Однако в этот раз ведьмачка устроила особенно долгие купания.
Я привык доверять фактам. Тому, что видел и ощущал. Но почему именно сейчас моя фантазия наглядно рисовала образы погружённого в воду девичьего тела? С влажной, порозовевшей от жара кожей. С пенными дорожками, очерчивающими очень даже женскую грудь.
Единственное, что помогало отвлечься и убрать дискомфорт ощущений — картина, как я касаюсь всего этого «представляемого» своей антимагической рукой и иллюзия растворяется. Потому что невозможно без магии так быстро обрести женственные формы.
Когда шорохи за стеной наконец затихли, я долго не ждал. Вышел в этот раз через окно, но прикрыть потом не забыл.
Ночные улицы были безмятежно пусты, лишь из домов кое-где были слышны разговоры, и я добрался до конюшни без помех. А вот лошадь пришлось выбирать основательно. Я едва выпускал своего дракона «взглянуть на мир» и проверял, чтобы животное не шарахалось. Лишние приключения в лесу мне не нужны.
В итоге мне досталась низенькая каурая лошадка с уныло висящими по бокам головы ушами. Смотрелся я на ней наверняка презабавно, учитывая, что мои ноги при должном умении можно было завязать у неё под животом. Ночной конюх, выпуская из ворот, старательно прятал улыбку.
Напутствуя, он шлёпнул бредущую лошадь по крупу, но та даже не всхрапнула. Из города я выезжал так неторопливо, что, кажется, меня мог обогнать даже пешеход. Ускорение у этой лошади просто не работало. Она могла передвигаться с единственной скоростью. Или стоять.
Опасаясь, что сил бродить по лесу у моего транспорта просто не останется, я спешился. До поляны, на которой мы с Матильдой останавливались днём, с лошадью мы дошли, когда полная луна находилась ровно над головой. По-своему это было хорошо — даже такой свет был не лишним.
Несмотря на позднее время суток, хищников я не опасался: стоит выпустить сущность дракона, и все животные предпочтут обходить меня дальней дорогой.
Хоть каурая и прошла проверку принятия моего дракона, отпускал я его медленно. Лошадь разве что головой потрясла, будто отгоняла назойливое насекомое и продолжила путь по тропинке в лесу.
Место тут было хоженое. То ли за ягодами-хворостом, то ли просто ходить к местной горе — популярное развлечение, поэтому лошади было где пройти.
Единственно, сосредоточившись на магических отпечатках восьмидесятилетней давности, я был вынужден то и дело выравнивать направление нашего движения. Стоило перед мордой каурой оказаться хотя бы одному ответвлению в сторону города, как она с настойчивостью компаса сворачивала туда.
Ну что я мог сказать? Матильда много где собирала травы в этих лесах. Следы обнаруживались то тут, то там, но этого было мало.
В лесу скорость передвижения моей лошади оказалась даже преимуществом — я успевал рассмотреть многое, при этом постепенно передвигаясь хоть куда-то. Мы топтались по тропкам, где чаще всего ходила когда-то Матильда, и надежда на успех таяла, как звёзды на небе.
Поэтому, когда мой транспорт решительно остановился, вырывая меня из «истории» магических следов, я не поверил глазам. Тем не менее, это была решётка забора. То ли витая, то ли настолько заросшая диким вьюном, но это был прекрасный результат для поиска фактически вслепую.
И я понял, что утренние планы снова идти в библиотеку смещаются в связи с моей находкой. Радостно похлопал свою лошадку по шее, разворачивая в сторону дома. Осталось запомнить дорогу.
У каурой оказалось удивительное свойство — возвращаясь в конюшни, она вроде бы так же неторопливо перебирала ногами, а двигалась всё быстрее и быстрее. Докинул конюху монету, чтобы купил этой удивительной лошади ящик морковки.
Предвкушение пусть не решения, но продвижения вперёд в деле Матильды, бодрило не хуже холодной воды за шиворот.
Я не стал дожидаться, когда Матильда снова постучится ко мне перед завтраком, а сам среагировал на шорохи в соседнем номере. Постучал в дверь и попросил сегодня одеться поудобнее.
— Для чего именно? — уточнила Матильда сонным голосом.
