— Я напишу, — откликнулся Филипп. — Я его брат.
Вот кто его за язык тянул? Но Пьер Лафир только серьезно кивнул.
— Слушайте, — вдруг просияло его лицо, — а вам, случайно, жилье не нужно? У меня есть замечательная комната! Заходи и живи.
— Как далеко? — спросила я, хоть душу и грызли подозрения.
— Да напротив! Я сюда каждый день обедать или ужинать прихожу, потому что сам не силен в стряпне. Так как? Переберетесь? Два медяка в день, мне много не надо.
— Идет, — кивнула я.
Мне даже было все равно, что за комната у Лафира. Мы ведь все равно собирались уйти с постоялого двора. А если будем жить почти напротив, то сможем узнавать, нет ли вестей от дяди Раймона.
— Отлично! — протянул мне руку Пьер и крепко пожал ладонь. Затем протянул руку Филу. — Берите вещи, господа. Будем праздновать новоселье. А еще у меня есть вопросы — где-то с десяток. Или с сотню. Да не пугайтесь так, идем.
И увлек нас за собой. Может, и не стоило доверять случайному знакомому. Но так уж вышло, что говорить о доверии близким людям не приходилось, а Пьер Лафир, хоть и казался пройдохой, тем не менее располагал к себе. И я верила, что у него есть шанс нам помочь.
ГЛАВА 7
Позднее я часто спрашивала себя, почему решила довериться совершенно незнакомому человеку, учитывая, что близкие люди вдруг оказались такими чужими. И находила один ответ — не знаю. Я не знала, что заставило меня пойти за Пьером Лафиром. Не знала и того, почему вдруг решила поделиться с ним тайной. А еще более странным оказалось то, что и Филипп доверился ему. Пьер обладал особой магией личности — как иначе объяснить то, что мы перешли через дорогу и вошли в дом напротив, хотя полчаса назад таились от всех на свете и старались защитить магически комнату постоялого двора.
— Особых удобств у меня нет, — вещал Пьер по дороге. — Но уборная имеется, и ванная тоже. Горячая вода, правда, только с помощью бытовых заклинаний. Сами понимаете, это дело недешевое. Что еще? Ах да. Комнат всего две. Одна моя, одна ваша. Но во второй есть кровать и диванчик, поделитесь. А мне в гостиной будет удобнее, я давно там пообвыкся — стол, шкаф — все, что нужно для работы.
Я начала терять нить повествования. Филипп и вовсе зевал на ходу. Его странным образом успокаивала эта болтовня. Мы поднялись по старой скрипучей лестнице мимо покосившихся дверей, добрались до верхнего этажа, и Пьер прикоснулся к точно такой же двери, как и предыдущие. Видимо, замок был магическим. Уже хорошо. Я в теории знала, как создать подобное, но на практике пока не пробовала.
— Коснитесь дверной ручки, — потребовал Пьер, — я представлю вас духу дома.
Мы с Филиппом переглянулись. Ситуация казалась все более абсурдной, но просьбу мы выполнили. Пьер произнес заклинание — и на мгновение ручка вспыхнула золотом.
— Готово, — радостно сказал он. — Теперь вы сможете входить и выходить из дома в любое удобное время. Учтите, если решите привести гостей — не получится. Попытаются войти — останутся без рук.
Как мило! Я начинала смотреть на Пьера другими глазами. Все-таки надо быть очень сильным магом, чтобы создать для дома духа-хранителя и наделить его такими полномочиями.
Внутри оказалось светло и чисто. Светильники зажглись, стоило переступить порог. Две маленькие комнатушки, узкий коридорчик, кухонька, ванная и уборная. Не та обстановка, к которой мы привыкли, но лучше, чем на постоялом дворе.
— Вот спальня. — Пьер толкнул дальнюю дверь.
Как диван и кровать втиснулись в такую маленькую комнатку — это вопрос. Но втиснулись, а с ними — шкафчик и пара стульев. Ничего, главное, что здесь более безопасно, чем где-либо еще.
— Можете оставить вещи — и жду вас в гостиной, у меня есть вопросы по делу, — сообщил Пьер.
Больше всего на свете хотелось спать, но времени оставалось все меньше и меньше, поэтому мы оставили в шкафу скудное имущество и спустя минут десять уже сидели на старом скрипучем диване. Сам хозяин квартиры занял место за столом, махнул рукой — и перо взмыло над свитком.
