— Для меня ты всегда будешь щенком, — поддразнил я, и ее щеки сердито надулись. Было слишком приятно дразнить ее.
Она резко поднялась, поймав в кулак воротник моего комбинезона.
— Я только что победила Дракона, и у меня достаточно энергии, чтобы справиться еще и с Львом-перевертышем.
Моя ухмылка расширилась.
— Пожалуйста, попробуй. Это сделает мой день.
Ее верхняя губа оттопырилась, и я почувствовал, что она действительно собирается попробовать, поэтому я протянул руку и притянул ее к себе, намереваясь обнять, тем самым окончательно ее обезоружив.
— Рад тебя видеть, Роза. Я бы сказал тебе держаться подальше от неприятностей, но ты и так уже в самой опасной тюрьме в Солярии, так что я не думаю, что ты сможешь залезть еще глубже.
Она вырвалась из моих рук, улыбка украсила ее губы и привлекла мое внимание на слишком долгое мгновение. Когда это у маленького щенка появились такие полные, удобные для облизывания губы?
— Поверь мне, Рори, — сказала она хриплым голосом, от которого у меня запершило в горле. — Я могу попасть в гораздо большие неприятности, чем сейчас.
Я прочистил горло и столкнул ее со своих колен, уложив на кровать, обращаясь с ней, как с юным Волком, с которым я раньше затевал драки без единой неуместной мысли. Хотя я немного пожалел об этом, когда она снова вздрогнула.
— Ну, тебе повезло, потому что у тебя здесь один из самых крутых парней, который прикроет твою спину.
— Правда? Где он? — невинно спросила она, поднимаясь на колени, и ее темные волосы рассыпались вокруг нее.
Я фыркнул от смеха, поднялся на ноги и наклонился так, что мы оказались нос к носу.
— Я вижу, ты все еще остроумна, маленький щенок. Здесь тебе это не поможет. В этих стенах живут поганые твари, которые выпотрошат тебя и за меньшее.
— Я могу сама о себе позаботиться, — закатив глаза, сказала она.
— Почему бы не позволить твоему детскому влечению воплотить твои фантазии в жизнь? Я правда хорошо позабочусь о тебе, щенок.
Она поднялась и с рычанием толкнула меня в грудь.
— Я не щенок. И я никогда не была влюблена в тебя.
Я тихонько хихикнул, схватив ее за запястья.
— Все в порядке. Половина кузин Данте были влюблены в меня. Это моя Харизма. Однако сейчас ты все еще краснеешь, а я не могу использовать свои дары Ордена, пока они подают подавитель через вентиляцию. Так что, по-твоему, это значит?
Как перевертыш Немейского Льва, я обладал силой, способной побудить других фейри исполнить любое мое желание. Мне нужно было только включить обаяние, и люди стекались ко мне, словно я был богом. Я использовал это, чтобы собрать здесь приличное количество последователей, но мне приходилось укреплять свою власть над теми, кого я собрал, каждый раз, когда я входил во Двор Ордена. Если у тебя не было банды в этой тюрьме, ты автоматически оказывался в невыгодном положении. Численность означала власть. А без власти в Даркморе ты быстро опускался на самое дно пищевой цепочки.
Она надулась, выдергивая свои запястья из моей хватки.
— Зачем мне влюбляться в старого пердуна Льва?
Я схватился за сердце и попятился назад, пока не ударился спиной о стену, притворившись, будто в меня стреляли.
— Черт, Роза. Ты ударила меня прямо по больному месту. Мне тридцать четыре, а не сто четыре, как твоему старому дедушке Фернандо.
Она разразилась смехом, и этот звук вызвал глубокое урчание в моей груди. Я двинулся к двери и задержался на месте, оглядываясь на нее.
— Знаешь… может, ты и победила одного Дракона, но в течение следующей недели тебе бросит вызов еще сотня фейри. Ты — свежее мясо. А уровень силы ничего не значит за пределами магических часов. Как правило, все решается ценою крови.
— Я сражаюсь в собственных битвах столько, сколько себя помню, — легкомысленно сказала она. — Тебе действительно не стоит беспокоиться обо мне.
— Я знаю, что ты можешь постоять за себя в честном бою, но здесь люди играют грязно. Ты уверена, что готова к этому?
