Сделай что-нибудь! — кричу ей.
Но она лишь перемещает свой трон еще дальше.
Арен, расталкивая преклонившихся драконов и существ, отбегает метров на тридцать дальше, подцепляет кого-то когтем и вытаскивает из общей кучи, встряхивает, рыкает так, что вытащенный им чуть не роняет... лютню. Да это же Геринх!
Закивав Арену, он перехватывает лютню и ударяет по струнам. Бодрая мелодия пронзает дрожащий от напряжения воздух, искрами проносится по нервам, борясь с параличом страха.
Встряхнувшись, я обращаюсь драконом, сгребаю в одну лапу Бальтара и Ингара, другой — Иссену с Вильгеттой, они слабо пищат, хотя вроде не сильно сжимаю. Хвостом подталкиваю встающего с колен Санаду — пусть хватает Нику с ее чудо сковородкой. Он слишком медленно шевелится. Вздохнув, я прихватываю Нику зубами, тянусь к Санаду, но он отскакивает и машет руками:
— Нет-нет, я сам.
Ну как хочет.
— Лера, только не ешь меня, — просит Ника, из-за дрожи постукивая сковородкой по зубу. Премерзкое ощущение, надо сказать.
Вот она благодарность! — так сказал бы Санаду, собирающий сейчас близлежащих волкооборотней.
Оттолкнувшись задними лапами, взмахиваю крыльями. Тяжело поднимаюсь на пару метров и устремляюсь прочь.
Геринх играет бодрее, сам вдохновляясь своей мелодией и вдохновляя других. К требовательному голосу лютни добавляется стон свирели, а за ней — бас трубы и грозный ритм барабанов. И армия Эерана, наконец, поднимается. Драконы и грифоны сгребают пеших, унося их от поднимающегося все выше Безымянного ужаса. Среди подхвативших пехотинцев мелькает белая чешуя озаранского короля. А перламутровый придворный маг Эрршам убегает, прихрамывая и волоча лапу и крыло. На здоровое крыло у него взгромоздились лишившиеся грифонов эльфы. Одинокое дерево бежит следом, унося на себе раненых.
Профессора Иморану и других стихийников вместе с солдатами утаскивают из эпицентра пласты поднятой магией земли.
А вестники все борются с зомби, топчут их, едят, разрывают на части. Жертва Огнада не была напрасной: если бы сейчас все эти мертвяки напали на нашу ошалевшую от страха армию, нас бы сожрали. Теперь мы просто обегаем и облетаем тысячи поднятых некромантами тел.
Арен с охапкой солдат во всех четырех лапах долетает до меня, равняется со мной. Геринх с остальными бардами остается чуть позади, под прикрытием пары драконов наигрывая мелодию отстающим.
Улетают прочь суккубы, освобождая наших личей, но те, еще одуревшие от их воздействия, бегут за ними, как и все, кто был рядом и успел подпасть под влияние мерзких тварей.
— Бездна! — слабо вскрикивает кто-то из Культистов.
Люди, оборотни... вампиры с метками на лбах пробираются сквозь ряды убегающих, тянут руки к жуткой твари, бредут к Безымянному ужасу, точно слепые... их ведут черные нити, связывающие с короной Заранеи, и та — она взмывает вдоль грозовых облаков Безымянного ужаса до самой его верхушки. На нее что, не действует его... аура разрушения?
И почему она до сих пор с ним? Она же демон, демоны хотели отправить Безымянный ужас из Нарака в Эеран, они ненавидят эту тварь. По-идее, она должна переждать его выход сюда и сбежать домой, а она крутится рядом с ним так, словно его не боится, словно они...
— Под прикрытие дирижаблей! — проносится по долине рык императора.
Дирижабли на горизонте: алые, черные, золотые, белые, синие, зеленые. Штук сорок. И флаги гномов...
Запрещенное оружие летит.
— Они преследуют нас! — вскрикивает Ника в моем рту.
Чуть не подавившись, оглядываюсь: сначала вестники, а затем и вылезшие из земли драконоподобные трехглазые твари, следом и культисты под управлением Заранеи тоже устремляются к дирижаблям.
Некоторые драконы сбрасывают свой живой груз и, развернувшись, встречают преследователей ударами стихий.
Заранея явно хочет помешать нам сражаться с Безымянным ужасом, но почему? Демоном должно быть выгодно его уничтожение, он наш общий враг.
С дирижаблей падают люльки, раскладываются в пушки. Тут и обычные конструкции, и нечто странное многоярусное с капсулами, словно из фантастических фильмов.
— Всем пригнуться! — доносится издалека приказ.
Кажется, это голос Линарэна.
Ныряю вниз, зацепляюсь задними лапами и, взмахивая крыльями, осторожно опускаю Иссену с Вильгеттой, за ними Бальтара с Ингаром. Нику выплевываю на руки последнему. Но Ингар еще не в себе, и он, этот громила полуорк, падает под весом изрядно исхудавшей миниатюрной Ники.
Чудовищный гул нарастает, но не со стороны Безымянного ужаса — со стороны пушек. Вокруг них разливается свет, сверкают молнии. Единый залп сотрясает все. Прижавшись к земле, оглушенная, я провожаю летящие над нами снаряды взглядом. Драконья шея позволяет вывернуть голову чуть не на сто восемьдесят градусов. Заранеи не видно. Снаряды врезаются в грозовые облака, покрывающие тело Безымянного ужаса, и хотя те кажутся мягкими, они даже не вздрагивают. Энергетические заряды расплескиваются по ним, а физические взрываются, наполняя воздух нестерпимым жаром. Взрывная волна проносится по долине, сметает баллоны дирижаблей.
Нас придавливает к земле. Воздух вокруг Безымянного ужаса горит, дым поднимается вверх...
А Безымянный ужас продолжает выползать в Эеран.
— Отступаем! — разносится над нами рев драконов, пробивается сквозь звон в ушах.
— На спину мне! Все! — приказываю я и приседаю.
Как на существ влияет страх: моя гвардия мигом устраивается на загривке, и еще десяток добежавших до нас волкооборотней и медведеоборотней распластываются по спине.
Тяжело, но выдержу. Дракон я или кто!
Припускаю трусцой к пушкам.
Стихийники расширяют свои платформы, собирая еще больше пассажиров. Мой пример заразительнее, чем у Эрршама: еще несколько драконов берут на себя пассажиров.
Император и Элоранарр отступают справа, Риэль и Ланабет вытаскивают из толпы бегущих медведеоборотня в черных штанах. На его поясе посверкивают два меча. Наставник Дарион! Поцарапанный, но живой.
Я бегу, стараясь не уронить повисших на мне существ, иначе они могут просто не выжить.
Но это наше отступление... при всей тактической верности, оно... ну не выигрывают войну, только отступая. Все равно с Безымянным ужасом надо что-то делать.
Оглядываюсь... его верхушка уже невообразимо высоко, он в обхвате метров триста. Если он опрокинется на нас — просто раздавит и не