— Для верховой езды.
— Не ожидала от тебя таких предложений, — подначила ведьмачка. — Ещё и прямо с утра. Балуешь, Мосечка.
Издержки рода, что тут скажешь.
Чтобы не тратить время на возможное недовольство ведьмачки моей одеждой, натянул то, что она уже поправляла.
За завтраком я заметил, как меня постепенно одолевает нетерпение. Хотелось побыстрее убедиться, нужную ли зацепку я обнаружил ночью.
В конюшнях каурая так же медленно, как и всё в своей жизни, жевала гору моркови.
Лошадей мы взяли других, поэтому и за город выбрались шустро, и до найденного забора тоже добрались легко.
Но некоторое время пришлось двигаться вдоль препятствия, чтобы отыскать ворота. Матильда старательно изображала даму на светской прогулке, но я замечал и более плотно сжатые кулачки с поводом, и вздёрнутый подбородок. Поэтому, когда мы добрались до ворот, я не сомневался в успехе.
Спешился сам и привязал обеих лошадей прямо к забору. Помог спуститься Манику, изображавшему охотничью собаку — ехал кот впереди Матильды поперёк седла. Поэтому для ведьмачки мы выбрали коренастого мерина, способного вынести и не такое.
Матильда смотрела на меня сверху вниз, приподняв бровь — вроде как не понимая, что происходит.
Иногда удобно, когда твой рост выше среднего и руки так же длинны. Обхватив Матильду за талию, я помог ей спуститься на землю. Фактически просто снял с лошадиной спины.
— Ничего не хочешь мне рассказать? Это место буквально пропитано твоим присутствием, — кивнул я за забор, где в зарослях травы и небольших деревьев можно было увидеть дом.
— Хочешь сказать, что я воняю на сто лет вперёд? — возмутилась ведьмачка.
— Хочу сказать, что твою яркую энергетику я ни с чем не перепутаю, — поправил я. — Пойдём, покажешь, как тут у тебя всё устроено.
— Ничего у меня не устроено! И не тут! — продолжала сопротивление Матильда, пока я рассматривал замок на воротах. Интересная, но знакомая конструкция. Парочка загнутых железок, вынутых из браслета на руке, и драконий коготь вполне справились.
— Тебе никто не говорил о неприкосновенности частной собственности? — шипела ведьмачка, пока я с пронзительным скрипом оттягивал сопротивляющуюся створку ворот, чтоб можно было хотя бы пройти. Рядом фыркали и хрипели от звука лошади, натягивая привязь, но своего я добился.
— Какое же это нарушение собственности, когда со мной хозяйка? — удивился я, делая первый шаг на заросший травой двор.
— Я не хозяйка! — возмутилась Матильда, тем не менее проходя за мной.
— Значит, хозяин второй, — кивнул я, подтверждая слова фактами того, что видел в отпечатках. — Маг. Не слишком сильный, как большинство местных. Скорей всего артефактор, да?
Но Матильда лишь возмущённо сопела за моей спиной.
Свои артефакты я снял, оставив в чересседельной сумке, поэтому спокойно пользовался способностями. А общий язык с Матильдой мы всегда найдём.
— Вот тут росли твои травы, — провёл я ладонью над зарослями. — Тут ты их развешивала сушиться, — прошёл я мимо покосившегося навеса. — А здесь готовила смеси. И чай, — вернулся я в реальность, наблюдая унылую картину.
Огороженная решётками беседка, где когда-то Матильда проводила так много времени, почернела деревом, кое-где обвалилась, а где-то прела и покрылась плесенью под кучей налетевшей с деревьев листвы.
Посмотрел на дом. А вот это строение выглядело значительно лучше. Если бы не остатки вьюна на кладке и старые листья, забившиеся на подоконники и балкон, можно было сказать, что дом выглядел неплохо. По крайней мере, не таким заброшенным, как сад.
Крыльцо целое, окна не разбиты, бежевая краска стен не кажется потускневшей и не потрескалась. На века строили. Даже жаль, что таким жилищем так долго не пользуются. Немного почистить, убрать старые гнёзда с крыши — и будет не хуже нового.
Пока я возился с замком на входной двери, Матильда продолжала вещать мне о законах нарушения частной собственности.
