по всей территории. Видео, которое ты смотрел? С помощью простого заклинания ты увидел только то, что я хотела, чтобы ты увидел. Маячки, которые вы разместили в доме в наших вещах? Их я тоже нашла и отключила. Кусок пергамента, который ты добавил в комнату с гримуарами, когда толкнул меня к столу? Я его переписала. Я ждала предательства, Нокс, потому что в моей жизни разочарования следовали одно за другим, а ты всего лишь еще одно в длинной череде. Моя мать учила, что независимо от того, кого ты впускаешь в жизнь, они не всегда на твоей стороне, и чаще всего будут стараться тебя уничтожить. Мать сказала бы, что те, кто становятся к нам ближе всего, по какой-то причине добиваются этого. А если не по причине, то из какого-то побуждения, которому не стоит доверять. Так что, как видишь, я не доверяю никому, даже если трахаюсь с ним. Может быть, я и не так сильна, как ты, Нокс, но я не уступлю тебе в разведке.
Нокс повернулся лицом к горгульям, выстроившимся вдоль стен на верхних полках библиотеки.
– Сайан, Кер и Ларс, наблюдайте за местом, где находится Дом магии, и если вы увидите какое-либо движение в доме или на территории, сверните ведьмам гребаную шею и принесите сюда ко мне.
Я дернулась, когда горгульи кивнули, меняя форму, и исчезли со своих мест. Грустно улыбнувшись, я посмотрела на Нокса, все еще одетого в кольчугу.
– Ты можешь быть умной и способной вести логическую войну, Арья, но дело в том, что мы играем не по твоим правилам. У нас есть свои собственные, первое правило гласит, что в этой войне нет гребаных правил. Вставай и снимай это платье, сейчас же.
Я встала, протянув руки, надеясь, что он снимет с меня наручники. Покачав головой, он подошел и сорвал платье, проведя рукой по моей груди. Я застонала от боли, попыталась отвернуться, прикрывая грудь руками. Опустив взгляд, он растер лицо, глубоко вздохнул и, подойдя к комоду, вытащил из него белую ночную рубашку. Он осторожно надел ее на меня, завязал бретельки изящными бантами и опустил ткань, скрывая мою наготу.
– Мы собираемся воевать, Арья. Так или иначе, ты в этом замешана. Ты можешь быть либо на правильной стороне, либо на неправильной.
– А мои сестры? – спросила я, и он поднял взгляд, сжав губы. – На чьей они стороне?
– Я предлагаю убежище тебе. Только тебе можно выбирать сторону.
Нокс наклонился, касаясь носом моего. Коснулась и кольчуга, сквозь тонкий шелк рубашки я ощутила пробравший до костей холод.
– Не заставляй меня бороться с тобой, – прошептал он, наклоняя голову, чтобы потереться носом о мою щеку.
Я отступила назад.
– Я не буду добровольно воевать под твоими знаменами, пока мои сестры находятся по другую сторону этой войны. Не буду. Я понимаю, что этому месту нужна перезагрузка. Я понимаю, что мы упустили гребаный мяч, и я даже согласна с тобой. Я понимаю, почему ты это делаешь, Нокс. Законы гласят, что если королева или король переступают черту и совершают государственную измену, то они должны нести ответственность за свои действия. Хочешь избавиться от них – хорошо, ладно. Но это не то, чего ты хочешь. Ты хочешь уничтожить первородные семьи и положить конец их правлению в Девяти мирах. Ты хочешь посадить новых людей на наши троны, и единственный способ сделать это – убить нас всех. Ты хочешь устроить геноцид ведьм за деяния нескольких? Нет, абсолютно нет. Это все равно, что найти одно испорченное яблоко и выбросить из-за него весь ящик.
– Одно испорченное яблоко? – холодно фыркнув, Нокс покачал головой, пристально глядя на меня, и комната взорвалась сырой, неразбавленной силой, вытекающей из него. – Есть целые замки, в которых ковены используют людей как щиты на стенах. Они же посылают ничего не подозревающих людей в переполненные города, а потом, когда те заходят достаточно глубоко в город, они взрываются зельями, убивая всех внутри барьера, установленного ведьмами. Другой ковен погряз в разврате – только все, кто там находятся, остаются не по своей воле. Когда ведьмы создают жизнь с кем-либо, кроме человека, и если должен родиться ребенок мужского пола, они скармливают этого ребенка отцу в наказание, что он зачал им сына. Ведьмы уничтожают Девять королевств, и они делают это, потому что могут. Фрейя и ее сестры были эталоном, за которым следовали ведьмы Девяти миров, но где-то они сбились с курса и приняли свои собственные гребаные правила. Никто не вмешивался более пятисот лет, позволяя им бесконтрольно творить все, что заблагорассудится.
Нокс смотрел, как я часто дышу, пытаясь справиться с гневом и яростью от его слов.
– Вот так, злись. Твой дом предал тебя, а не меня, малышка. Злись до тех пор, как они заставят меня выбирать между спасением твоей жизни и тем, чтобы оторвать твою хорошенькую головку.
– Если это правда, то это работа моего рода – прибрать наш дом. Когда в твоем доме беспорядок, ты не просишь другого прийти и убрать его. Ты справишься с этим сам. Я уберу свой дом, но не стану делать это на твоих условиях.
– Моя армия насчитывает пятьдесят тысяч человек и растет с каждым днем. Я глава гребаного восстания, Арья. Если ты не хочешь мне помочь, я прикую тебя цепью к своей кровати и защищу от тех, кто жаждет оторвать твою хорошенькую головку. Я сохраню тебя до тех пор, пока сам не решу по-другому. Ты моя навсегда. Сейчас нет выхода из этой ситуации. Ни для тебя, ни для меня, ни для кого другого.
– Ты не удержишь меня, Нокс. Я Арья, блядь, Геката. Я – выжившая. Война течет в моих венах, и уверяю тебя, если ты так поступишь, я сбегу от тебя. Я буду сражаться против тебя. Я всегда буду бороться за свою семью. Моя кровь и кости служат для того, чтобы защищать их. Ты сражаешься в память о своих призраках, но я борюсь за жизни своих родных, которые все еще здесь.
– От меня некуда не деться, Арья. И я тоже был создан для войны, и я объявил войну тебе лично. Тот рокот, что ты слышишь, это мой зверь зовет твоего. И она отвечает. Мурлыканье – это огромная редкость для них – мурлыкать друг другу в наши дни и в наше время. Я могу ненавидеть тебя, и ты можешь ненавидеть меня, но те, что внутри нас, – они безмерно наслаждаются друг другом. Не говоря
