— РАДИ БОГА, О ЧЕМ ТЫ ТОЛЬКО ДУМАЛА? — заорала она. Я вздрогнула. — Ты выпрыгиваешь из класса на крышу спортзала, а затем на фонарь. На фонарь?!
Как будто мамин порыв был сигналом, Леандер с озорной улыбкой оттолкнулся от моего письменного стола, шатаясь, сделал два неуклюжих шага вперед и сильно ущипнул маму за ее квадратный зад.
— Ой! — завизжала мама и ударила меня по правой руке, которая лежала рядом с ее попой на простыне. — Молодая барышня, что ты делаешь!
.— Итак, значит, она меня чувствует, — объективно прокомментировал Леандер и вернулся назад к моему столу. На короткое мгновение я прижала руку ко рту, чтобы проглотить все проклятия, которые были готовы сорваться с моего языка.
— Извини, мама, мне очень жаль, я подумала, что это отвлечет тебя, — прошептала я сокрушенно. — Я не хочу, чтобы ты ревела из-за меня. — Мама, сморщившись, потирала свой зад.
— Нет, подобное меня не отвлекает. Даже совсем чуть-чуть! Дорогая, ты могла разбиться! Глаза Леандера засветились голубоватым цветом, и он задрожал всем телом. Затем оба, Леандер и мама, посмотрели на меня так укоризненно, что я на несколько сантиметров вжалась в подушку.
— Это была проверка на смелость, — выдумала я. — Они сказали, что я никогда не осмелюсь выпрыгнуть из окна на школьный двор, а я не хотела выглядеть трусихой... — Это была не совсем ложь. Я действительно не хотела выглядеть трусихой перед Сеппо.
— Ну, что за восхитительные проверки на смелость, от которых маленькая девочка может умереть, — заволновалась мама. — На них нужно донести в полицию! Кто вообще были эти «они»?
. Я так и думала. Доверительные разговоры с мамой были трудными. А этот стал не только сложным, но и к тому же запутанным и утомительным. То, что Леандер теперь выжидающе уставился на меня глазами Хаски, не улучшало ситуацию
— Я не хочу об этом говорить, — ответила я плаксивым голосом. — Не то они побьют меня. А я не хочу, чтобы меня поколотили. Леандер посмотрел на потолок и презрительно фыркнул. У мамы же напротив по щекам покатились первые слезы.
.— Мама... ведь все же хорошо закончилось. Я не сделаю этого снова, обещаю тебе. Никаких больше прыжков из классной комнаты, хорошо? — я была вынуждена сформулировать это так, потому что не могла давать ей ложных обещаний. Ложь по необходимости, да, это было дозволенно, иногда по-другому не получалось. Но пообещать маме что-то неправдивое, нет, на это я не способна. Несмотря на ее сдвинутость, я слишком сильно люблю ее.
- Ну, ладно, — пробормотала мама и вытерла слезы. — Пожалуйста, Люси, никаких больше проверок на мужество. Мы все знаем, что ты смелая. У меня всего одна единственная, маленькая девочка, и я не хочу ее потерять. Ты должна лучше заботиться о себе.
Леандер покраснел и стал невинным взглядом рассматривать потолок.
— Я постараюсь, — успокоила я ее. Это тоже было не ложное обещание. Попытаться было можно. Я притворилась, что зеваю.
— О, ты устала, моя дорогая. Тогда поспи, чтобы выздороветь до конца. Если тебе еще что-то понадобится, то только скажи, хорошо? — Мама натянула одеяло мне на плечи и затолкала края под матрац. И как всегда оно продержится максимум полминуты. Кроме того, моя техника укрывания выглядела совершенно иначе. Я послушно лежала и улыбнулась ей.
— Спокойной ночи, мама.
— Спокойной ночи, Люси, — когда она закрыла за собой дверь, я выдернула одеяло из щелей, встряхнула его и закуталась в него.
— Пфф, — фыркнул Леандер, но я проигнорировала его. Мне нужно было еще усовершенствовать свой метод укрывания одеялом. Я повернулась на правый бок, поджала ноги, накрыла одеялом плечо, а его угол подняла до левого уха, пока из-под него не выглядывал только один нос. По-другому невозможно было пережить арктическую температуру в моей комнате. Чтобы выключить свет, у меня не хватало сил.
— О, о, о. Не хорошо! — раздалось со стороны письменного стола. Раздраженная я села.
— Ты не можешь, наконец, закрыть рот? — накинулась я на Леандера. — Я хочу спать! Внезапно я почувствовала себя такой усталой и разбитой, что меня даже больше не интересовало, кем он в действительности был и чего хотел от меня. Разговор с мамой совсем доканал меня. Обманывать было нелегко.
Леандер все еще сидел на моем столе, но он казался напряженным и встревоженным. Лихорадочно он показывал на свой живот.
— Странное чувство. Очень странное чувство. Не такое как до этого. Как будто мне что-то нужно сделать, но я не знаю что... и где...
Я забыла про свою усталость и бросилась к нему. С помощью сильного толчка я столкнула его со стола и торопливо направила в сторону коридора. Он споткнулся, но удержался на ногах.
— Вторая дверь справа, — указала я ему шепотом. — Пожалуйста, закройся! И прежде всего, сними сначала — аа... все равно. Он уже был в процессе.
Десятью минутами позже он вернулся, выглядел облегченным, но в то же время сильно испуганным.
— Знаешь, ваше тело... это просто отвратительно. Фу.
— Это вполне нормально. Что сверху входит, должно когда-то выйти снизу, — сказала я зевая. — Это делают все. А ты съел сразу семь фрикаделек, хотя они тебе не нравились.
— Гм, — проворчал Леандер, смущенно посмотрел на себя вниз. В коридоре раздались шаги. Нет, пожалуйста, только не мама! Неужели они его заметили?
— Люси? В этот раз она осталась стоять снаружи и только немного приоткрыла дверь.
.— Хм?
— Все хорошо? Ты в порядке?
— Да, конечно.
— Но в следующий раз будь более осторожной с рулоном туалетной бумаги, хорошо? И открывай окно, дорогая.
— Конечно, — я сердито посмотрела на Леандера и стала ждать, когда шаги мамы затихнут. — Чем ты занимался там внутри? — прошипела я.
— Он выскользнул у меня из рук, этот рулон, — раздраженно ответил он. — И я, э-э, хотел быстрее вернуться к тебе, — значит, он был еще и ленивым. Он даже не попытался снова замотать рулон. И не сказал правду. Потому что в одном я была уверена на сто процентов: то, что он хотел побыстрее вернуться ко мне, было ложью. Леандер находился рядом со мной не по доброй воле, и я ему не нравилась. И это чувство было взаимным.
— Завтра тебе придется многое мне объяснить, — строго сказала я, но не смогла подавить следующий зевок. — А теперь, о Боже, я смертельно устала... — одним прыжком Леандер набросился на меня, прижал к матрасу и поспешно завернул в одеяло мои ноги и плечи.
— Черт возьми, что ты делаешь? — я пнула его, чтобы избавиться от него. Но это его не смутило, и он продолжал размахивать дальше постельными принадлежностями, пока не создал точную копию техники рака — отшельника, в том числе уголка одеяла, прикрывающего мое ухо. Потом выключил свет, задернул шторы и осторожно закрыл мои веки.