— Рассказывайте все, что знаете, — потребовал он.
Увы, рассказ вышел скудным. Да, Анри был на службе. Да, все считают его убийцей, но это не может быть правдой. Почему напали на его родственников? Откуда нам знать? Мог ли Анри вмешаться в чужие дела? Мог, конечно. Вмешаться, но не убить. Пьер спрашивал и спрашивал. Филипп клевал носом. Закончилось все тем, что он уснул, откинув голову на спинку дивана. А Пьер вдруг взглянул на меня так пристально, будто хотел увидеть, что у меня там, внутри.
— Скажите-ка, Полина, — уж простите за неофициальный тон, на что вы готовы, чтобы вернуть жениха? — спросил он.
— На все, — ответила я.
— И забраться со мной в башню света?
— Да, — ответила тихо. — Хоть в башню света, хоть в городскую тюрьму.
— Увы, тюрьма нам не по зубам, — усмехнулся Пьер. — Но мне надо взглянуть на место, где произошло убийство. Я, конечно, понимаю, что там уже все прибрано, однако есть шанс, что наши противники что-то проглядели. Есть ли у вашего жениха личные враги, Полина?
— Я не знаю, — склонила голову. Что вообще мне было известно об Анри, кроме того, что люблю его? Что он — сын графа и светлый маг? Слишком скудно, слишком неправильно. Но любовь слепа, она часто ставит вопросы — и редко дает на них ответы. Поэтому я и не спрашивала, а любила, и все.
— Придется выяснить. Как и сказал, мне понадобится ваша помощь. А вот нашему юному другу пока лучше держаться в стороне. Не хватало еще, чтобы его обвинили в соучастии. Точнее, его и так обвинили, но, что нельзя выбить из взрослого мужчины, в том можно заставить признаться мальчишку. Даже если он ничего не совершал.
А ведь Пьер был прав. Поймай тайная служба Филиппа, что с ним будет? Мне стало не по себе. Чувство страха, отступившее ненадолго, усилилось.
— План действий таков, — начат Пьер, крайне мало напоминая того странного парня, который подсел к нам на постоялом дворе. — Утром я иду добиваться встречи с Анри Вейраном. Уверен, с первого раза не получится, но я умею быть настырным. Затем постараюсь хотя бы взглянуть на материалы дела. Получится — честь и хвала службе порядка. Не выйдет — значит, я все равно взгляну на них, но уже незаконным путем. А вот ночью мне понадобится ваша помощь, мадемуазель. Потому что проникнуть одному в башню света, пусть и лишившуюся своего хозяина, — самоубийство.
— Я сделаю все, что нужно, — сказала тихо.
— Не сомневаюсь. А сейчас будите Филиппа — здесь он не выспится, и сами ложитесь спать. А я пока подумаю, что еще можно сделать за эти два дня.
Я осторожно притронулась к плечу Фила.
— А? Что? — Он осоловело заморгал.
— Ты уснул, — ответила я. — Давай переберемся в спальню.
— Да, хорошо. — Филипп зевнул во весь рот, забыв о приличиях, и поплелся в спальню. Он рухнул на диванчик и, кажется, уснул почти сразу. И почему-то мне казалось, что наш новый знакомый приложил к этому руку. Сама я переоделась и легла. Спать хотелось безумно. Я сопротивлялась несколько минут — и тоже отбыла в страну снов.
Вокруг плыл белесый туман. Я понимала, что сплю, и ничего не могла поделать. Руки и ноги не слушались, голова гудела, словно чугунный колокол. Впереди стоял кто-то — в сером балахоне, который сливался по цвету с туманом. Я не видела лица, только слышала голос:
— Чем ты готова пожертвовать ради любимого, Полина Лерьер?
— Всем, — ответила уверенно.
— А стоит ли он того?
«Стоит ли?» — спрашивала пустота, и вопрос эхом отзеркаливало от стен. Я проснулась в холодном поту. Лоб взмок настолько, что казалось, будто только вышла из ванной. Анри… Как ты? Где ты? Все, чего я хотела, — увидеть, прикоснуться хотя бы на миг, сказать, что люблю и не верю.
Снова заснуть не получилось. Впрочем, за окнами уже светало. Я слышала, как бродит по коридору хозяин квартиры, что-то насвистывая себе под нос. На диване мирно спал Фил. А я лежала и таращилась в утренний полумрак, чувствуя себя такой беспомощной, что хотелось плакать.
