Ознакомительная версия.
Аглая обхватила его лицо руками и притянула к себе. Жадно прильнула к его губам. Все тело пронзило таким непередаваемым ощущением, что она едва устояла на ногах.
Он удержал ее, не дал упасть.
— Ты… настоящая?
Аглая кивнула, не находя сил ответить. Провела дрожащими пальцами по его губам, заново узнавая.
— Так долго тебя искал…
Он слишком сильно изменился. В нем как будто совсем пропала человечность. Осталось только что-то грубое. Примитивное. Резкое.
Он снова прижал ее к себе, но вдруг резко отстранился.
— Должен убедиться… что ты не обман…
Он толкнул ее в лес, потянул за собой в темную чащу. Все еще не веря в происходящее, Аглая отстраненно заметила, как мелькнуло вдали алое платье, как быстро пробежал мимо огромный пушистый кот. Она даже заметила высокие каменные глыбы. Огромные. С какими-то страшными письменами. Все они были покрыты темно-вишневой краской. Или кровью…
Но все это осталось где-то далеко.
Сейчас был лишь Дамазы. Он уложил ее прямо на землю. Начал срывать одежду и все время обнюхивал.
— Твой запах… Ты… Это ты… Моя…
Его губы и язык скользили по обнажающейся коже, превращая Аглаю в пылающий нерв. Она вся была как оголенный провод.
— Так долго…
Аглая вцепилась в его волосы и оттянул голову Дамазы от своей шеи:
— Как долго меня не было?
По его щеке стекла одинокая блестящая слеза. Хриплый, но такой любимый голос, печально ответил:
— Пять лет…
Внутри что-то лопнуло. Взорвалось. Она потянулась к нему и поймала соленую слезу губами. Все дикое и животное, что всегда жило в ней, но пряталось где-то глубоко, проснулось.
Она до сих пор не была целой. Не хватало его. Аглая оттолкнула Дамазы, заставляя перевернуться на спину, и оседлала крепкие бедра. По коже заскользили прохладные капли дождя. В небе загрохотало оглушительным раскатом.
Дождь усилился. Холодный, колкий, пахнущий сыростью и пылью. Земля превращалась в грязь, а сбитые ударами капель листья липли к коже.
Аглая разодрала его рубашку и закусила губу от шока. На его груди, напротив сердца белел шрам от ожога. Ее имя… Он выжег на себе ее имя…
Аглая стянула свитер и отбросила в сторону. Его полубезумный взгляд замер на ее животе, на черной татуировке.
— Ты должен мне пять лет любви… Прямо сейчас…
Он зарычал, снова перевернул ее на спину и набросился на губы звериным поцелуем. Это была одержимость. Сумасшествие. Это была любовь.
Дождь хлестал по телам, соприкасался с горящей кожей и превращался в пар.
Аглая царапала его кожу до крови. Кричала, срывая голос.
И жадно ловила его хриплый шепот:
— Моя… моя… моя…
Эпилог
Несколько дней спустя…
Кровавый Король — так его теперь называли. Катонского палача словно никогда и не существовало. Стерлось все, что было до кровавой резни в славном княжестве Фьорир.
Теплая ладонь сжимала ее руку. Длинные пальцы все время скользили по коже, гладили, ласкали. Он постоянно прикасался к ней. Безостановочно. Аглая пугалась того, как быстро к этому привыкает. Она становилась болезненно зависима от его касаний.
Внизу вспыхнули яркие искры, как по волшебству зажегся огонь. Два акробата в пестрых нарядах, дурачась и шутя, выполнили невероятный трюк.
Зрители громко ахнули, загалдели и одобряюще захлопали в ладоши.
Аглая повернулась к Дамазы, чтобы узнать, нравится ли ему представление. Но он смотрел вовсе не на площадь, где артисты старательно заводили толпу, а на нее. Не отводил взгляд и даже не пытался сделать вид, что ему интересно то, что происходит внизу.
Она замерла, всматриваясь в его суровые и резкие черты. Он тут же напрягся и нахмурился.
— Что? Что-то случилось? — Тревога в его голосе резанула по сердцу.
Аглая покачала головой:
— Тебе не нравится представление?
Он вздернул брови, но все же немного расслабился.
— Нравится.
— Но ты ведь даже не смотришь…
Он наконец улыбнулся. Скупо. С трудом. Но с затаившейся в уголках губ нежностью.
