class="p1">Проклятие теперь владеет им.
ГЛАВА 41
— Мы должны положить этому конец, — Лавензия смотрит между своим мечом и Руваном. — Пока он не стал одним из них.
Я крепче сжимаю Рувана и смотрю на них. — Я не позволю вам причинить ему вред.
— Риана, ты знаешь, что произойдет. — Глаза Лавензии расширились от горя. — Это доброта по отношению к нему. Это то, чего бы он хотел.
— Нет. — Я смотрю вниз на Рувана, размазывая кровь по его щеке и лаская его лицо. — Очнись, пожалуйста, борись с этим.
— Флориан... — начинает Вентос.
— Я дам ему еще своей крови! Я дам ему то, что ему нужно!
— Мы ничего не можем сделать, чтобы остановить развитие проклятия. — Вентос медленно качает головой. Его глаза блестят. Видела ли я когда-нибудь, чтобы он плакал? Я обнаружила, что не могу вынести мысли об этом.
Но его печаль заставляет задуматься. Маловероятная, неправдоподобная возможность.
— Мы можем кое-что сделать.
— Что? — Лавензия обменивается подозрительным взглядом с Вентосом.
— Мы должны отвести его в часовню. — Ни один из них не двигается с места. — Пожалуйста, если вы собираетесь убить его, какая разница, где это сделать — здесь или там. Но мы хотя бы можем попытаться его спасти!
Вентос шевелится.
Кажется, что все происходит медленно. Вентос подхватывает Рувана. Мы бежим к замку. Винни, как обычно, бежит впереди, высматривая врагов. Лавензия наготове.
А я.… я сосредоточилась на самых странных вещах.
Рука Рувана безвольно покачивается, то появляясь, то исчезая из моего поля зрения, заслоненная телом Вентоса. Я сосредоточилась на руке, которая несколько часов назад провела по моим волосам. Ласкала мое тело. Довела меня до таких высот страсти, о которых я до него только мечтала. Его волосы прилипли к лицу, грязные. Но есть и белые пятна, такие же яркие, как лунный свет, проникающий в комнату Лоретты, когда мы снова появляемся.
Звуки отдаляются, заглушаемые колотящимся сердцем и тяжелым дыханием. Каждый глоток воздуха причиняет боль. Но глаза горят не из-за этого.
Видеть его в таком состоянии — как удар топором по моей груди. Ребра расколоты. Сердце сочится наружу. Слышал ли он меня, когда я просила прощения? Понимал ли он, за что я извиняюсь? Слышал ли он, как я пыталась сказать ему о своей любви? Понял ли он меня?
Не уходи, с каждым ударом сердца молило меня сердце, не уходи. Нам еще столько всего предстоит. Мы все еще в процессе, все еще работаем, боремся, учимся... улучшаем себя... Не уходи, Руван.
Ветер и снег возвращают меня к действительности.
Лавензия положила руку мне на плечо.
— Тебе помочь перебраться?
Я борюсь с желанием сказать ей «нет». Сейчас не время гордиться. Не время доказывать себе или кому-то еще, что я могу перебраться через эту ледяную балку самостоятельно. Я сделала это раньше. Сейчас важен только Руван.
— Пожалуйста, — говорю я.
Она опускается передо мной на колени, сгибая руки. Как ребенок, я запрыгиваю к ней на спину, обхватываю руками ее плечи, обхватываю локти. Лавензия стоит и слегка покачивается.
— Не слишком ли я тяжелая? — Я знаю, что я не легкая.
— Со мной все будет в порядке; я не очень-то нагрузилась там. — Лавензия оглядывается через плечо. — Но если я упаду, прыгай от меня. Сосредоточься на своем спасении.
— Не падай, — говорю я бесстрастно.
— Конечно, постараюсь не упасть. — Лавензия мчится вперед с той же грацией, которую я всегда видела у нее. Это подтверждает мое решение рассчитывать на ее помощь.
То, что я могу сделать что-то один, не означает, что это лучший способ. Даже самому великому лорду вампиров нужен ковенант. Даже самому сильному охотнику нужны братья и сестры по оружию.
Мне еще так многому предстоит научиться у тебя... Не уходи.
Мы вернулись в замок. Я спрыгиваю со спины Лавензии и мчусь вперед. Вентос уже спускается по лестнице, Руван все еще в его руках. Они скрылись из виду. Я не могу терпеть, когда Руван находится там, где я его не вижу. Кажется, еще секунда — и он исчезнет из моей жизни навсегда.
Я останавливаюсь в зале кровавого предания.
Рувана положили на алтарь под статуей Солоса. Вентоса нигде не видно, хотя я слышу шум, доносящийся с лестницы, ведущей в главный зал, который мы занимаем. Должно быть, он отправился за Квинном и Каллосом.
Я осторожно беру Рувана за руку.
— Каллос поможет тебе, он знает, как все устроить, — шепчу я. — Ты сам сказал, что Каллос — один из величайших умов, когда дело касается кровавого предания.
Я говорю сейчас не ради Рувана. Я знаю, что он слишком далеко, чтобы услышать меня. Я пытаюсь успокоить себя. Как будто я могу одними словами оттолкнуть реальность, рушащуюся вокруг меня.
Руван выглядит хуже, чем в ночь Кровавой Луны. Его кожа жесткая, пальцы костлявые. Они всегда были длинными, но сейчас кажутся еще длиннее. Я кладу свою руку на его, пытаясь вспомнить, какой большой она была прошлой ночью. Стала ли она больше? У него уже растут когти, как у Потерянных? Сколько еще времени пройдет, пока один из самых преданных ему людей не вонзит клинок ему в грудь?
Винни и Лавензия обходят меня с флангов. Они торжествующе смотрят на меня. Я сглатываю. Мой бок уже поправляется. Вампирская магия, которую мы разделяем, способна исцелить меня, но не его.
— Забери мою магию, — бормочу я. — Забери ее обратно, забери у меня и отдай ему.
— К сожалению, это не поможет развитию проклятия. — Голос Каллоса проникает в комнату, отражаясь от высокого потолка. Его шаги быстро следуют за ним. За ним идет Квинн с коробочкой, которая тихонько позвякивает — подозреваю, это эликсир, над которым он работал. Каллос останавливается у алтаря. Он не просит флаконы с кровью. Он не двигается. Он просто смотрит.
Его неподвижность побуждает меня к движению. Мои руки летят к его воротнику. Руки Винни лежат на моих плечах. Я не шевелюсь, когда она пытается меня оттащить.
— Дай ему эликсир. — Я требую, трясясь.
— Не думаю, что этого будет достаточно. — Каллос отвечает мне, но его глаза по-прежнему устремлены на Рувана. — Не в этот раз.
— Тогда моя кровь. — Я отпускаю Каллоса
