будущем.
Нона снова шмыгнула носом. А ведь я никогда не видела, чтобы эта несгибаемая девушка плакала…
– Эй, что случилось? – Я коснулась ее плеча, не сводя глаз с черного котенка, крадущегося к мышке. – Я ведь сказала, что не сержусь.
Поддетый черной лапкой, тряпичный грызун взлетел в воздух и… на пол упал по частям: голова отдельно от туловища.
Ого! У пятого котенка оказались удивительно острые коготки. Явно будущий крысолов.
Его рыжие собратья, лишившись игрушки, свернулись в клубочки на подстилке слева от Ноны.
Гроза игрушечных мышей ускакал к очагу. В печи громко треснуло полено. Котенок, изгибая спинку, испуганно бросился обратно. Поднырнув под мои вытянутые ноги, тотчас высунул любопытную мордочку из убежища. Забавный малыш, еще крохотный и может поместиться у меня на ладони.
– Ты не сердишься, а вот отец… – Нона всхлипнула громче и вытерла рукавом туники слезы. – Он теперь точно не отпустит меня учиться в столицу. Говорит, безмозглая курица обязательно попадет в суп.
А Багор жесток! И сдается, он бессовестно воспользовался ситуацией, чтобы не выпускать дочь из-за своей спины. Как и жаждущую свободы и знаний Нону, его можно понять: далеко отпускать самого младшего ребенка страшно.
Как бы ни хотелось, а вмешиваться нельзя. Если смогу убедить, что Багор не прав, а с Ноной что-то случится в столице, мне этого не простят. Да я сама себе не прощу!
– Может, не все так страшно. И он передумает?
Нона встрепенулась и с надеждой попросила:
– Поговори с ним, Кайра, а?
Котенок потерся о мой сапог и умильно заглянул в глаза.
– Прости, нет.
– Тогда хотя бы котенка возьми, – внезапно попросила Нона.
Решила воспользоваться моментом, пока я испытываю невольное чувство вины за отказ? Не на ту напала. Я бы с радостью забрала мышиного победителя, но не имею права.
– Куда мне котенок? Я путешествую и домой возвращаться не планирую в ближайший месяц точно.
– Жаль, – вздохнула Нона. – И как же мне раздать четверых котят? Подарила кошка к осени проблему.
– Пятерых, – поправила я.
– Четверых, – удивленно возразила Нона.
Я указала поочередно на рыжиков, которые сидели у нее на коленях и на подстилке, затем на черныша.
– Четверка сонь и пятый игрун.
Договаривая, почувствовала себя глупо: Нона умела считать и ошибиться не могла, называя количество котят.
– Кайра, а черный не наш, – напряженно сообщила девушка. – Приблудный. И его необходимо поскорее вынести из трактира.
– Приблудный – и что? – не поняла я причины испуга. – Ты чего напряглась?
– Хорошо, если нам его подбросил кто-то из приезжих. А вот если он пришел из леса, то…
Нона зябко повела плечами.
– Что?
– Ребятня из усадьбы под Белградом притащила из леса миленького белого щеночка, а ночью явились его родители. Хорошо, что на домах магическая защита поставлена на совесть, инистые волки никого и не загрызли, но люди страху натерпелись. Утром выпустили волчонка, а ребятне выдали на орехи.
М-да, а ведь могли отдать волкам их детеныша и ночью, видимо, не нашлось смельчака.
– Так в чем проблема? – Аккуратно взяв котенка на руки, я встала. – Сейчас вынесу его из трактира.
Нона повеселела, когда я подошла к запасному выходу из трактира, и бросила напутствие в спину:
– Только отпускай осторожно, чтобы не запищал, а то еще его мамаша прибежит и перекусает нас всех.
С трудом отодвинув тяжелый засов одной рукой, я вышла из трактира.
– Извини, малыш, не суждено тебе погреться возле очага, но ты правда слишком странный для котенка.
Выйдя на дорогу, я отошла подальше от трактира и осторожно посадила приблудного зверька на землю.
– Беги к маме!
И он побежал… укусив меня за палец напоследок.
Укусил не больно, слегка, но капелька крови все равно выступила. Пришлось уничтожить ее заклинанием, чтобы не наследить. Нечисть любит кровь магов, она для них как манок.
Проводив котенка взглядом, я повернула к трактиру, планируя войти в него, как и вышла – через черный вход.
Не повезло – из-за конюшни появились любимые родственнички. При свете дня дорожное платье тетки оказалось не коричневым, а коричневым с алым отливом – мрачно-элегантно для вдовы. В нескольких шагах от нее, позади, покорно плелся недовольный Пэйтон, несуразный из-за платка, который он прижимал к лицу, пряча клеймо богини.
– Кайра, вот ты где! – Чуть приподняв юбку, тетя Цисса радостно понеслась наперерез.
Сделать вид, что не заметила родственников, и сбежать нельзя, поэтому пришлось остановиться.
– И вам доброе утро, тетя. Уже уезжаете?
Счастливо скалясь, она проигнорировала вопрос и затараторила:
– Кайра, я искала тебя полдня, чтобы сообщить радостную весть: жрец нашел лазейку в божественном наказании, и мы можем снять клеймо с твоего брата!
Брата… Я не раз жалела, что нас связывает кровное родство, уверена, подобное чувство испытывал и Пэйтон.
– Поздравляю, хорошая новость!
Я поспешила обойти тетку, чтобы скрыться в трактире. Недооценила ловкость худощавой женщины – и она хищно вцепилась в рукав моей куртки.
– Постой, Кайра! Клеймо исчезнет, если провинившийся искренне осознает свою неправоту или же спасет оклеветанную от смерти. Радуйся своей удаче, отныне брат – твой верный напарник. Куда ты, туда и он!
Фальшивое воодушевление давалось тетке нелегко, кузен и вовсе не стремился состроить довольное лицо. Наоборот, физиономия была такой, словно в новых сапогах он вляпался в свежий помет ездового ньйора.
Показательно, что первый вариант, то есть искреннее раскаяние Пэйтона, тетка отбросила сразу.
– Спасибо за предложение, я работаю сама, без помощников.
Тем более мне не нужен кузен в роли «верного» напарника. В детстве из-за него я сломала руку, сейчас могу лишиться головы.
Ноздри тонкого носа тетки гневно раздулись, когда она жестко сообщила:
– Это не предложение, Кайра. Ты подставила брата и обязана теперь ему помочь!
Что?.. На меня будто кипятком плеснули.
– Я подставила? И как же, позвольте узнать?
На миг тетка растерялась, а затем уже было поздно: из трактира вышел герцог Горейский.
Почему он здесь? Он ведь вчера уехал в Белград?
Смерив Циссу уничижительным взглядом, Горейский спросил:
– Кайра, ты в порядке или нужна помощь?
Я выдернула руку из захвата присмиревшей и будто бы втянувшей голову в плечи тетушки.
– Благодарю, ваша светлость, все хорошо.
На скулах герцога заходили желваки.
– Не спеши с этим заявлением, пока не узнаешь, что учудила твоя разлюбезная тетка.
– Ваша светлость, – в тихом голосе Циссы прозвучала мольба, – не надо!
– Надо, леди Цисса, надо. – Горейский даже не пытался скрыть жесткую усмешку, искривившую тонкие губы.
Невольно вспомнились наши немногочисленные поцелуи – в честь помолвки и парочка случайных, по инициативе герцога, – и я опустила глаза.
Если не нравятся поцелуи