— Смотри. Тебе должно понравиться.
Аглая погладила его щеку:
— А ты?
— Я уже вижу все, что мне нужно. Смотри. Начинается.
Аглая отвернулась и послушно посмотрела на площадь. Представление под открытым небом. Вышитые ткани и расписные доски вместо декораций. Яркие до рези в глазах костюмы. Гротескный макияж. Примитивный театр. Самый прекрасный на свете театр.
Артист в забавном длинном колпаке страшным шепотом объявил, что сейчас они все услышат таинственное сказание о Замухрышке Маарет. Хлопнула невидимая хлопушка, и в воздух взвился ураган из блесток.
Толпа одобрительно засвистела. Громче всех кричала Николетта. Аглая взглянула на девушку. Та хлопала в ладоши и что-то громко объясняла маленькому мальчику, устроившемуся у нее на коленях. Мальчик хихикнул, рассмеялся и попытался переползти на колени к Йелеку, сидящему рядом.
Аглая улыбнулась, не понимая, какое чувство ее одолевает больше: радость за подругу или горький страх от того, что может никогда не стать матерью. Мысль об их с Дамазы детях стала ее навязчивым желаем.
Представление началось. На деревянной сцене появилась едва узнаваемая в гриме Берта, и толпа снова захлопала в ладоши. Аглае было ужасно интересно услышать эту сказку, но ее голова думала совершенно о другом.
Мысли понеслись в опасном направлении, уволакивая за собой.
Она снова узнавала этот мир. Заново знакомилась с Дамгером. За пять лет он изменился. Изменилось все. Она попала в совсем иную реальность. То место, в котором она умерла, больше не существовало. Во всех смыслах. И причиной стал Дамазы.
Угрозами, мольбами, хитростью, но она выведала у Лазажа обо всем, что происходило здесь. Старик рассказал. Она подозревала, что не услышала самых кровавых подробностей, но и без того от его слов до сих пор стыла в жилах кровь.
В ту секунду, когда ее тело рассыпалось на миллиарды черных пылинок, Дамазы утратил разум. Его человеческая часть словно перестала существовать. Остался лишь зверь, одержимый жаждой убивать. Фьорир оказался залит кровью. И хоть это была кровь зачарованных ведьмами людей, которых уже невозможно было спасти, об этом теперь боятся вспоминать.
Тогда самым страшным ужасом для людей стали не ведьмы, а Волчий Принц. Он сжег, спалил дотла зал, в котором она умерла. От крепости вообще остались лишь руины. С маниакальной жестокостью он уничтожал все, что было связано с ее смертью. Как будто так мог вообразить, что она все еще жива.
Фьорир превратился в одно большое кладбище. Воины из клана Кровавых Охотников отстояли княжество, уничтожив опоенных зельем людей. Их оружие, зачарованное Аглаей справилось с призраками мертвых ведьм. Но цена…
Скольких тогда уничтожил Дамазы, не говорил никто. О нем вообще говорили только шепотом и точно зная, что он не услышит.
Кровавый Король… Все кланы признали его своим правителем. Даже одержимому и практически утратившему рассудок, они готовы были ему поклоняться. Наверное впервые за всю историю существования оборотней, короля выбирали не поединком.
Балаха просто свергли. Никто не желал выполнять приказы вожака, бросившего своих воинов. Пусть он даже пытался спасти свою элльлеле. Он остался жить в своем клане. Ни королем, ни принцем, просто воином.
«И все же более счастливым, чем его старший брат. Ведь он нашел свою женщину, — слова Лазажа были для Аглаи тупым ножом, заживо режущим плоть.
Пять лет он провел без нее… Пять жутких кровавых лет. Аглая боялась спрашивать о том, что случилось с теми, кого она успела узнать и полюбить. Лазаж как мог мягко рассказывал ей все, что знал. Но к большинству услышанного она все же оказалась не готова.
Ее верные стражники, Тобиас и Тристан, погибли в бою с призраками. Василина тоже умерла, отравленная собственной сестрой и так не получившая противоядия.
Денешу Дамазы сохранял жизнь долго. Почти несколько месяцев он пытал воеводу. Давал ему время, чтобы излечиться и начинал снова. Даже то, что тот был под действием проклятья принца не останавливало. Старого лекаря постигла та же участь. Вот только он смог продержаться пару недель.
Ознакомительная версия.