Она улыбнулась таким образом, что у меня участился пульс, и легко кивнула.
— Я готова ко всему, Роари.
— Хорошо, — я стукнул костяшками пальцев по прутьям ее камеры, и раздался металлический звон. — Но я буду здесь, когда ты поймешь, что я тебе нужен.
— В эти дни я управляю половиной стаи Оскура. Но, думаю, ты этого не знаешь, поскольку находишься здесь с тех пор, как я была ребенком.
— Да, — хмыкнул я, и меня охватила печаль в связи с этим фактом.
Я так много пропустил за время, проведенное в Даркморе. Мой брат приезжает еженедельно, поддерживая меня в курсе событий, но это было не сравнится с пребыванием в реальном мире. Я пропустил его свадьбу, черт возьми. И еще я пропустил, как росла Розали. Она навещала меня по случаю, но никогда одна. И никогда настолько регулярно, чтобы я мог узнать ее по-настоящему.
И все из-за одной гребаной ошибки. Из-за одной неудачной работы. Но какая-то часть меня не могла сожалеть об этом. Поскольку в ту ночь на территории Акрукса я стоял перед выбором: сбежать или вернуться за Розой. Я выбрал ее. И я вытащил ее оттуда, спас от заключения в колонии для несовершеннолетних, прежде чем она оказалась в той адской дыре. Хотя, видимо, все было напрасно, потому что сейчас она находилась рядом со мной. Черт, лучше бы она знала, что делает, прибыв сюда. Это было то место, в котором мечты умирали кровавой смертью.
Любые мои надежды на смягчение приговора были разбиты, как орех в щипцах, давным-давно. Лайонел Акрукс позаботился о том, чтобы я заплатил за свои преступления молодостью. С тех пор я старался жить за счет рассказов брата. Здесь все сводилось к выживанию. А я так долго просидел в клетке, что почти забыл, каково это — жить, не прикрывая спину каждую секунду.
Если Роза думала, что знает, что ее ждет в этом месте, она получит шок всей своей жизни. Я видел, как фейри с гораздо большим чванством, чем она, входили в тюрьму, как королевские особы, только для того, чтобы через несколько дней быть свергнутыми в результате жестокой расправы.
— Дракон отплатит тебе, — сказал я ей. — Смотри в оба.
— Я знаю, что делаю, Роари, — беззаботно сказала она, опускаясь обратно на кровать.
— Я очень на это надеюсь, маленький щенок.
Глава 5
Розали
Тьма давила на меня, пока я ждала в шкафу, поджав колени к груди и обхватив их своими худыми руками. Здесь было холодно. И от пыли всегда щекотало в носу. Но мама сказала, что я никогда не должна давать мужчине знать, что я здесь. Поэтому, когда он приходил, я пряталась.
Я слышала их голоса в гостиной, не достаточно громкие, чтобы разобрать, о чем они говорят, но мамин смех на высоких тонах доносился до меня снова и снова, а глубокий баритон мужчины звучал в промежутках.
Это было проще простого. Пока они не пробрались в спальню, где я пряталась. Если бы у меня была своя комната, то, возможно, я могла бы прятаться там. Но мама сказала, что коротышкам не положены собственные кровати, поэтому я спала на полу в кухне, хотя иногда пробиралась на диван.
В спальне было темно, но вдоль края дверцы шкафа была тонкая щель, через которую я могла подглядывать. Когда они вошли в спальню, я увидела, что мама обхватила мужчину за плечи. Он был высоким и крепким, с темными волосами и жестокими глазами. Мама сказала, что если он когда-нибудь узнает обо мне, то утопит меня в ближайшем озере.
«Альфы не нуждаются в уродцах».
Поэтому я пряталась.
Мама начала сдирать с себя одежду, а мужчина наблюдал за ней из-под прикрытых глаз, потягивая виски прямо из бутылки.
Он стянул с себя рубашку, затем расстегнул ремень, и я закрыла глаза, зажимая ладонями уши, ожидая, когда эта часть закончится.
Он всегда уходил, когда все заканчивалось. Потом я ждала, пока мама уснет, и выскальзывала из шкафа. Если мне повезет, они могли оставить часть своего ужина недоеденным, как в прошлый раз.
