бы Чан Ми, как любим мы ее все, – и она в который раз залилась горючими слезами.
– Ты бредишь, маленькая моя, забрать дитя у родной матери, нет, это неправильно, не по человечески. Что касается Чанушика, не думаю, что в данном случае речь идет о спасении жизни. Насколько я поняла у них далеко идущие планы, относительно нашей малышки, на подготовку и реализацию своего коварного плана, они потратили не один день. Я знаю все о прошлом, но будущее мне не подвластно, я никак не могла предвидеть такого поворота событий, – ответила Красава. Она задумчиво разглядывала и массировала каждый пальчик на руке Оленьки, мгновенно исхудавшие от потрясения, да и вся она была холодна, как рыбка, которую своими объятиями пыталась согреть Дана.
Оленьке вдруг вспомнились мерзкие лапы дяди Траяна, что мяли грудь Ады, и у нее волосы стали дыбом, ее передернуло от отвращения, и она снова едва не лишилась чувств.
– В том то и дело, что Чан Ми им нужна, и нужна живой. И план бы их удался, тогда, сто лет назад, когда нашей малышке было шесть лет и можно было бы вылепить из нее рагульку. Но, что-то и у них пошло не так, Лиёна они смогли забросить на Фабулу, а Чан Ми затерялась в капсуле безвременья. Но теперь ей четырнадцать, она уже вполне сформировалась, чтобы сопротивляться, с ее то даром. Думаю, у них ничего не получится, дочурь, как думаешь?
Ариадна вздрогнула, когда к ней обратилась мать. Сама не своя,от волнения, она сидела в ногах у Оленьки, и было непонятно, блуждает ли она в параллельных мирах, пытаясь отыскать первопричину этого несчастья, или лихорадочно выискивает ответы на все вопросы здесь и сейчас.
– Ты как всегда права, мама. Думаю бессмысленно взывать к чувствам, таким образам пытаясь повлиять на исход дела. Если у этих тварей на генетическом уровне отсутствуют такие понятия, как совесть, честь, сострадание, если они понимают только силу, то надо и действовать соответственно, и Чан Ми с этим справится. Меня волнует один вопрос, превращение Лиёна. Если Траян забросил его на Фабулу с этой целью, какая половина победит в нем, любящий отец или безжалостный дракон?
– Нет! Нет! – закричала Оленька, – этого не может быть, это невозможно, невозможно!
Глава 7.
«Темный замок. Чан Ми»
– Скверное ощущение, когда понимаешь, что тебя обманули. Обманули, справились. Взрослые, которым ты ничего не сделала плохого. И это вовсе не тот случай, когда клоун, с красным носом и в рыжем парике, вытаскивает у тебя из-за уха монетку. Это игра и в ней принимают участие двое. Один обманывает, показывая фокус, другой, делает вид что верит, и обоим весло. Да что ж такое, всего на секунду потемнело в глазах, и все сразу изменилось, все, кто был рядом, исчезли. Или это я исчезла, переместилась? Куда, на Землю?
Чан Ми трясла головой, прыгала на одной ноге, ковыряла пальчиком, чтобы вытрясти из ушей нечто отвратительно липкое, что полностью перекрывало ей не только слух, но и ощущение принадлежности к «стае», когда взрослые особи, любящие сильные, не дадут в обиду, оградят, подскажут, поговорят, в конце концов!
– Меня что, наказали? За что? Абсолютно ничего не делала, вместе со всеми смотрела на серебряную клетку и на то, что там появилось, – и тут она почувствовала слабую вибрацию, кто-то пытается выйти с ней на связь, – мама? – нет, от мамы мягкие, слегка тревожные ощущения. Что-то похоже на крысу, что-то чужое. Валюта? И, вдруг, неожиданно перед ней возникло лицо тети Ады, она смотрела прямо в глаза и улыбалась такой милой и обворожительной улыбкой, что Чан Ми невольно улыбнулась ей в ответ, но видение уже исчезло.
Растерянность как рукой сняло. Самое страшное это неизвестность. Все ясно, банальный киднепинг. Если бы еще эти пробки исчезли вместе с лицом тети Ады…
В первый раз для похищения, она использовала Алешеньку, и можно было винить злую жестокую тетю, но дважды, это перебор. Значит, сама виновата, почему расслабилась, не была на стороже? Она осмотрелась. Обычная комната, вся в пастельно розовых оттенках, для девочки. Для меня? Ну-ну, посмотрим. Кровать была застлана кремовым покрывалом с зевающими Микки Маусами в ярко голубой пижамке, – фу, детский сад. Рядом трельяж, на котором полно красивых баночек и коробочек, наверняка косметика. Опять мимо, эти раскраски ее не интересовали. Она тронула зеркала, разглядывая свои ставшие бесполезными, красные уши, которые теребила только что. В носу защекотало, она втянула носом воздух, пахнет настоящим жареным мясом, а не той имитацией во фруктах, которыми их потчевали на Фабуле. Выходит меня перенесли на Землю? Она потянула ручку двери и удивилась, та легко открылась, значит, ее не заперли? Длиннющий коридор, по обе стороны двери, двери…Чан Ми с интересом нажала вычурную бронзовую ручку.
Просторная светлая комната с огромным арочным окном в готическом стиле, и ослепительно зеленоватый свет, проникающий сквозь прозрачные стекла. Стены задрапированы белой шелковой тканью с редко разбросанными по ней крупными золотыми бутонами, напоминающими лилии. Все это она отметила, направляясь в центр комнаты, где стоял рояль, и первым делом провела рукой по «крылу» инструмента, постучала по нему, и с раздражением вспомнила, что ничего не может услышать.
– Однако, это не сусальное золото, стыков совсем не видно, – пробормотала она про себя, – похоже на литьё, как же они это делают? – задавала она себе вопрос, открывая крышку. Клавиши были обычные, белые и черные. Она присела на банкетку, взяла несколько аккордов и с раздражением захлопнула инструмент.
Остальные комнаты Чан Ми определила на мужские – аскетичные, единственным украшением которых было оружие, развешенное на стенах, и походной кроватью, и женские, с огромным гардеробом, коврами, диванами, зеркалами и широкой кроватью в алькове. Но в них не было, ни одной живой души. У нее сложилось впечатление, что все приготовлено для приема гостей. Лишь в одной она увидела компанию людей в униформе, они сидели за мраморным столом уставленным яствами, поднимали бокалы с вином, оживленно беседовали. В глубине, на открытом огне, на вертеле медленно поворачивалась, туша животного истекая кровью и соком, который падал на раскаленные угли, пузырился, выкипал и превращался в коричневые корочки. Наверное они шипели, но у нее по-прежнему отсутствовал слух. В животе заурчало, аппетит разыгрался не на шутку, но она подавила в себе острое желание вонзиться зубами в сочный кусок мяса. На нее никто не обратил внимания, и она пошла дальше.
Все не так уж и плохо, раз она видит и может свободно передвигаться.
Очередная дверь открыла библиотеку. Помещение было темным, в отличие от всех остальных, но она определила по запаху, который ни с чем не
