— Ммм, — прокомментировала я вторжение, — если смотреть исключительно на вашу область выше живота и ниже шеи, это навевает приятные воспоминания об орках.
— Насколько приятные? — Динар жестом выгнал служанок, и вольготно устроился на краю ванны, опустив в мою воду свои ноги!
— Весьма приятные, — я огляделась в поисках полотенца или простыни, намереваясь покинуть оскверненную его лапами ванну.
— Желаете чего либо? — пытаясь выглядеть любезным, поинтересовался медноволосый.
— Сомневаюсь, что в ваших силах исполнить мое желание, — имитируя искреннюю печаль, сообщила я.
— А вы озвучьте, ваше желание, — с этими словам весьма немаленькая ступня рыжего, изобразила нечто вроде поглаживание моей ноги, скрытой водой и пеной.
— Ах нет, — поиграла в кокетство я, — разве я посмею просить о… подобном.
— Будьте смелее, Катриона, — Динар нагнулся, и теперь его рука по-хозяйски исследовала мою ступню.
Ситуация была окрашена абсурдом в не меньшей степени, чем неприличным намеком. Но продолжать игру мне казалось верхом безрассудства.
— Ах, Динар, — я смущенно, совсем как Лориана, похлопала ресницами, — ну только если вы настаиваете.
— Я настаиваю…
— Увы, — всплеснув ногой, я окатила излишне распалившегося правителя, — мое желание, чтобы вы сдохли, но…
— Но что? — взбешенный Динар обтерся приготовленной для меня рубашкой.
— Но ваше самоубийство было бы слишком скучным, не находите? — о, да, именно такое лицо у него было, когда отец насмехался над этим гордым даларийцем. И я мечтательно продолжила. — Ваша смерть в виде случайности… пожалуй, тоже не удовлетворила бы моей жажды мести. О, нет, я предпочитаю, чтобы вы страдали долго и весьма мучительно. Чтобы молили о смерти, проклиная тот день и час, когда… — я встала, не скрывая своей злости, и совершенно игнорируя факт отсутствия на мне какой-либо одежды, — Когда посмели встать на моем пути!
— Вы… похудели, — внезапно произнес Динар, совершенно испортив мою речь.
Обидно.
— Данное высказывание мне связать с вашим появлением во время моих водных процедур? — ледяным тоном поинтересовалась я, отобрав рубашку и попытавшись выйти из ванной.
Он попытался меня остановить, но подскользнувшись на куске затонувшего мыла, повалился в воду.
Я не могла упустить такой шанс! Оседлав бессознательного гада, я несколько раз приложила его головой о край ванны, благо в воде вес его тела уменьшился, затем принялась душить. Наслаждение от факта душения бывшего правителя Далларии не портил даже тот факт, что в момент мести одежды на мне таки не наблюдалось, а та, что имелась совершенно намокла. Но, к моему искреннему сожалению медноволосый слишком быстро пришел в себя, и пришлось покинуть место несбывшегося убийства прежде, чем роль удушаемой досталась мне.
Отфыркивающийся и взбешенный Динар выскочил из ванны, когда я уже грелась у камина, завернувшись в найденную на кресле простыню.
— Ты! — завопил далариец.
— Что случилось? — да, я умею изображать святую невинность.
— Ты…
— Вы упали, — продолжая хлопать ресницами сообщила я, — видимо желая принять ванну, и я не стала вам мешать.
— А? — медноволосый рукой прикоснулся к тому самому месту, которым я его к стенке приспосабливала и поморщился, — не понимаю… мне показалось, что вы меня душили в весьма… фривольном виде.
— Я? Душила вас? — действительно, глупость какая.
Нужно было треснуть чем-то большим и травмоопастным. Однако сплоховала я. С другой стороны убить его там, в ванне, было бы слишком… милосердно. Да, я злая, и на память никогда не жаловалась!
— Утырка, — прохрипел Динар, продолжая держаться за голову, — мы еще… поговорим.
Судя по его шатающейся походке, разговор на сегодня откладывался.
Меня уложили спать в коморке с зарешеченным окном, и дверью, которая запиралась только снаружи. Ночь прошла относительно спокойно, если не считать лекаря, которого все же вызвали спустя несколько часов, для обследования пострадавшего при падении Динара.
* * *
Утро началось с унижения. Заикаясь и путаясь в словах, управляющий Ирено сообщил, что я буду исполнять обязанности… личной горничной Динара. Он самоубийца!
Вообще день был на удивление полон открытий. Оказывается, служанки убирают в комнатах, когда там никого нет, и вваливаться с тряпкой и ведром когда 'господа' а точнее Динар, изволит переодеваться не только неприлично, но еще и запрещено.
Еще выяснилось, что я пол мыть не умею, а у медноволосого достаточно времени, чтобы обучить меня этому и проконтролировать процесс.
— Динар, — меланхолично заметила я, когда от указаний он перешел к и изучению моего вида сзади, не забывая давать указания чтобы я 'еще вон в том углу' вымыла, — как тебе эта мысль пришла в голову?
— Какая? — лениво поинтересовался далариец.
— Сделать меня своей личной горничной. — продолжаю пачкать чистый до меня пол.
— Сам поражаюсь своей гениальности, — сообщил ублюдок, — теперь еще сменишь белье на постели, а после заката придешь лично уложить меня в кроватку.
— Как пожелаете, мой господин. — почти ласково отвечаю я.
Заподозрил… но срочное донесение кого-то там, вынудило отложить подозрения. Тем лучше.
Медленно встаю, долго и мучительно меняю наволочки простыни и воюю с пододеяльником. Непросто наследной принцессе заниматься подобным!
Но едва завершив, королевским жестом отбрасываю верхнее покрывало и опустошаю ведро с грязной водой. Мусор с совка следует сверху, затем все это благопристойно накрывается покрывалом и остальными спальными принадлежностями. Динар, прежде чем поручать мне подобное 'унижение' следовало бы выяснить, за что меня так 'любят' наши придворные.
Когда я вышла с самой счастливой улыбкой, от моего оскала вздрогнули оба стражника, охраняющие покои даларийца.
Величественно проплываю мимо, держа ведро веник с совком, с таким же благожелательным оскалом вхожу на кухню.
— Ута, деточка, — старуха слышала обращение даларийца ко мне, и сократила на свой ласкательный манер, — вынеси мусор.
— Куда его? — нерадостно смотрю на вонючую кучу всяческих объедков.
— Там в стене люк, его солдаты тебе откроют, туда и выбросишь.
— А почему через люк? — интересуюсь скорее из желания поговорить, чем узнать ответ.
— Так чтобы по стене не попадало, — сообщает старуха, — там во рву и муравьи, и крысы, и пакость всякая, вот чтобы по скале не полезли вслед за мусором, через люк и выбрасываем.
Шенге, ты будешь гордиться мной! Ты будешь очень мной гордиться! Я сама буду собой гордиться!
