— Ну, ну, успокойся. Ты не праматерь. Ты всего-навсего практикант, и делаешь ты всё что можешь! И даже больше! Без твоего видения, и твоих способностей мы вообще никому из них не смогли бы помочь. И кстати, кому ему?
Я покраснела, — Я сказала им.
— А, ну я так и поняла…
Катя всё говорила и говорила. А я потихоньку успокаивалась и обретала уверенность, что у меня получится. Обязательно всё получится.
— Давай рассказывай, что ты там увидела, и будем решать, с кого начинать.
— Понимаешь Катя, у них, у всех одно, и тоже. Серая паутина в области груди, но у Майкла, так же, как и мистера Харриса ещё и в голове. Скорее всего, та, что в голове вызывает эти страшные судороги. А вот та, что в груди убивает зверя. У Майкла Рида паутина светлее, там я думаю, время ещё есть, но у него паутина и в голове, а она вызывает у меня тревогу, вчера она выглядела не так страшно. А вот паутина в груди, наверное, всё же темнее у мистера Мура. И голос зверя очень слабый.
— Катя, мне страшно.
— Уля пойдём позавтракаем, ты успокоишься. И мы сделаем всё, что сможем.
Мы пришли с ней в больничную столовую. Взяв себе рисовую кашу с яблоком и гренки с сыром, прошли и сели за столик, стоящий у окна.
Ели молча, я смотрела, как на ветках стоящего под окном клёна ссорились взъерошенные воробьи. Вдруг один из них взлетел и опустился на подоконник. Покосился на нас блестящим глазом и звонко клюнул по стеклу. Я взяла со стола оставленный кем-то кусочек хлеба и потянувшись накрошила на подоконник. Воробушек вначале отпрыгнул. Затем подскочив, ухватил самую большую крошку и отскочил вместе с ней на край подоконника. Я улыбнулась. Такой маленький и такой жадный.
Тем временем второй воробушек залетел внутрь помещения и стал кружиться над моей рукой, в которой оставался небольшой кусочек хлеба. Я раскрыла ладонь, и бесстрашная наглая птаха опустилась прямо на лежащую на ней корочку. Ухватив кусочек размером практически с себя, попыталась его утащить. Целиком не вышло, не хватило сил и, оторвав небольшую крошку, воробушек унёс его за окно. А там сев на карниз громко расчирикался, словно хвастаясь тем, какой он бесстрашный. Мы с Екатериной переглянулись и рассмеялись.
На душе стало легко и светло, откуда-то появилась уверенность, что у меня всё получится. Отгоняя от себя мысли о Майкле, я сказала, что первым будет мистер Мур, потому что его зверь может погибнуть в любую минуту. А погибнет зверь, потеряем вместе с ним и Мартина, так как он не хочет жить без второй ипостаси. А потом будем убирать гадость из головы мистера Рида. Я специально назвала Майкла по фамилии, мне было сложно называть его по имени. Я ловила себя на том, что все мысли мои о нём, даже если я думаю о том, как снимать это проклятие.
— Значит, так и сделаем, — сказала Екатерина. И мы пошли в ординаторскую. Сообщив о нашем решении доктору Бишеку и получив его одобрение, отдали распоряжение готовить пациента к операции. Я ещё раз проверила стол и шкаф в надежде найти дневник. Но ни дневника, ни наших записей с Екатериной нигде не было. Странно все это! Кто и зачем их взял? С этими мыслями я и пошла в операционную.
В операционной мы провели почти десять часов. Сетка заклятья состояла из нескольких слоёв. Было трудно вначале разобраться с чего начинать. Несколько раз приходилось начинать всё заново, но постепенно я разобралась, и дело пошло быстрее. Бормотание нелепых стишков, в которых я обращалась за помощью и к праматери, и к другим богам, в том числе и к Иисусу Христу и Богородице, каким-то непостижимым образом помогали мне и поддерживали во мне бодрый дух. Распутав и сняв пять слоёв сетки, я поняла, что сильно устала и продолжать больше не могу. Помолившись праматери о том, чтобы больному не стало хуже, я переключилась на обычное зрение.
Катя сидела рядом осунувшаяся и усталая. — На сегодня всё — сказала я. — Больше не могу.
Отдав распоряжение отправить больного в палату, мы вернулись в ординаторскую.
