попыталась, но ничего не произошло.
Его рука столкнулась с моим лицом с такой силой, что я упала на землю. Но я не думала о боли. Я думала только об одном ужасном осознании, когда мое затуманенное зрение остановилось на разбитых остатках моего пустого винного бокала:
Мир потускнел, словно половина моих чувств была отрезана.
У меня не было магии.
ГЛАВА СЕМИДЕСЯТАЯ
Тисана.
— Когда я услышал, что сюда прибудет группа орденских владык, ну, конечно, я должен был принять меры предосторожности, учитывая, что орденцы не очень-то охотно предлагали свою помощь.
Я выпустила один ровный, долгий вздох, поднимаясь с земли. Азин ходил вокруг меня кругами. Его голос был слишком громким, слишком уверенным. Он выпендривался.
— Но это. Это больше, чем я ожидал. Шпион и соблазнительница пришли, чтобы настроить моих союзников против меня. Или, моя украденная собственность возвращается ко мне. Вставай.
Его ногти впились в мою кожу, когда он поднял меня на ноги. У меня так кружилась голова, что я с трудом держалась на ногах, но усилием воли я выпрямила спину.
Второй раз в жизни я видела, как рушатся мои планы.
Что я собиралась делать?
Мои глаза нашли рабов, собравшихся на краю комнаты, и смотрели на них с затаенным ужасом. Выражение лица Серела пронзило кинжалом мои внутренности. Я не могла заставить себя встретиться с ними взглядом. Вместо этого я смотрела только на Азина, встречаясь с его темными, полными ненависти глазами.
Он улыбнулся мне, уродливым, безрадостным движением.
— Я помню тебя сейчас. Тебя и твои прекрасные танцы. Почему бы тебе не выступить для нас, шлюха?
Шлюха. Я ненавидела его. Ненавидела это слово. Ненавидела анонимность всего этого.
— Меня зовут Тисана.
— Тебя зовут так, как я захочу.
Суматоха привлекла мой взгляд в другом конце бального зала, и у меня защемило в груди, когда я увидела вспыхнувшую драку — стражники пытались схватить моих спутников. Мелькнула кровь.
Нет. Я не позволю этому случиться. Это не должно закончиться так.
Подумай, Тисана…
Жестокий удар обрушился на мое лицо, и мое тело снова столкнулось с каменной землей.
И еще один — удар ногой в живот, от которого я свернулась калачиком.
Что-то слабо зашевелилось в глубине моего сознания.
— Вставай.
Я так и сделала, хотя мое тело кричало. Я не позволила себе показать это. Как только я поднялась на ноги, он снова ударил меня.
Боль пронеслась по моему черепу, но я выпрямилась, как ни в чем не бывало, устремив пустые глаза на Азина.
По толпе пробежали тревожные шепотки. Как неприлично, бормотали они. Как неприлично.
Мое зрение поплыло, и мне стоило большого труда не рассмеяться. Двуличные лицемеры.
Азину всегда не хватало сдержанности. И это было его самым большим преступлением: не то, что он избил меня, а то, что он сделал это здесь, у них на глазах. Они были слишком цивилизованными для таких вещей. Они били своих рабов наедине. Они насиловали за закрытыми дверями.
— Выполняй, — приказал Азин.
— Нет.
Еще одно волнение в глубине моего сознания — оно исчезло прежде, чем я успела понять, что это было.
Он схватил меня за руку, ногти впились в кожу, глаза впились в мои.
— Ты думаешь, орден может защитить тебя? Думаешь, они делают тебя менее рабыней? Думаешь, их сила больше моей? Очевидно, что это не так. — он жестом указал на дверь. — Я довольно легко взял в плен твоих спутников, включая Второго из Ордена.
Опять это было: представление. Мы все были лишь частичками, иллюстрирующими его превосходство над всеми этими людьми, на которых он так отчаянно хотел произвести впечатление. Я так сильно прикусила внутреннюю сторону губы, что кровь залила язык.
Я не смотрела, хотя он явно хотел, чтобы я смотрела. Я смотрела только на него, и я ненавидела его.
Я ненавидела их всех.
— Ты так стараешься заполнить имя своего отца, — прошипела я. — Но все в этой комнате знают, что ты никогда этого не сделаешь.
Еще один удар по моему лицу, прежде чем слова успели вырваться изо рта. Я ударила его прямо по нервам, как и собиралась.
— Ты забыла свое место, — прорычал он. — Но я тебе напомню.
Ты забыла, кто ты есть, сказала мне Эсмарис.
Я улыбнулась безмятежной, кровавой улыбкой.
— Если ты хочешь убить меня, то убей.
Один открытый глаз Азина сверкнул гневом, который соперничал с моим собственным. Его пальцы сжались вокруг моей руки.
— Ладно, — прошипел он. — Я закончу то, что начал мой отец.
И потащил меня сквозь расступающуюся толпу к входу в бальный зал, по слишком знакомому белому коридору.
ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ
Макс.
Я понял это слишком поздно. Мне уже давали дозу Хриксалиса. Головная боль. Онемение, покалывание в кончиках пальцев. Я едва прикоснулся к вину. Доза была мощной, возможно, даже покрыла внешнюю поверхность бокала. Сейчас детали не имели значения.
Я щелкнул пальцами и выдернул лишь мельчайшие искры.
Нет.
Я повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Эслин исчезает — медленно, слишком медленно — прежде чем я успел остановить ее. Ариадна схватилась за нее с опозданием на долю секунды, осознав то же ужасное, что и я. Она могла быть поймана между измерениями, если ее магия подвела ее прежде, чем она и мальчик, которого она несла, смогли появиться.
Я увидел, как Азин ударил Тисану, услышал, как она упала на пол, и мое зрение стало красным.
— Оружие! — я вихрем бросился к мальчику-охраннику, которого мы встретили раньше, и протянула руку. — Сейчас же!
Он не понял бы моих слов, но он явно понял
