Но еретики всегда были таковы. Стоят из себя невинных овечек, а сами пытаются считать себя равными Создателю, применяя магию по собственному желанию, а не во имя церкви.
Магия развращает простого человека сильнее, чем богатство. Это была простая истина, что нам внушали долгих десять лет в ордене. Другую правду я пытался не видеть. Но это было сильней меня. Когда во сне, узнаешь, что это не реально, перестаешь бояться. Вот и мне открылось нечто, от чего пошатнулся карточный домик. Одно дуновение и все рухнет. Но пока я держался.
Вокруг царила лишь белоснежная зима, закрыв собой потяжелевшие от мокрого снега ветви редких деревьев. В основном в окрестностях поместья росли вековые ели. Спрячься девушка под хвойной лапой такого дерева, и вовек не найду. Не лазать же в каждую щель между ветвями.
К несчастью, дар инквизитора был способен обнаружить преступника, только если он стоит в поле зрения. А тут бы пригодился хороший поисковик.
Я знал, что такие способности существуют. У Гранда Луцуса, знаменитого инквизитора, вошедшего в историю как Молот, обнаружившего деревню ведьм в закромах королевства, была такая способность. Он словно мог протягивать видимую лишь ему путеводную нить к одаренному беглецу. Но инквизитор Луцус мертв уже два века, а я так не умею.
Мы миновали полторы версты, когда Бур неожиданно взлетел в воздух, перепрыгивая снежную яму.
Дорога была мягкой и еще не протоптанной, но я помнил, что где-то здесь был обрыв: летом осыпалась земля, образуя выемку в дороге. Но сейчас навалило столько снега, что неровности и не было заметно. Если бы не одно но.
— Тпруууу, тише-тише, Бур, — погладил по шелковистой шее, наклонившись к уху. — Кажется, прискакали.
Одним прыжком слез на землю, тут же провалившись по щиколотку. Справа зияла снежная яма, с темнотой на дне. Далеко провалиться не удалось, снег, что выпал на прошлой неделе, успел слежаться и покрыться ледяной корочкой, отчего упавшая девушка, оказалась лишь чуть ниже уровня дороги.
Я присел рядом с дырой с любопытством врача, вскрывавшего нарыв и спрашивавшего не больно ли, рассматривал ее.
— Эмилия!
В ответ донеслось кряхтение и стон. Лежавшая девушка попыталась встать и, не удержавшись, заскулила.
Я покачал головой и осмотрел края обрыва. Нащупав твердое основание, ухватился рукой и спустился. Посмотрел в бледное лицо с трясущимися потрескавшимися губами.
Ведьма. Я должен ее ненавидеть, но продолжал смотреть на беззащитное прекрасное создание. Ведь она есть вся мерзость, с которой мой орден борется. Так отчего прямо сейчас не хочу придушить ее своими руками. Не для того ли они облачены в цвет крови.
Кажется, Эмилия тоже об этом подумала, ее зрачки расширились, и она попыталась отстраниться. Но сил явно не хватало со мной справиться. Потянулся рукой, собираясь подхватить, как девушка, словно только поняла, что до нее добрались, пронзительно завизжала, отталкиваясь ногами, попыталась отползти. С первобытным ужасом она взирала на красную кожу, словно перчатки и есть карающая длань церкви.
Выругавшись, прихватил зубами кончик пальца и стянул. На морозе то еще удовольствие. Затем другую стащил уже рукой, подцепив от локтя. Показал девушке голые ладони. Обычно люди именно такого касания к инквизитору и избегали. Она же наоборот, словно разделяла меня и длань церкви.
— Тише, ушам же больно, так визжать, — медленно приблизился, Эмилия не шевелилась, лишь затравленно смотрела. — И…вот так, — подхватил, подсаживая наружу и слегка подтолкнул. С девушкой на руках, пусть и миниатюрной, вылезать проблематично.
Поставил руки, ища опору, чтобы подтянуться. Здесь дорога горная, много пустот, что заполнены снегом и в любой момент могут провалиться. И уже выбрался бы, если бы сумасшедшая девчонка не подскочила, ненароком бросив снег в глаза, и не побежала прочь. Явно не разбирая дороги.
— Ненормальная! Стой! — выскочил из ямы, одной рукой нещадно растирая щипавшие глаза.