— Уля, а давай ко мне, с утра подумаем вместе, что делать дальше, — предложила Катя.
Я согласилась, и мы переместились порталом в городскую квартиру Екатерины. Приняв душ и поужинав, упали в кровать и практически сразу уснули.
И потянулись будни. Утром, осмотрев больных, решили, что сегодня займёмся мистером Харрисом. У мистера Мура, слава богам, ухудшения не наблюдалось, и мы решили, что он теперь может подождать.
У Майкла Рида ситуация не улучшалась, но и не стала хуже, в то время как у мистера Харриса положение было крайне удручающим. За одни только сутки пятно в груди разрослось и стало угрожающе чёрным. И снова многочасовая операция. И снова удалить заклятие полностью не удалось.
Короткий ночной отдых. И я снова у кроватей своих подопечных. Зашла вначале во вторую палату, порадовалась успешному заживлению их ран, лишь у мага мистера Робинсона дела пока шли плохо. Восстановление манны, процесс долгий, хорошо хоть не выгорел полностью. Обрадовала Льюиса Инчини скорой выпиской.
И к своим любимчикам, как назвала их Катя. Мистер Мур и мистер Харрис выглядели посвежевшими, а состояние Майкла ухудшилось. Черты лица заострились, губы побелели и были искусаны. Не удержавшись, осторожно отвела с его лба прядку волос и вздрогнула, встретившись взглядом с Майклом. Он, молча, смотрел мне в глаза. И столько всего было намешано в его взгляде и боль, и тревога. И надежда и ещё что-то мне не совсем понятное. Я улыбнулась и ответила на его немой вопрос. — Сегодня. Мы займёмся вами сегодня, мистер Рид.
Но прежде чем отправиться в операционную, я пошла в кабинет начальника госпиталя. Мистер Стоун встретил меня приветливо, но предупредил, что он через десять минут должен быть на портальной площадке.
— Я больше у вас и не займу мистер Стоун. Не знаю как сказать. Перед приступом у мистера Харриса, мы с мисс Савельевой работали над заклинанием, которое нашли в одном старом дневнике, оно каким-то образом связано с заболеваниями моих пациентов. Убежав по вызову, оставили записи на столе, а вернувшись их, не обнаружили. Проверила везде — записей нет, спрашивала — никто не видел и не брал. Странно всё это.
Мистер Стоун выслушал меня внимательно и сказал, — Я тебя понял Джулиана. Подумаю, что сделать, чтобы найти пропажу. А пока извини, мне пора.
И я, попрощавшись, отправилась в операционную.
У меня не сразу получилось настроиться на деловой лад.
Каждый взгляд, каждое прикосновение к больному заставляли учащённо биться моё сердце. Мысленно выругавшись и приказав себе собраться, я закрыла глаза.
Положив Майклу пальцы на виски, замычала на одной ноте. Через какое-то время я неожиданно провалилась в транс и перед моими глазами вспыхнула формула заклинания, что я видела в дневнике. И я чётко увидела, как её надо преобразовать, чтобы снять заклятье с больного. Открыв глаза, я вскочила и кинулась к столу, где, схватив какие-то бумаги, стала лихорадочно записывать. Закончив записывать, я протянула запись Екатерине, что молча стояла рядом. Она внимательно изучила их и спросила, — Ты уверена?
Я кивнула. — Тогда вперёд! — и она улыбнулась мне. Не мешкая, я стала произносить заклинание, выполняя пальцами сложные пассы. Паутина задрожала и схлопнулась, причём одновременно и в затылочной части головы, и в области сердца. Я ещё раз тщательно проверила. Приложив руку к груди Майкла, услышала слабое, но довольное мурлыканье большой кошки. Я откинулась на спинку стула. Катерина вопросительно посмотрела на меня. Я счастливо улыбнулась, — Всё я это сделала, я убрала все последствия от заклятья. Заклятья больше нет.
Майкла перевели в палату. Было решено, оставить его на пару дней для наблюдения.
В этот же день я закончила распутывать паутину у мистера Харриса, а на следующий день у мистера Мура. Пациентов временно оставили в палате для наблюдения. Во время обхода Майкл Рид удержал меня за руку. И произнёс, посмотрев мне в глаза. — Спасибо док, вы не представляете, что вы для всех нас сделали.
