— Демон показал нам то, чего по его мнению мы хотели, — сказала она в итоге. — не то, чего мы на самом деле хотим. Он не понимает человеческой натуры, вот почему мы освободились. К тому времени, как мы тебя нашли, ты уже освободился от того, что он показал тебе, это было не то, чего ты хотел.
— Пока Валентин растил тебя, он контролировал все вокруг тебя, ничто не было в безопасности, ничего, что ты любил не было в безопасности. Поэтому демон заглянул в твое сердце и нашел там детскую мечту о контроле над миром, ведь тогда ничего плохого не случилось бы с теми, кого ты любил. Он пытался дать тебе это, но это не то, чего ты хочешь на самом деле. Потому ты и проснулся, — она коснулась его щеки. — Какая- то часть тебя по-прежнему остается тем маленьким мальчиком, который думает, что любить значит разрушать, но ты учишься. Ты учишься каждый день.
На мгновение он просто смотрел на нее с удивлением, губы слегка приоткрыты; Клэри почувствовала, что ее щеки загорелись. Он смотрел на нее, как будто она была первой звездой, когда-либо бывавшая на небе, чудо окрасилось по лицу мира, что он едва мог поверить.
— Позвольте мне, — сказал он, и прервался. — Можно я тебя поцелую?
Вместо того чтоб кивнуть, она наклонилась, чтобы прижаться губами к его губам. Если их первый поцелуй в воде был своего рода взрыв, но это было похоже на то что солнце загорелось сверхновой силой. Это был тяжелый, горячий, полный вождение поцелуй, кусая нижнюю губу и столкновение языков и зубов, они оба прижались так сильно, как они могли быть рядом, ближе. Они были склеены, кожи и ткани, пьянящая смесь холода воды, тепла их тел, и трения скольжения влажной коже.
Его руки обхватили ее полностью, и вдруг он поднял ее, когда он шел из озера, вода лилась с них ручьями. Он опустился на колени на песчаный пляж, уложив ее так нежно, как он только мог на кучу их одежды.
Она засомневалась на мгновение, а затем сдалась, откинувшись и потянув его вниз, к себе, целуя его яростно, пока он не застонал и прошептал: — Клэри, я не могу- скажи же мне — я не могу думать- Она запустила руки в его волосы и отодвинулась ровно настолько, чтобы видеть его лицо. Оно пылало, почерневшие глаза выражали желание, его волосы начали завиваться, высыхая, спадали на глаза.
Она слегка потянула его пряди между ее израненных пальцев.
— Все в порядке, — прошептала она в ответ. — Все хорошо, мы не должны останавливаться. Я хочу этого, — она поцеловала его, медленно и крепко. — Если ты хочешь этого, то и я хочу.
— Если я хочу? Что то дикое было в его мягком смехе. — Будто ты не знаешь? И тогда он целовал ее снова, засасывая ее нижнюю губу, целуя ее шею и ключицу, она провела руками по всему его телу, свободно, зная, что она могла прикасаться к нему, столько, сколько ей нравилось, однако, ей нравилось.
Ей казалось, будто она рисовала его, руки отображали его тело, покатость спины, плоский живот, выемки над бедрами, мышцы его рук. Словно картина они воплощались в ее руках.
Когда его руки скользнули под ее бюстгальтер, она задохнулась от ощущений, потом кивнул ему, когда он замер, вопросительно глядя. Продолжай. Он остановился каждый раз, прежде чем устранить каждый предмет одежды с каждого из них, спрашивая ее взглядом и словам, должен ли он продолжать, и каждый раз она кивала и говорила: Да, давай же, да.
И когда наконец между ними не осталось ничего, только кожа, ее руки замерли и она подумала, что никогда не было лучшего способа, чтобы быть ближе к другому человеку, чем этот, и что если они сделают еще один шаг, то это будет как будто что-то в ее груди треснуло и выставило напоказ ее сердце.
Она могла чувствовать, как мышцы Джейса изгибаются как он достал что-то из-за нее и она услышала треск фольги. Вдруг все показалось действительно реальным — она почувствовала внезапную вспышку нервозности — это действительно происходило.
Он замер. Его свободная рука придерживала ее голову, локти глубоко зарылись в песок по обе стороны от нее, держа его вес над ее телом. Он весь был напряженным и дрожал, зрачки были широкими, радужка — лишь золотые ободки. Что-то не так?
Слыша неуверенность Джейса — она подумала, может быть, ее сердце разбилось на куски. — Нет, прошептала она и потянула его вниз. Они оба были солеными на вкус. — Поцелуй меня, взмолилась она, и он поцеловал, горячим, томным, медленным поцелуем, это ускорило его сердцебиение, как и движение их тел ускорилось друг к другу.
Каждый поцелуй был другим, каждый поднимался все выше и выше, как искра, как растущий пожар: быстрыми нежными поцелуями, он говорил, что любит ее, долгими, медленными и почтительными поцелуями говорил, что он доверяет ей, игривыми и легкими поцелуями, что он все имеет надежду, обожающими поцелуями говорил, что он верил в нее, как никто другой.
Клэри отдавалась поцелуям, понимая их бессловесную речь, которая возникла между ними. Его руки дрожали, но они были быстры и умелыми, легкие прикосновений сводили ее с ума, пока она отталкивала и вновь притягивала его, вынуждая его ответить на немой призыв пальцев, губ и рук.
И даже в последний момент, когда она вздрогнула, она прижалась к нему, кутаясь вокруг него, не давая ему уйти. Она оставила свои глаза широко открытыми, как вдруг он вздрогнул, опустив свое лицо к ее шее, повторяя ее имя снова и снова, и когда она наконец-то закрыла глаза, то она подумала, что увидела, как пещера вспыхнула золотым и белым цветом, будто упаковывая их в Небесный Огонь — самую красивую вещь, которую ей когда-либо приходилось видеть.
Саймон смутно осознавал, что Клэри и Джейс встали и ушли из пещеры, что-то шепча друг другу по пути. Не так тихо, как они думали, он подслушал их, чуть-чуть забавляясь, но он подумал, что им надо провести это время вместе, учитывая то, что они не знали, что будет со всеми ими на следующий день.
— Саймон, — это был почти шепот, но Саймон приподнялся на локтях и посмотрел вниз на Изабель. Она перевернулась на спину и посмотрела на него. Ее глаза сделались очень большими и темными, щеки покраснели, — он почувствовал тревогу в груди.
— Ты в порядке? — сказал он. — У тебя нет лихорадки?
Она покачала головой и пошевелилась в коконе из одеяла. — Просто жарко. Кто замотал меня как мумию?
— Алек, — сказал Саймон. — Я думаю тебе лучше остаться в нём.
— Я бы не хотела, — Изабель обняла его за плечи притягивая к себе.
— Я не могу согреть тебя. Мое тело лишено тепла, — его голос звучал немного жестко.
Она прижалась к месту на стыке ключицы и плеча.
— Я думаю, мы уже выяснили, что я достаточно горяча для нас обоих.
Неспособный сопротивляться ей, он протянул руки что запустить их ей за спину. Она скинула оружейный пояс и была во всём чёрном.
