У меня билеты в первый ряд. Никого нет. Пустота. Только экран и я.
Я вижу странных людей, которые кажутся мне смутно знакомыми. Они спешат, в постоянном движении сливаются с безликой толпой, разделяются на вереницы дышущих потоков, где невозможно различить лиц. Они торопятся. Жить? Врядли. Отчего-то я уверена совершенно в обратном.
Возможно, среди них даже есть я. Только не знаю, как на самом деле выгляжу, поэтому не пытаюсь себя отыскать. А может быть, меня и вовсе нет.
Я – пустота.
Я – тишина.
Я – воздух, который пьянит своей свежестью.
Я – слово, что никогда не сказали.
Я – чувство, которое не испытали.
Я – никто.
Я – пустота…
На экране появляется мужчина. Он застывает ровно посередине черного квадрата, поднимает лицо и устремляет пронзительный взгляд прямо на меня. Жар обдает меня с головы до пят. Я дрожу. Но не от страха, нет.
Дрожу от предвкушения чувств, что знаю, испытывала рядом с этим мужчиной. Только с ним.
Даже не помню, откуда такая уверенность.
Но она есть. И пока я смотрю в светло-зеленые глаза незнакомого знакомца – живу.
Мужчина ничего не говорит, он просто смотрит. И в этом взгляде кричат столько чувств, что я соглашаюсь – все слова лишние. Понимание настигает меня без разговоров, хотя чертовски сильно хочется услышать его голос.
Думаю, он хриплый и глубокий, именно таким и должен обладать этот мужчина.
Я точно уверена, что знаю его.
Чем дольше мужчина смотрит на меня, тем сильнее понимание того, что я должна быть с ним. Желание быть ближе к нему, притянуться как вторая половина магнита настолько сильное, что сквозь тишину прорывается нетерпеливое шипение.
Я даже никогда не знала, что способна издавать подобные звуки.
Нечеловеческие.
Страстные.
Жадные.
Взгляд зеленых глаз гипнотизирует. Я полностью сосредоточена на красивом лице незнакомца и ощущении диковинного притяжения, что с каждой секундой только нарастает между нами.
Мужчина безмолвно зовет меня к себе.
В его взгляде столько чувств, что мне хочется схватиться за сердце. Если бы оно у меня билось, непременно так бы и сделала.
В его взгляде – неприкрытая мольба, боль, желание, страх и… потребность.
Его потребность во мне настолько жгучая и огромная, что я готова согласиться на что угодно, только бы испытать нечто подобное.
Вновь. Уверенность, что все это у меня было и непременно с мужчиной по ту сторону черного экрана – не покидает.
Незнакомец молча умоляет меня вернуться.
Я могу читать язык его тела и точно знаю то, что он пытается мне сказать.
На мгновение вместо всеобъемлемой пустоты, я становлюсь искрой, что способна разжечь огромное, сильное пламя.
– Я помогу тебе обмануть Смерть, – женщина появляется из ниоткуда и говорит решительным, немного низким голосом. – Только если ты действительно хочешь вернуться к нему. Мир по ту сторону от жизни никого просто так не отпускает. Надо быть готовой к испытаниям.
Мельком окидываю взглядом женщину, в ней нет ничего примечательного для меня, поэтому вновь возвращаю полноценное внимание мужчине. В его взгляде безмолвная мольба. И я не могу ему отказать в желаемом…
Я хочу вернуться к этому мужчине и… делаю решительный шаг в черноту экрана, прямо туда, где все еще ждет Он.
***
Неестественно белые, с вздувшимися ниточками вен, они кажутся совершенно чужими. Глубокая синева залегла между пальцами и придает кистям мертвецкий вид. Внешняя сторона ладоней до самых локтей усеяна ярко-красными царапинами, разноцветными, успевшими полинять синяками и ссадинами. Длинные пальцы, похожие на хрупкие веточки яблони, щетинятся обрубками ногтей и нервно подрагивают в пустоте холодного воздуха.
Слепящий свет безжалостен в своей погоне. Куда я не отворачиваюсь, он — повсюду. Жуткий болезненный свет.
Неимоверно тяжелая голова раздражает тупой болью и трубным гулом. Каждое движение отзывается тысячами иголок в висках. Похожее чувство бывает после разгульного вечера в компании шампанского, чуть-чуть вина, ну и напоследок пару глотков мартини, виски, водка? – наливай. В последний раз я так паршиво себя чувствовала после… После… Черт! Этот назойливый шум в ушах не дает сконцентрироваться хоть на одной конкретной мысли. Словно в голове открылась наковальня.
Вскидываю ладони, пытаясь отогнать густой туман, и замираю. Ярко-алые совсем свежие разводы вперемешку с успевшими засохнуть бурыми пятнами венчают внутреннюю сторону кистей. Тяжело сглатываю вязкий комок слюны и подношу ладони ближе к глазам. Они пекут, слезятся, самопроизвольно закрываются. Щурюсь, сквозь боль поднимаю веки, рассматриваю липкую жижу на руках. Кровь? Моя?
Это сон? Только во сне все такое нереальное, жуткое и пугающее или чья-то шутка? Неудачный. Жестокий розыгрыш.
– Эй! Э-э-эй! Кто-нибудь!
Слова вырываются диким воем, превращаются в пар и обрываются на высокой ноте.
Это розыгрыш. Да-да. Именно так. Истерический смех душит, пытается прорваться из груди наперебой с непонятным клокочущим звуком. Зажимаю рот, кусаю пальцы. Мне необходимо сдержать этот звук. Он похож на завывание ветра за спиной. Ветра?
Поднимаю голову, стараюсь разглядеть как можно больше деталей того, что рядом. Белый. Это все, что здесь есть. Белый воздух, белая земля, белые мухи. Снег!
Глаза все еще слезятся, но туманная дымка теряет свою плотность и мне удается заметить вдалеке грязно-коричневые, облепленные комками снега, стволы деревьев. Среди деревянных уродцев виднеется темный силуэт.
– Э-эй!
Силуэт на мгновенье замирает, будто прислушивается и ускоряет движения.
– Стой!
Сердце набирает бешеный ритм, словно кто-то подталкивает невидимым кулаком в грудь. Порываюсь вперед и утопаю по колено в сугробе. Боль обжигает ступни, но я сразу же забываю про нее, как только силуэт становится меньше. Он углубляется в лес. Подальше от меня.
– Стой! – неуклюже передвигаю оловянные ноги.
Движения рубаные, неловкие и неожиданно медленные. Странно, я совершенно не чувствую холода, только жгучую боль, что сопровождает каждое движение. Шаг – боль, шаг – боль, шаг…
– А как же я? Стой!
– Если действительно хочешь вернуться, то будешь бороться, – доносится вместе со свистом ветра.
Тяжелое дыхание паром оседает на лице, холодом облизывает заледеневшие щеки и теряется в волосах.
– Э-эй! – кричу изо всех сил.
Мороз обжигает горло, дыхание застревает где-то на полпути к легким, и я надрываюсь кашлем. Тело сгибается пополам, ноги не выдерживают, через мгновение мягкий снег принимает меня в свои объятья.
