело приносили курсанты.
Они вернулись, пропахшие дымом и еще чем-то отвратительным и тошнотворным. Но вернулись почти целыми. Сначала работники, один из них подвернул ногу, потом курсанты — закопченные, серьезные, повзрослевшие, а замыкал процессию Эгиль с директором. Тот едва передвигал ноги и выглядел очень паршиво, но не от усталости, просто даже маги-инженеры могли получить истощение. Я сразу же направилась к гран Дари, не в его возрасте так рисковать.
Эгиль был странно напряжен, но я все-таки спросила.
— Какие результаты? Уничтожили матку?
— Да, — он кивнул и протянул мне что-то обернутое в рубашку. Судя по форме и весу — книги. — Все, что уцелело.
— Отлично! — мне уже не терпелось посмотреть, что же в записях. И вроде бы разговор был окончен, ему надо было привести себя в порядок, а мне снова наблюдать за зельем. Но я продолжала стоять, повинуясь ощущению недосказанности. Зачем? Некстати вспомнились слова Лойи про мотивирующий поцелуй. М-да, а ведь и правда, что-то такое в любовных романах было, хотя я читала пару книг, жанр не впечатлил. Но было бы забавно… От шутки с поцелуем удерживало только слишком серьезное выражение лица Эгиля.
— Ты сказала, что можешь исправить, — он наклонился очень близко, почти что касаясь моего лба своим. — Меня.
— Могу попытаться, — я сразу поняла, о чем он, иначе зачем так шептать?
— Тогда попытайся, — он едва заметно кивнул. Он был спокоен и решение казалось взвешенным. Но я на всякий случай взяла Эгиля за руку и приложила пальцы к запястью, считывая пульс. Слегка учащенный, но все в пределах нормы. Странное поведение того, кто только что решился на ужасную процедуру. Я на мгновение хотела отказаться сама, даже несмотря на уникальность возможного опыта. Но Эгиль перехватил мою руку и сжал в своей ладони. И я кивнула:
— Послезавтра. Нужно подготовиться.
День с этого момента шел мимо. Кто-то приходил в лабораторию, я что-то отвечала, даже отдавала указания, но мысли мои были далеко. Я не хотела знать, какие всё-таки причины переубедили Эгиля, ведь он был против всего несколько дней назад. Казалось, проблемы академии подошли к концу, незачем спешить. Нам оставалось только следить за болотами и лесом вокруг, лечить людей и ждать помощи. Но что-то произошло вчера. Хотя все выжили и с заданием справились, но Эгиль решился.
Если бы я спросила о причинах, не давала ему покоя сомнениями, то, наверное, он бы снова задумался и снова отказался. А может, нет. Выглядел решительно.
Но я не спросила, не смогла. Слов не было. Кивнула.
Внутри теперь закручивались две тянущие спирали: одна — ошеломительного восторга — ведь мне предстоит сделать нечто небывалое. Я приложу руку к таинству создания мага ужасной силы. Закончу то, что начали альвы. Оружие. Но я верила, что Эгиль не ринется сжигать своей силой города.
А другая спираль — черного ужаса — это сама процедура. Если я права… а я к сожалению права, то мне придется своими руками причинять боль человеку, который мне доверился. Долго, методично, не обращая внимания на его крики и стоны. Сколько бы крови ни пролилось, я должна буду держать его в сознании, хотя бы в относительном.
Подготовиться к этому было невозможно.
Вечером я сказала о будущей процедуре Лойи. Не все, но самое необходимое и самое страшное. Он мог отказаться и не ассистировать мне. Единственное, на чем я настояла и отдала бы ему все оставшиеся у меня деньги, это на использовании «Сердца воина». Я не была уверена, что после сделанного у меня будут силы заживлять оставленные мной раны. Либо же мне нужно было срочно ставить готовиться заживляющее… Но Лойи тоже не смог сказать ни слова, только молча кивнул.
В нужный день лаборатория стала закрытым местом для всех, кроме действующих лиц. Я раздала новое зелье, указала как пить, и Академия на долгое часы замерла — оставалось ждать первых результатов.
Лойи бросал на меня жуткие взгляды, помогал раскладывать скальпели и пилы — фактически набор для работы с мертвыми телами, а не с живым человеком. Вокруг все пропахло очистителем. Лойи тошнило. Я бы сама была не прочь такого проявления человеческих чувств, но когда обнаженный Эгиль лег на стол и поморщился от холода поверхности, я была спокойна. Все, что осталось, это цель — мне доверяли, а значит, я должна была оправдать это доверие, и ответственность, которую я готова была взять на себя.
Пытки продолжались уже третий час.
Тело на столе дорожало от боли, кровь выступала и тут же запекалась на раскаленной коже. Огонь вырывался и тут же стихал. А я продолжала украшать, иначе и не скажешь, его тело длинными и глубокими линиями. Никакого обезболивающего или дурмана, но Эгиль был в сознании. Держал свою силу и огонь.