Уже видел, как она собирается ступить не в ту сторону, летом там лежит навал камней, что ползут вниз, и если сейчас нога пропадет в пустоту…
Рефлекторно вскинул руку в ее сторону и сделал быстрей, чем подумал. Единственная мысль была: остановить.
Эмилия с криком раненой птицы рухнула на землю в полуметре от опасного места. Ее грудь выгнуло колесом, руки цеплялись в снег под собой. Девушка хрипло дышала.
Я тут же кинулся к ней, склонившись рядом, проводя рукой по бледному лицу, убирая мокрые пряди волос. Перетащил ее голову на колени, прижимая к себе.
— Тшш… сейчас пройдет. Дыши, давай, раз, два, — отросшая челка упала на глаза, но не обращал внимания, схватив девушку за руку. — Я не хотел, правда.
Ненавижу свой дар!
Причинять нечеловеческую боль не нормально. Даже Создатель не вправе позволять подобному происходить. Вспомнил, как изгибался папа и кричала мама.
— Неправильный мир, — прошептал я фразу, что не так давно мне сказал другой человек. Я не хотел ее повторять, видит бог, не хотел. Но он сам поселил во мне зерно сомнения.
Девушка, кажется, успокоилась, дышала ровно, неотрывно следя за мной взглядом. Отстранив ее, встал и оказался над ней, заслонив своей тенью.
— П-пожалуйста. Не так, — ее голос был тих, захотелось наклониться, чтобы расслышать — Я не хочу умирать здесь, от руки инквизитора, — она, задействовав последние силы, вскочила, оказавшись на уровни моей шеи и задрав голову, продолжила, — Пусть будет суд и казнь. Только не нужно вашего дара.
В этом я был с ней абсолютно согласен. Не нужно.
Поймав ее подбородок, заглянул в глаза. Вполне себе ясные. Я видел, как другие от силы инквизитора лишаются рассудка.
— Ты в порядке? — сдавленные связки охрипли.
Та кивнула и взяла мою протянутую руку, хоть и не без опаски.
— Эмилия, ты знаешь, что я должен доставить тебя в столицу на суд кардинала? Таков закон соблюдаемый веками. Всякий одаренный — ошибка Создателя, которую нужно исправить.
Только вот, что если Создатель не этого хочет?
Девушка снова махнула головой утвердительно. До чего же понятливой вдруг стала, аж раздражает своей покорностью этой идее. Я хотел видеть как в других роятся те же сомнения, что поедают меня.
Вот передо мной красивая милая девушка, а по закон я должен отвести ее на бойню. Лишь за ту особенность, что дарована ей природой, с которой ее не учили обращаться.
Интересно, что же за магия в ней сокрыта. На меня чужие силы не действуют, но лишь напрямую. Косвенно же, если это стихийный маг, задеть вполне способен: от булыжника в голову сила инквизитора не спасет.
Но Эмилия не была похожа на человека планировавшего убийство прямо сейчас. И все же, очень загадочна ее история.
— Давай так, сейчас мы вернемся в дом и все с тобой нормально обсудим. Ты же не хочешь околеть?
— А есть разница?
— А вот и проснулась гордая герцогиня, такой ты мне нравишься больше — хмыкнул я и вдруг прижал ее к себе.
Сложно объяснить, что вызвало столь странный порыв. Но не хотелось мне увидеть эту красивую девушку ледяной статуей лежащей у подножья горы, как лицо ее будет заметать снег, поглощая в свои объятья.
И не желал ей смерти от инквизиторского дара. Никому не желал.
— Идем.
Поднял ее к стременам, придерживая, пока заберется в седло, и сел позади. Ощутил, как Эмилия отстраняется, поддавшись вперед, словно планировала перелезть на лошадиную шею, и рывком придвинул вплотную к себе, придерживая талию. Дрожит, точно мышонок перед загнавшим в ловушку котом.
Тут же развернул Бура, пуская чуть вперед. Перед лицом мелькали растрепанные белые локоны, платок давно сполз с головы.
Против своей воли, уткнулся в ее волосы лицом, вдохнул и ощутил легкий цветочный запах, мягко стелющийся и ласкавший обоняние. Я прикрыл прикрыл глаза, вбирая аромат и наслаждаясь.
Бур нетерпеливо фыркнул, недовольный удвоенной ношей на спине, чем привел меня в чувство. Тряхнув голов, я резко дернул поводья.
