Твердое дуло пистолета прижалось к моей груди.
Она нажала на спусковой крючок. Вспышка боли в груди. Прохладная жидкость пропитала мою футболку.
Мои ноги ослабели, и тьма окутала меня раньше, чем я упал на пол.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Ох, больно.
Череп ощущался как индейка Эбенезера Скруджа рождественским утром: Боб Кратчит резал ее тупым ножом, а его жена жарила ее на открытом огне. Но грудь болела хуже. Агония пульсировала посреди грудной клетки от каждого вдоха.
Я заставил глаза открыться. Флуоресцентные огни жалили зрачки, вызвали у меня стон. Я не был с таким похмельем с новогодней вечеринки в «ККК». Какой-то гений подумал, что нанять алхимика как бармена было прекрасной идеей. Как оказалось, алкогольный праздничный пунш от алхимика был похож на домашний напиток.
Погодите.
Откуда похмелье? Что я делал прошлой ночью? И где я вообще был?
Мои глаза привыкали к обжигающим белым огням, я приподнялся на локте. Грудь раскалывалась от движения — так ощущалось. Две фигуры медленно стали четкими: Линна, которая всегда радовала глаз, и Блит, которая такой не была. Капитан лежала на полу, и кровь пропитала ее блузку на груди, темный цвет был очень ярким на болезненно бледной коже.
Линна склонялась над Блит, проверяла комок окровавленной марли на плече капитана.
Воспоминания вернулись в мой ушибленный мозг, словно подлива из жидкого ужаса.
Я ударил Блит ножом.
Я помнил все чисто, словно это ввели особенно тщательно в мой разум. Я помнил улыбку Зантэ, когда заметил ее за дверью. Я убрал невидимость для разговора с Тимом, это было глупо. Почему я подумал, что Зантэ не было рядом?
И — блин. Я помнил, как ударил Тима по челюсти, оттащил его оглушенное тело в кабинет Блит и связал его шнуром. Зантэ стояла там, смотрела, как я делал ее грязную работу, с нахальной ухмылкой. Когда я заткнул рот Тима и запер его в кабинете, Зантэ дала мне кинжал.
Я пошел за Блит, был в сознании, но не понимал, что мною управляли. Меня мутило, а вены становились горячее от ярости с каждой секундой.
— Он очнулся.
Хриплый и тихий голос Блит вывел меня из гневной фантазии о том, как я сворачиваю шею Зантэ. Я сел, игнорируя боль в груди, задыхаясь от стыда.
— Капитан, — пробубнил я. — Мне так жаль. Я…
— Мы знаем, — она лежала на полу, ступни были на коробке папок, и она кривилась, глядя на меня. — Считай, что тебе повезло, агент Моррис. Я не билась годами, так что давно не тренировалась.
Я подавил извинение. Я не мог даже смотреть на Линну.
Ее ладонь коснулась моего плеча. Она нежно сжала, и я с неохотой посмотрел в ее глаза.
— Ты в порядке, Кит?
— Порядок, — я тяжко вздохнул. — Но ощущаю себя так, словно пытался победить Леголаса в состязании по выпивке.
Я не жаловался на боль от выстрела Блит вплотную — я пробил в ней дыру ножом.
— Это сонное зелье. Пройдет через пару минут, — она склонилась, лицо было близко к моему. — Не нужно укорять себя. Зантэ напала на капитана, не на тебя.
Это было сложно принять. В этом был смысл. Я был бездумным оружием, которым владела Зантэ. Но я не мог забыть, как ощущалось погружение клинка в плечо Блит. Я целился в ее сердце. Видимо, она телекинезом отодвинула нож от важных органов.
Взгляд Линны впился в меня, и пришлось отвести взгляд. Она достигла уровня принятия этого, который мне не давался, но у нее было время, пока я был без сознания, чтобы обдумать ситуацию.
Я отодвинулся, прислонился спиной к шкафу.
— Долго я был без сознания? Что пропустил?
— Не так много. Я нашла тебя через пару минут после того, как капитан Блит сбила тебя. Я не знала, где была Зантэ, так что оттащила вас обоих сюда и оказала первую помощь капитану.
Я виновато взглянул на Блит. Она закрыла глаза и сосредоточилась на дыхании.
— Как давно это было? — спросил я, страх колол меня вместе с болью в груди.
Линна сжала губы в тонкую линию.
— Больше трех часов.
— Что? — охнул я. — Но «Ворона и Молот»…
— Наверное, уже отбивается, — подтвердила Блит с закрытыми глазами. — Или скоро будут. Созэ собирает тут всех агентов, в зале, пока мы говорим. Наверное, рассказывает им, как справиться с последствиями от Damnatio Memoriae.
— Откуда вы это знаете?
Она помахала телефоном в здоровой руке.
— Дополнительные глаза.
Так у нее был союзник, кроме нас, в участке, который следил за Созэ и присылал ей сообщения? Боже, это было в стиле Сидни Бристоу.
Мне это нравилось.
— Мы ничего не могли делать, пока ты был без сознания, — сказала Линна, роясь в предметах первой помощи, которые она носила в сумке. Она всегда была готова. — Я не могла бросить вас двоих тут.
— Да, но теперь я проснулся, и нам нужно что-то делать. Ты придумала план, пока у тебя было три часа бодрствования?
Линна сцепила ладони, пальцы давили на костяшки.
— Зантэ — основа. Если убрать ее, Созэ будет свободен от ее контроля и отменит Damnatio Memoriae.
Блит кивнула.
— Убийство гильдии не понравится тем, кто выше. Даже не считая этику и совесть, Созэ не будет рисковать карьерой.
Я встал на ноги.
— Тогда нужно одолеть Зантэ, и быстро.
Линна тоже поднялась.
— Ты можешь включить капитана Блит в искажение невидимости?
Делать себя невидимым было просто с подросткового возраста, но включения других в искажение я достиг недавно. Мне нужно было глубокое понимание личности, чтобы сделать ее невидимой. Кроме атмосферы холодного босса, какую я ощущал каждый день, я почти ничего не знал о ней.
— Это мне не по силам, — я взглянул на Блит. — Вам стоит остаться тут и…
— Я иду, — перебила она, садясь. — Я в порядке.
— Да, выглядите отлично… если не замечать зияющую рану и полумертвый вид, — я махнул на пол, указывая на главный этаж участка. — Идти в общий зал слишком опасно. Мы не знаем, кто попал под чары Созэ-медузы, или сколько жертв может быть у Зантэ одновременно.
— Нужно идти осторожно, — сказала Линна.
Я покачал головой.
— «Ворона и Молот» могут уже гореть. Нет времени на осторожность.
Капитан Блит встала на колени и, держась за картотеку, поднялась на ноги. Она вдохнула и посмотрела на меня.
— Что сохранит нам время, по-вашему, агент Моррис?
— Хаос, — просто сказал я. — Ничто не портит идеальный план лучше хаоса.
