ненависти лицу короля, поежился, замерз — и опрометью бросился обратно на солнышко, греться.
Страшные все же существа — люди.
Ативерна
Ганц Тримейн пнул носком сапога стену и выругался так, что повяли цветы в кадках.
Стена отплатила за себя взрывом боли в носке.
Сволочи, твари, суки...
Нет, ну какие ж сволочи!!!
КТО!?
Знать бы...
Но это уже не первое тело. И даже не десятое.
Девушка лежала в переулке. Скорчившись, словно младенец в утробе матери, подтянув колени к груди, закрывая разрез на платье и страшную рану на животе. Симпатичная, светловолосая, лет семнадцати на вид, совсем еще ребенок, жить бы ей да жить...
Ганц бесился оттого, что никак не мог выяснить — КТО!?
Не было ничего. Ни свидетелей, ни улик... тела привозили, выбрасывали из кареты... он даже про карету узнал.
Черная, с досками на обеих сторонах. Герб не виден, даже если он есть. Альдонай, ну дай ты мне их найти, а?!!! А я уж и в храме отстою, и пожертвую как следует, но найти...
Ганц представил, как будет говорить сегодня с родителями очередной несчастной — и сердце защемило. Не мальчик уже, и всякое повидал, но жалко девчонок. Жалко...
А если с его бы дочерью такое?
Не просто убил бы.
Кулаки мужчины рефлекторно сжались. Нет, не убил бы.
Этот подонок, попади он Ганцу в руки, о смерти молил бы, как о милости. Долго молил бы, и не получил ее...
Ладно.
Не время для бешенства. Не время.
Ганц заставил себя успокоиться и принялся осматривать тело.
Как лежит, в чем одето... это просто тело, и все. Что в руках, в чем испачканы пальцы, что надето, что в карманах...
Рано или поздно любой подонок совершает ошибку. И Ганц до него доберется.
Обязательно доберется.
* * *
Дружат там короли и страны, не дружат — вопрос риторический. А посольство быть должно.
Обязано даже.
Где же еще можно узнать новости, куда послать шпионов, откуда навредить противнику? Только из посольства. А еще в чужие страны можно сослать тех, кого не желаешь видеть при дворе. И понадеяться, что посол допустит ошибку и даст тебе возможность его казнить. Как вариант.
Этакий «змеиный островок». Но — дипломатия требует, и посольства есть во всех странах. И Ативерна держит посольство в Авестере. И наоборот — тоже.
Послом Авестера в Ативерне был граф Горацио Альден.
Достаточно симпатичный высокий блондин, лет сорока, чуточку подлысоватый и немного смущающийся по этому поводу. Горацио старался не зачесывать волосы назад, а как-то припускать их вперед, носил парики, пользовался самыми разными средствами — волосы все равно лезли. Печально, но факт.
Ничего не помогало.
В связи с этим, на Энтони Горацио смотрел не слишком одобрительно. Приехали тут, понимаешь...
Но с письмом от его величества не сильно-то и поспоришь.
— Барон...
— Граф, — в тон ему отозвался Энтони.
Мужчины со стороны напоминали двух котов, столкнувшихся на одной помойке. Вроде бы и поделить надо, и драться нельзя, а то хозяин помойки выйдет, обоих выкинет, и уступать неохота...
Оставался упрощенный вариант — как и у котов, пообщаться.
Коты в этом случае смотрят друг другу в глаза и достаточно противно орут. Конечно, орать барон и граф не собирались, но в глаза друг другу смотрели очень пристально.
— Его величество приказал передать вам это письмо первым начал партию Энтони.
— Любые указания его величества — закон для его по, данных, — парировал Горацио.
Да, воля короля — закон, но кто сказал, что ты от это: становишься умнее?
— На меня возложена достаточно сложная мисси успех которой во многом зависит и от вас также.
Равно как и неудача. Не будешь помогать — Энтор обо всем узнает и не простит.
— У вас одна миссия. А я представляю в Ативерне весь Авестер, — не уступил граф.
Твоя миссия — ты и справляйся. А у меня и без тебя хлопот хватает.
— Хм, — издевательская интонация прослеживала! очень четко. — К сожалению, за последние десять лет о ношения между нашими странами не улучшились.
Какие у тебя тут хлопоты? Только место занимаешь да казенное жалование проедаешь!
Горацио прищурил глаза.
- Сложно улучшить то, чего попросту нет. Но можно хотя бы доносить до своего монарха правдивую информаwb./ Поверьте, барон, даже собирать ее — тяжкий труд.
Это тебе не по попойкам и по борделям бегать.
Тони поморщился.
- Частично, эта информация и стала причиной моего визита сюда.
- Частично?
– Что вы знаете о графах Иртон, ваше сиятельство?
Горацио вздохнул, нервным движением поправил кружевной (выделки торгового дома Мариэль) манжет и посмотрел в окно.
- Сложно сказать однозначно, барон.
- Однозначно?
- Я бы разделил историю семьи Иртон на два этапа. Или на три…
- Да? – искренне заинтересовался Тони,
- Да… Я как раз начинал служить в Ативерне, когда граф Иртон решил жениться. Я не был на свадьбе, но слухи ходили…объединение состояния графа и корабельной флотилии его тестя, барона Брокленда.
- Корабел.
Прозвучало, как прозвище. Да прозвищем это и было. Действительно, как еще назвать Августа Брокленда?
Корабел.
Душой, телом и делом.
Так вот. Граф Иртон — обычный светский повеса, его супгура - самая обычная девушка, которую граф тут же и отослал поместье, чтобы она не мешала ему жить светской жизнью. Даже наследника не сделал... или сделал, тут мне сложно сказать. По некоторым слухам, графиня была беременна, но потеряла ребенка.
— Вот даже как.
— Да. Это был первый этап. Второй... второй начался, когда граф уехал с его высочеством, наносить визиты, а графиня приехала ко двору. Могу сказать, что все были поражены.
— И чем же?
Горацио улыбнулся краешками губ.
— Вы поймете, молодой человек, когда увидите графиню.
— И все же? Хотелось бы что-то услышать сейчас?
— Графиня — редкая женщина. Умная, красивая, уверенная в себе, но что интересно — не вызывающая желания от нее отделаться. Вы знаете, как несносны бывают женщины, получившие в свои руки хоть капельку власти!
Тони пожал плечами.
Он — не знал, и совершенно искренне полагал, что место любой женщины — в постели. У него до сей поры примерно так и получалось, со всеми женщинами. А какие-то чувства, претензии, самоутверждение и прочее...
Это — женщина.
Ханганы в этом отношении наиболее умны, для них любая женщина, это прекрасный цветок,
