дозе, и природу этого страха брат определил очень точно. Он не решался открыться, потому что боялся нарваться на отказ и насмешки, а это грозило потерей собственного достоинства. Самое странное в этой ситуации было то, что на самом деле Сабину было наплевать на это самое достоинство. Тогда откуда взялся страх?
– Похоже, у тебя уже есть объяснение моим страхам,– иронично заметил он, пытаясь скрыть интерес за маской безразличия.
– Ты слишком чувствителен для венна,– произнёс Антон с таким видом, словно цитировал чужие слова. – Знакомая фраза?
– Отец твердил мне это постоянно,– Сабин горько усмехнулся.
– И ты в конце концов поверил,– Антон утвердительно кивнул,– и начал бороться с собой, а когда тебя припекло, первое, что ты сделал – это вообще запретил себе чувствовать, как бы избавляясь от своего главного порока. Скажешь, неправда?
– Если бы я этого не сделал, то свихнулся бы,– процедил Сабин.
– А тебе никогда не приходило в голову, что ты мог бы просто открыться мне,– Антон устало вздохнул,– вдвоём мы бы точно разобрались с этой головоломкой, и не было бы тогда пятисот лет смертельной вражды, всей этой крови и боли. Чего ты тогда испугался, брат? Что я посмеюсь над твоими страданиями?
– Я не отрицаю своей вины во всём случившемся между нами,– Сабин упрямо посмотрел в глаза брату,– но причём тут моя чувствительность?
– При том, что ты до сих пор считаешь себя неполноценным венном,– резко ответил Антон,– ты упрямо продолжаешь бороться с даром Создателя. Да-да, это я про твою чувствительность, братишка, твоя способность сопереживать, остро чувствовать боль и радость – это дар, а вовсе не порок. Прекрати бороться и прими себя таким, какой ты есть на самом деле. Вот увидишь, станешь гораздо счастливее.
– Эмоциональный Демиург – это что-то,– Сабин снова иронично улыбнулся.
– Не передёргивай,– отбрил его Антон,– эмоции – это всего лишь внешнее проявление чувств. Можешь давить свои эмоции, если уж так их стесняешься, но перестань бояться себя настоящего, того Сабина, которого я помню с самого начала. Он мне нравится гораздо больше, чем твоя нынешняя маска хладнокровного и неприступного правителя.
Наверное, впервые Сабин задумался о том, кто он есть на самом деле, что в его личности является наносным, а что настоящим, и ему пришлось признать, что от того мальчишки, который когда-то мечтал стать могущественным Творцом, осталась, пожалуй, только его любовь к брату. А куда делось всё остальное? Где, в каком дальнем уголке его сознания прячется тот открытый и доверчивый парень, для которого мир был захватывающим приключением, а не утомительной дорогой, полной потерь и тяжкого труда? Отчего брат сохранил свой юношеский задор, а он вынужден скрывать свою усталость под маской безразличия и самоуверенности? Да, тут было о чём задуматься.
– Я подумаю,– тихо произнёс Сабин после минутного молчания,– не дави на меня сейчас.
– Смерть Вертера ударила по тебе сильнее, чем ты сам готов себе признаться,– Антон ободряюще погладил брата по плечу. – Выплесни свою боль, не держи её в себе.
– Смеёшься? – Сабин окинул удивлённым взглядом непрошенного советчика. – Да если я это сделаю, тут трава на милю окрест пожухнет, я же всё-таки Демиург.
– Ничего,– улыбнулся Создатель,– я прослежу за местным климатом, так что не стесняйся.
– Спасибо, Ангел,– Сабин устало вздохнул,– возможно, я как-нибудь воспользуюсь твоим разрешением, а пока у нас есть дела поважнее, нужно отправляться к Лике.
– Если тебе тяжело, я могу пойти один,– предложил Антон.
– Нет, я с тобой,– Сабин поднялся на ноги,– всё-таки это случилось на моих глазах. Правда, Вертер просил не рассказывать ей правду, не хотел травмировать несчастную женщину больше необходимого.
– Что ж, последнюю волю ушедшего нужно исполнять,– согласился Антон,– пусть будет баллада о смерти в неравном бою с ордами захватчиков. Справишься?
– Не сомневайся, врать я умею,– Сабин невесело усмехнулся,– Лике понравится моя сказка. А вот что нам делать с Волком?
– Не думаю, что он сможет жить без своего хозяина,– задумчиво произнёс Антон,– он слишком тесно связан с сознанием Вертера, практически является его составной частью. Наверное, придётся погрузить Волка в сон до возвращения нашего Защитника.
Сабин кивнул, соглашаясь с решением брата. Они накрыли тело Вертера защитным куполом и перенеслись к хрустальному башмачку, как Антон в шутку называл дом Лики и Вертера. К тому времени уже стемнело, но в окнах почему-то свет не горел.
– Может быть, Лика отправилась на остров,– предположил Сабин,– но тогда нас должен был бы встретить Волк.
– Нет, она здесь,– Антон кивнул в сторону озера.
На фоне светлого пятна водной глади они без труда разглядели одинокую женскую фигуру. Лика стояла у самой кромки воды, уставившись остановившимся взглядом в ровную зеркальную поверхность, словно пыталась разглядеть что-то в чёрной глубине. По какой-то её особенной неподвижности, по опущенным плечам и безвольно висящим рукам братья сразу поняли, что она уже знает. Антон подошёл к Лике и обнял её за плечи, она повернулась к отцу и уткнулась лицом ему в грудь. В первый момент Сабину показалось, что она плачет, но он очень быстро понял, что ошибся, видимо, Лика также, как он сам, не могла пока излить своё горе в слезах.
– Как ты узнала, милая? – мягко спросил Антон.
– Это Волк,– в голосе Лики совсем отсутствовали интонаций, словно он был механическим,– он с самого утра сидел на берегу, даже есть отказался, а потом я вдруг услышала его вой. Он так жутко выл, словно плакал. Я выбежала на крыльцо и увидела, как Волк растворился в воздухе прямо у меня на глазах. Он отправился вслед за Вертером, да? Как он это сделал?
– Мистика какая-то,– пробормотал Сабин,– так не бывает. Вертер не мог поглотить сознание Волка, да и не стал бы этого делать.
– Я думаю, они теперь вместе,– Лика упрямо сжала губы, словно собиралась спорить.
– Давай мы сейчас отправимся к нам на остров,– миролюбиво предложил Антон,– тебе нужно отдохнуть, завтра будет непростой день.
– Нет, я хочу провести эту ночь рядом с ним, пока его тело ещё не превратилось в пепел,– в голосе Лики прозвучали железные нотки. – Где вы его оставили?
Антон уже открыл рот, чтобы попытаться отговорить несчастную женщину от этого тягостного мероприятия, которое, несомненно, только сильнее погрузит её в тоску и отчаяние, как вдруг услышал у себя за спиной голос брата.
– Можно я тоже посижу рядом с ним? – тихо попросил Сабин.
Лика кивнула, и они, взявшись за руки, побрели через лес к любимому холму Вертера. Антон проводил их тревожным взглядом и отправился
