Полуликого взглядом.
Он просто не мог перестать смотреть. Никак. Не отвел бы глаз даже под страхом жестокого наказания.
Лицо Полуликого – та часть, которую видел Питер – страшно побледнело, губы дрожали. Он молниеносным движением собрал чуть волнистые, тяжелые пряди и скрутил в уже привычный пучок, укрощая эту неистовую золотую реку. Пальцы его тоже заметно подрагивали. Он еще раз прожег Питера взглядом, отвернулся и молча продолжил путь через лес.
Волшебство рассеялось.
Питер замер, недоумевающий и слегка испуганный. Он еще ни разу не видел Полуликого в бешенстве и не понял, что собственно произошло. Ну, распустились волосы, и что такого? Как распустились, так он их и собрал…
Но ему вдруг показалось, что на солнце набежало облако, и в лесу стало холоднее.
Пришлось припустить бегом, и все равно он нагнал Полуликого только возле Башни. Тот старательно отворачивался, не давая взглянуть себе в лицо – совсем как в первые дни их знакомства. Сердце Питера екнуло.
Похоже, он и правда зашел слишком далеко.
Но еще надеялся все исправить, и когда они вошли в центральный зал Башни, открыл рот, чтобы снова начать извиняться… слова застыли у него на губах.
В воздухе висел резкий запах гари. По всему полу центрального зала валялись какие-то клочья; Питер поднял один из обрывков и с ужасом понял, что это часть шелковистого покрытия морфо-кресла.
– Бо? Милли?!
Зал был пуст, но при звуке голоса дверца камеры для кресел распахнулась. Что-то серое, жалобно попискивающее выползло оттуда и бросилось к ногам Питера.
– Бо, хвала Всемогущему, ты цел! – он нежно гладил подрагивающую «шкурку» кресла. – Что случилось, кто это сделал? Кто тут был, дружище, а?
– Ты ведь не ждешь, что он тебе ответит? – в обычно спокойном голосе Полуликого вибрировало раздражение. Он наклонился и поднял какие-то обломки – остатки своей гало-пластины. Спасать явно уже было нечего, пластина выглядела так, словно ее в ярости топтали ногами.
– Да кто вас тут знает! – огрызнулся Питер. Он успел привязаться к Милли и к тому же чувствовал вину – нельзя было оставлять Башню без присмотра.
Но ему так хотелось полетать, а Полуликий пошел у него на поводу – и вот чем все кончилось!
– Кто это мог быть? – робко спросил он. – Инза говорила, здесь на много миль вокруг ни одной живой души.
Полуликий стоял спиной к нему, глядя в гало-экраны. Золотая прядь лежала у него на груди, словно он больше не решался откинуть ее за спину в присутствии Питера. Тот тяжело вздохнул, подошел и встал рядом – предусмотрительно со «светлой» стороны лица эр-лана.
– Погоди-ка… это же… – он нахмурился и даже шагнул ближе к экранам, чтобы убедиться, что не ошибся, – это тропа, по которой мы шли через лес! А это поляна, где…
Он посмотрел на Полуликого, ожидая объяснений, но тот молчал. Лишь медленно, словно невидимые струйки дыма, расползался от него во все стороны горьковатый аромат тревоги и страха.
Инза вернулась через несколько часов; за это время Полуликий ни разу не обратился к Питеру, полностью игнорируя его существование. Тот уныло сидел на полу у стены и вертел в пальцах осколок гало-пластины. Края у него были не острые, как у стекла, а странно закругленные – похоже, создатели пластины сделали все, чтобы в случае ее разрушения никто не поранился.
Едва только Инза – веселая, довольная, пахнущая самбукой и каким-то дымом – спрыгнула с подъемника в зал, Полуликий тут же встал и, не говоря ни слова, ушел к себе.
Инза вздернула брови и повернулась к Питеру.
– Что ты ему сделал?
– Ничего! – поспешно произнес Питер, но Инза лишь скептически покачала головой. – Да правда, чтоб мне к Темному провалиться! Он показал мне, как летать, все было здорово, а потом я случайно дернул за его прядь и…
Инза вытаращила глаза.
– Что ты сделал?
– Ну, волосы. Я совсем чуть-чуть потянул, они сами распустились…
Это уже смахивало на классическое «не буду больше», и Питер поморщился, услышав себя.
Инза рухнула назад, Бо еле успел ее подхватить. С силой потерла ладонью лоб, потом затылок.
– Ну ты даешь! Из всего, что только можно учудить, выбрал худшее!
– Да что такого-то?! – Питер уже начал злиться, и Инза знаком велела говорить тише. Потом поманила его к себе… и когда Питер с готовностью наклонился, вдруг отвесила ему крепкую оплеуху.
– Считай, это от него! – прошипела она, темные глаза сузились в щелки. – И запомни на будущее – прикасаться к волосам эр-лана, тем более – тем более! – распускать их имеет право только его избранник. Самый близкий ему человек. Когда такое делает посторонний, это все равно как если бы я тебе в штаны рукой залезла!
Ошеломленный Питер отступил на шаг… и отвесил сам себе оплеуху по другой щеке. После чего сполз по стене на пол и со стоном закрыл лицо руками.
«Всемогущий, что я наделал! Идиот, проклятый идиот, вот уж правильно Инза мне врезала, надо было еще и не так поддать! Пошутил, называется!»
– Что теперь будет? – в полном отчаянии спросил он пространство.
– Понятия не имею, – Инза снова взъерошила свой ежик и со вздохом бросила в рот капсулу «протрезвления», – я если замечаю, что у него волосы не собраны, так стараюсь не смотреть даже – а ты мало того, что прикоснулся, так еще и распустил. Вообще не представляю, как он отреагирует, с ним никогда не знаешь, чего ожидать.
Какое-то время оба молчали, бессознательно прислушиваясь. Из комнаты Полуликого не доносилось ни звука.
Наконец Питер решительно вскочил.
– Я извинюсь! Прямо сейчас пойду, извинюсь и все!
Инза покачала головой.
– Пусть остынет. Он вообще незлобивый парень. Парень, ха… ему ж за сорок уже. Ну да неважно, эр-ланы выглядят на столько, насколько сами хотят.
– Правда? – поразился Питер.
– Ну да. Они полностью свое тело контролируют – настоящие эр-ланы, конечно. У Полуликого все стихийно проявляется, его никто использовать эти способности не учил. Поэтому он обычно выглядит на столько, на сколько внутренне себя ощущает. Разве не заметил, что в последние дни он как будто помолодел?
Питер смутился.
– Думал, мне показалось.
– Не показалось, – Инза длинно вздохнула и посмотрела на Питера как-то по-новому, словно бы оценивающе. – Эх, все так хорошо шло! Никогда еще не видела его таким довольным… как тебе вообще удалось распустить его волосы, чудик? Они очень хитро закреплены, этот секрет только сам эр-лан может кому-то доверить, как часть сближения, ну, ты понимаешь… а ты вот так – раз, дернул и все?
Питер почувствовал, что неудержимо краснеет.
– Да не знаю я! Просто потянул, совсем легонько! Мы можем перестать обсуждать эту тему?! Тут есть и другая проблема.
Он рассказал о разгроме, который они застали, вернувшись в Башню и о гибели Милли.
– Ну, этому горю легко помочь, – Инза запустила свой экран и поколдовала над ним.
Тут же из пресловутой
