— Проклятье, — пробормотала я.
Он чуть приподнял темные брови.
— Я оставила его на катере. В сумке.
Не хотелось признаваться, что возвращаться туда одной страшно. И не пришлось. Он резко кивнул и пошел на звук работающего вхолостую мотора и свет прожектора.
Когда он ушел, меня обволокла тьма. Неприветливое болото окутывал туман. Даже будь сейчас жарче, чем июльским вечером в Луизиане, я все равно дрожала бы. Здесь обитало нечто, и, по словам Кассандры, оно убивало.
Я перевела взгляд на Чарли. Мне уже доводилось видеть трупы. Но не такие.
За несколькими частыми всплесками возле лодки послышалось низкое предостерегающее рычание, которое словно потекло по болотной траве. Я повернулась кругом, высматривая движение, но ничего не заметила. Мне недоставало пистолета Чарли почти так же, как Саймона. Но здесь, в темноте, я его точно не отыщу. Ствол, вероятно, уже погрузился на самое дно мутного илистого болота.
Я уже решилась пойти к причалу в тот самый момент, когда этот — черт, я даже имени его не знала — выскочил на поляну. Кровь исчезла, на коже все еще сверкали капельки воды, а волосы были прилизаны и больше не закрывали лицо.
Должно быть, я слышала, как он плескался в притоке реки, смывая с себя кровь. А рычание?
— Вы что-нибудь видели? Слышали? — Меня, похоже, приговорили повторяться.
— Аллигаторов. — Он передал мне телефон. — Смотри в оба.
Аллигаторы рычат? Что-то сомнительно.
— Набери управление шерифа прихода Сент-Тэмэни.
Приход в Луизиане — то же самое, что округ в других штатах. Уже больше двух веков.
— Тебе можно было мыться? — Раз он с самого начала перешел на «ты», почему мне нельзя? — Разве кровь не доказательство?
Он застыл на месте.
— Доказательство чего? Думаешь, это я его убил?
Я так не думала. Совсем. На Чарли напал зверь, тогда как я искала оборотня, в чье существование, вообще-то, не верила. Идея, что этот мужчина успел превратиться в волка, убить Чарли, снова стать человеком и запрыгнуть в штаны, прежде чем пришла я, была смехотворной. Однако что-то, связанное с этим местом, со смертями, даже с ним, не давало мне покоя.
Он подошел к краю поляны и вгляделся в темноту.
— Что ты слышала, пока я находился в лодке?
Я замешкалась с ответом. Слышала ли я рычание? Мне показалось, что да, принимая во внимание характерные признаки раны Чарли.
Черный койот, луизианский волк, фантомная кошка или неизвестный вид криптида — что бы там ни водилось, если уж оно убивало, то, разумеется, умело рычать.
— Зверя, — ответила я. — Не похожего на аллигатора. Скорее на кого-то с мехом и когтями.
Он по-прежнему вглядывался в даль, и я, пользуясь случаем, позвонила в справочную, чтобы узнать номер управления шерифа прихода Сент-Тэмэни. По моей просьбе меня соединили с управлением, а после того как я изложила, что произошло, и указала, где нахожусь, пообещали, что помощь прибудет в считанные минуты. Поскольку всего несколько дней назад здесь погиб еще один человек, меня не удивило, что патрульная машина кружила неподалеку.
Я закрыла телефон, сунула его в карман и принялась разглядывать отвлекающую от мыслей великолепную спину мужчины, чье имя мне еще предстояло узнать.
— Кто ты? — прошептала я.
— Ты знаешь.
На миг в темноте мелькнуло видение: он превращался — скалился, его глаза дико горели, из кожи прорастала шерсть, а из копчика — хвост.
Мотнув головой, я отогнала эту картину. Он не лу-гару, потому что оборотней не существует.
И все же, когда он посмотрел мне в лицо, я напряглась. Но передо мной стоял всего лишь он — кем бы он ни был — и не отрывал от меня ярко-голубых глаз, словно ждал каких-то слов.
— Гм… знаю?
— Я Адам Рюэлль.
Отшельник. Солдат. Уроженец болота. И почему до меня раньше не дошло? Возможно, потому, что однажды я спросила его, а он… не ответил.
— Эта земля принадлежит тебе. — Он молча наклонил голову. — И особняк тоже, — внезапно вспомнила я. — Наверху на стене висит портрет.
Он никак не откликнулся на известие о том, что я побывала в фамильном доме. Учитывая внешний вид здания, туда только ленивый не заходил.
Глубоко вздохнув, он испустил протяжный смиренный вздох.
— Я похож на прапрадедушку.
Я разинула рот и снова его закрыла. А чего я ожидала? Откровения, что он призрак? Каким бы невероятным ни казалось его объяснение, в нем было гораздо больше смысла, чем в любом другом.
— Похож — это еще слабо сказано, — пробормотала я.
— Это точно.
— Твоя семья…
— Нет никакой семьи, — сверкнув глазами, резко произнес он.
— Вообще?
— Все умерли, кроме меня.
— Ох, — еле слышно выдохнула я. — Мне жаль.
— А мне нет.
Я слышала, что некоторые не ладят со своими семьями. Черт, да я и сама из таких. Но я не желала родным смерти. Впрочем, мои родители были всего лишь занудными, критикующими всех и вся снобами. Кто знает, кем были предки Адама Рюэлля?
— Все мужчины из рода Рюэллей… — Мой голос затих. Почему я расспрашивала совершенно незнакомого человека о его семье? Потому что Адам меня завораживал. Однако пленяли не только его лицо, красивое тело и угрюмый и скрытный характер. У меня сложилось отчетливое впечатление, что Фрэнк был прав: Адам что-то знал, просто не рассказывал. — Все мужчины из рода Рюэллей настолько похожи? — закончила я.
Он пожал плечами.
— Кое-кто.
«Исчерпывающий» ответ. С тем же успехом он мог бы, как обычно, промолчать.
Неожиданно он встал рядом со мной, так близко, что тепло его тела согрело мою влажную озябшую кожу. Почему этот мужчина не носит рубашку? Хотя некоторые сочли бы, что прикрывать такую великолепную грудь одеждой — грешно.
— Тебе лучше уехать, — тихо посоветовал он.
Его близость напомнила мне, как мы впервые встретились: он схватил меня, обнял, коснулся, напугал. У меня перехватило дыхание. Тот сон вернулся. Румянец залил лицо, а тело отозвалось на воспоминания о сексе, которого у нас никогда не было.
— П-полиция, — не в силах отвести взгляд от его глаз, заикаясь, выдавила я.
— После того как прибудут полицейские. Уезжай с болота. Из Нового Орлеана. Из Луизианы.
— Не могу.
— Почему?
— Я пообещала… — я замолчала, не в силах произнести свою клятву, выразить словами свою боль, свою тоску.
Он взял меня за руку и, ко всему прочему, у меня перехватило дыхание. Прикосновение было непроизвольным, совсем не игривым, но все же меня проняло от макушки до кончиков пальцев.
Я была молодой здоровой женщиной. Конечно же, я хотела секса. Но еще больше мне хотелось прижаться к этому мужчине, ощутить с ним близость не ради удовольствия, а ради утешения.
