совсем недавно была уверена в обратном. Тогда полыхала деревня. Горели даже камни и промёрзшая земля. Тогда опасный преступник Луко Лобо стоял перед ней на коленях, как щенок, сотрясаясь от ужаса. А её одевало пламя. Такое прекрасное могучее пламя… Такая прекрасная сильная Дженна.
— Такая прекрасная сильная я! — воскликнула Безымянная, возведя руки к светлеющим небесам.
И, повинуясь её воле, пламя небывалой мощи охватило развалины столицы. Вначале золотое, оно постепенно темнело, набирая оттенки крови, а затем вдруг расцвело зелёными, синими, фиолетовыми лепестками.
Гигантскими свечами вспыхнули дома. Огонь разлился по улицам, аллеям и скверам. Плавились камни, трещали и рассыпались пеплом деревья. Верещала объятая огнём Безымянная:
— Не-ет! Больно! А-а! Не-ет! Я всесильна! А-а!
«Моё тело так долго привыкало к пламени, — устало улыбнулась Дженна. — Никакая магия не сделает тебя сильной… Но она погубит тебя… Моя сила — это твоя смерть…»
Огонь заключил Дженну в свои могучие объятья. Ей больше не было больно. Ей не было холодно. Исчезли страхи, обиды, сожаления. Исчезли желания — все, кроме одного: ей страшно хотелось спать.
* * *
Маг оказался прав, мембрана продержалась почти до самого конца пути, прорвавшись только в столице Бешбьяс. К тому времени Сайрон вышел из света на теневую тропу, она-то и дала слабину. Мужчина выпал из образовавшейся в тканях мира трещины и оказался посреди полыхающих руин.
Дикая, неистовая, необузданная стихия поднималась до самых небес. Это было не подземное пламя, не огонь небес и уж тем более не обитатель домашнего очага. Это было удивительное и странное создание, сплетённое из множества сил. И оно было прекрасно…
Сайрон застыл как заворожённый, глядя на стихию. Его лицо, подобно маске, не выражало ничего. Лишь губы были плотно сжаты, разноцветные всполохи отражались в непроницаемо-чёрных глазах да жар вздымал волосы и плащ. Пламя, даже такой мощи, не могло причинить ему вреда, и всё же пальцы мага дрожали, сведённые судорогой боли.
Левая кисть лежала на запястье правой руки, где он носил браслет Дженны. Запястье было пусто.
* * *
Не в силах больше сопротивляться, девушка закрыла глаза. Тьма на миг окутала мир, но затем отступила. А Дженна обнаружила, что взирает на всё с высоты птичьего полёта. Она попыталась взмахнуть крыльями, попыталась устремиться назад, но крыльев не было.
У неё не было крыльев, чтобы лететь. У неё не было век, чтобы зажмуриться. А зажмуриться очень хотелось!..
Далеко внизу пело и танцевало пламя, а там, где только что лежала Дженна, внезапно возник Сайрон. Через некоторое время позади него появился Индр, затем — Дэрей Сол.
В руке хранитель Юга держал короткое лезвие. Даже посреди огненного моря оно отсвечивало холодными бликами. Верховный жрец быстро и коротко замахнулся. Остриё глубоко вошло между лопаток Сайрона. Маг упал.
«Нет! Нет! Зачем?!» — хотела крикнуть Дженна — и не смогла.
У неё не было лёгких, чтобы вдохнуть. У неё не было рта и горла, чтобы закричать. У неё не было глаз и слёз, чтобы заплакать.
Дженна возносилась всё выше и выше, будто стала самим небом. Но сил у неё было меньше, чем у бабочки-однодневки…
Нет, не обогреть ей своими лучами бездыханное тело любимого, не пролиться дождём на горячие камни. Их пламя погасло. Остался лишь прах и пепел…
В своей безграничной любви она не смогла уберечь Сайрона от невзгод. Но она даровала ему то, чего он боялся больше всего на свете.
«Прости меня, любовь моя…»
Распластавшийся на земле маг и хранители, застывшие над ним, становились всё меньше, пока ни превратились в крохотные точки. Непреодолимая сила тянула Дженну вверх. Прекрасная, наполненная утренним светом, Сия будто исторгала чародейку из себя. Мир выплёвывал её, попутно пережёвывая…
У Дженны больше не было крыльев, не было век, не было глаз и рта. У неё больше не было тела. Ей остались лишь чувства, мысли, неописуемая, невыразимая тоска и… обида.
«За что, Сол? За что?!»
Она вспомнила их с Сайроном последнее объятие. Она воскресила хотя бы в уме могучую мелодию любимого, биение его сердца, его запах, его тепло.
Не стоило размыкать этих объятий. Пусть бы погибла Сия, и пропала пропадом вся Вселенная. Они не должны были разлучаться. Они должны были быть вместе. До скончания времён. Только он и она.
«Смерть не разлучит нас, любимая, — вспоминала она слова Сайрона, — ибо мы сплели свои души, а они не знают смерти. И даже после гибели наших тел мы навсегда останемся едины, мы останемся в памяти друг у друга. В этом заключена сила надежды — величайшее счастье, но и не меньшее горе…»
* * *
— Всемогущие Матери… — прошептал Индр, глядя на бездыханное тело Сайрона. — Зачем ты так, Сол? Разве это было необходимо?
— Ты слышал, что он говорил о Сии, — холодно произнёс жрец. — Ты знаешь, что он сделал со своим миром… Любовь к Дженне излечила его душу, но её потеря… вторая большая потеря за жизнь — покалечила бы стократно.
— Ты так уверен в этом? — горестно усмехнулся Индр. — Ты уверен, что Дженна ушла, а не перенеслась куда-нибудь в Джаэруб или Калос, как когда-то она пропала из Энсолорадо и очутилась в Свободных королевствах?
— А ты думаешь, мне легко? — Дэрей Сол одарил друга жгучим, яростным, полным страдания взглядом. — Знай, что с момента их свадьбы Сайрон носил на руке браслет, сплетённый из волос Дженны. Волосы — это часть её тела… — Хранитель Юга опустился на колени рядом с магом, откинул край чёрного плаща с его руки. — Ты видишь браслет? Нет! Он исчез… Дженна исчезла! Она ушла из этого мира. Она не вспомнила себя! Она не умеет путешествовать по мирам и не сможет вернуться, как и другие наши братья и сёстры, которых Сайрону не удалось отыскать…
— Дженна не вспомнила себя, но у неё тоже осталась частица Сайрона — его перо, — напомнил хранитель Севера. — Если девочка носила перо в своей тени, оно должно было остаться с ней после «смерти». Сайрон мог пойти по его следу, отыскать Дженну. Но ты не оставил ему выбора… Ты не дал им шанса…
— Нет выбора! Нет шанса! — воскликнул жрец, смахивая пепел и поднимая с земли чёрное перо. — Взгляни! Вот оно… Дженна не носила его в тени…
— Нет… — простонал Индр.
— Да! — выдохнул Сол. — Мы знали, на что шли. Ты знал… Всё кончено.
* * *
К рассвету пламенный зверь, пожиравший столицу Бешбьяс, окончательно сравнял с землёй остатки города. В последний раз пробежав по оплавленным улицам, он облизал обугленные остовы
